Тайна сибирской платформы - Валерий Осипов

…Кристаллическая решетка алмаза — это поистине чудо природы. Кажется, нет в природе ничего другого, что бы в своем естественном виде имело столь четкую, такую «продуманную» структуру, все части которой так «логично» были бы подчинены одному замыслу — не дать разъединить себя. Во всем органическом мире вы не найдете больше таких «дружных» атомов, как атомы углерода, образующие алмаз.

Твердость обеспечила алмазу выдающуюся роль в технике. Что же такое твердость алмаза с точки зрения науки? Вообще под твердостью всякого тела подразумевается его способность сопротивляться проникновению в себя другого, более прочного тела. Для алмаза такого «другого» тела вообще не существует. Алмаз не пропускает в себя ни одно из известных до сих пор веществ, кроме самого же алмаза. Зато сам он проникает в любое вещество и соединение. Твердость алмаза принято считать за предел вообще всякой твердости».

…Много интересного рассказал мне Михаил Андреевич Гневушев. Я, например, узнал, что в прошлом столетии русские ученые Ерофеев и Лачинов нашли мелкие зерна алмаза в каменном метеорите, упавшем в Пензенской области. Это сообщение, появившись в печати, наделало много шуму в ученом мире. Впоследствии алмазы были обнаружены и в железных метеоритах. Наблюдения над алмазными кристаллами, образовавшимися как в пределах Земли, так и вне ее, все настоятельнее наталкивали ученых на мысль о создании алмазов искусственным путем. Особенно соблазнительной казалась возможность получить алмаз из графита.

Было известно, что при нагревании без доступа воздуха до температуры около 2 000° алмаз переходит в графит. Это открытие породило в свое время попытки произвести обратный процесс — превратить графит в алмаз.

Первым ученым, получившим в начале прошлого века при сжигании угля кристаллы, похожие на алмаз, был основатель Харьковского университета В. Н. Каразин. Но эти кристаллы, конечно, были очень далеки от алмазов.

И поныне опыты по изготовлению искусственных алмазов в большинстве своем проходят безуспешно. Однако в литературе иногда появляются сообщения о получении маленьких искусственных алмазов. Неопровержимым доказательством того, что эти крохотные искусственные кристаллики не могут быть поставлены ни в какое сравнение с естественными алмазами, является тот факт, что цены на естественные алмазы на мировом капиталистическом рынке до сих пор остаются очень высокими.

Глава четвертая

«И БЫТЬ ПО СЕМУ!»

Старая папка

День в алмазной столице начинался рано. Ровно в пять утра над крышами спящего поселка, гудя, как огромный шмель, делал круг пассажирский самолет из Якутска. По улицам, надсадно ревя моторами и дребезжа на каждом ухабе, неслись грузовые и легковые машины. После такой побудки в Нюрбе, конечно, уже никто не спал.

Первым поднимался геологический городок. С неизменной пунктуальностью — в шесть часов по нюрбинскому времени — отсюда на весь поселок разносился громкий голос московского диктора.

— Доброе утро, товарищи! Начинаем утреннюю гимнастику. Шаго-ом марш! И раз, и два, и три…

Первый раз, услышав бодрый голос диктора, я испугался и даже ущипнул себя за руку. Какая утренняя гимнастика может быть сейчас в Москве, когда там еще глубокая ночь? Ведь от Нюрбы до столицы как-никак девять тысяч километров, и разница во времени составляет целых шесть часов?

Но меня тут же успокоили. Оказалось, что один из геологов Амакинской экспедиции, ярый спортсмен, не пожелал смириться перед неумолимой логикой часовых поясов. Он записал на магнитофоне передачу утренней зарядки из Москвы и теперь каждый день пускал ее через усилитель на весь поселок.

Это нововведение поначалу встретило жестокое сопротивление со стороны любителей поспать. Собравшись вместе, «сони» отправились в райисполком жаловаться. Но председатель райисполкома, пожилой якут-коммунист, выслушав жалобу, рассудил так:

— Советская власть не видит в этом ничего плохого. Наоборот, кто раньше встанет, тот больше сделать за день успеет.

Словом, вся алмазная столица поголовно была «охвачена» утренней гимнастикой. Правило это без всякого исключения, распространялось и на всех приезжих. Мне рассказывали, что один высокий московский начальник, прилетевший в Нюрбу в прошлом году и страдавший излишней полнотой, сначала возмутился этим, как он сказал, «физкультнасилием» и приказал выключить магнитофон. Сославшись на райисполком, ему не подчинились. Высокое начальство два дня находилось в глубочайшей амбиции, но потом не выдержало и вместе с другими обитателями гостиницы вышло на зарядку. После гимнастики московское начальство почувствовало прилив новых сил и необычайную бодрость духа — всем нюрбинским руководителям в тот день был учинен крепчайший разнос за многие ранее остававшиеся незамеченными недостатки, в том числе за отсутствие стадиона и вообще за невнимание к массово-физкультурной работе. Воспользовавшись моментом, нюрбинские комсомольцы прорвались к начальству на прием и подвергли беспощадной критике местный спортивный бюджет. Начальство заключило с молодежью сепаратное соглашение: к следующему лету нюрбинский комсомол брал обязательство своими силами выстроить стадион, а из Москвы к тому времени должен был прибыть, причем бесплатно, наиболее дефицитный спортинвентарь. Обе «высокие договаривающиеся стороны» выполнили свои обязательства: через год в Нюрбе был готов стадион, а высокое начальство, очевидно, в знак благодарности за приобщение к утренней гимнастике, прибавило к обещанному от себя лично полную футбрльную экипировку на целых две команды!

…После гимнастики, вместе с другими обитателями гостиницы, я отправлялся в столовую. Здесь уже собиралось довольно многочисленное общество. Столовая в Нюрбе была своеобразным «утренним клубом». Уписывая всевозможные гуляши и отбивные, кисели и компоты, геологи обменивались новостями, рассказывали друг другу о недавно открытых месторождениях и о всяких связанных с этим трудным и опасным делом интересных историях.

Здесь же в столовой комсомольцы Амакинской экспедиции каждое утро вывешивали свою сатирическую газету «Из жизни ископаемых» — задиристый, красочный листок с хлесткими карикатурами на бюрократов, зажимщиков критики (оказывается, и в якутской тайге были такие), лодырей, пьяниц, хулиганов. И если случалось, что «герой дня» входил в столовую и, как всегда, направлялся к газете, чтобы узнать, кого сегодня «прокатили», друзья кричали ему из-за столиков:

— Петро, сперва позавтракай! А то аппетит испортится!..

После столовой я шел в здание главной конторы Амакинской экспедиции и погружался в изучение ее обширнейших архивов. Можно без преувеличения сказать, что в этих архивах была собрана многолетняя, полная драматизма и высокой героики история поисков наших отечественных алмазов. Здесь были отчеты десятков разведочных экспедиций, годами бродивших чуть ли не по всей территории нашей необъятной страны, но так и не нашедших ни одного, даже самого маленького кристаллика алмаза. Здесь лежали полные разочарований и досады заявления известных геологов-изыскателей с просьбами освободить от работы в алмазных экспедициях по причине полной бесперспективности поисков этого минерала в Советском Союзе. Здесь бережно хранились фотографии и личные дела тех, кто сложил свои головы в битве с суровой северной природой за наш русский советский алмаз.

Все шире и шире разворачивалась передо мной грандиозная «алмазная эпопея», многолетнее, упорное сражение советских геологов с могучими недрами земли. Найти, во что бы то ни стало найти в величественных складках древних гор, на необозримых просторах, речных долин и плоскогорий маленькие, почти не видимые простым глазом капли алмаза! Тысячи людей стали участниками этого замечательного открытия.

…Однажды, «путешествуя» по архивам экспедиции, я натолкнулся на запыленную, истрепанную папку, крест-накрест перевязанную старенькой бечевкой. Я развязал бечевку. На столе передо мной оказалась толстая синяя тетрадь и множество отдельных бумаг, исписанных витиеватым старинным почерком. На конце многих слов было приписано непривычное для глаза, старомодное «ять».

Я заинтересовался находкой и открыл тетрадь. На первом титульном листе все тем же витиеватым почерком было написано: «Павел Лугов. Дневники. Заметки. Дорожные впечатления». Я перевернул еще одну страницу. Здесь, очевидно, начиналась одна из заметок хозяина тетради, так как вверху страницы крупными буквами было выведено: «Краткое описание истории поисковых работ на алмаз в России».

Это была совершенно неожиданная находка. Заинтересовавшись еще больше, я стал читать «краткую историю», с трудом разбирая местами почти полностью стершиеся строчки: