Тайна сибирской платформы - Валерий Осипов

…Зимой 1940 года Одинцов и его друзья, уже закаленные в маршрутах, опытные геологи, снова собрались в Иркутске. Было решено: в течение года закончить все дела в своих старых экспедициях и на следующий полевой сезон просить областное геологическое управление направить всех Четверых на работу во вновь создающуюся алмазную разведочную партию.

Весной 1941 года Миша Одинцов, приехавший в Иркутск раньше всех получил одну за другой три телеграммы:

«Буду середине июня. Соколов».

«Выезжаю конце мая, Белов».

«Скучаю, вылетаю. Миллион поцелуев. Файнштейн».

21 июня друзья сидели в иркутском ресторане «Байкал», и Миша Одинцов докладывал обстановку:

— Берут всех четверых. Выезжаем через неделю на Нижнюю Тунгуску. Условия трудные, места почти неисследованные. Весь район будущих поисков — сплошное «белое пятно».

— Это все неважно, — сказал Белов. — Трудно — значит интересно.

— А я, братцы, уверен, — вскочил с места Файнштейн, — что этот неуловимый, непостижимый алмаз мы найдем. Не уйдет он от нас!

На следующий день, в воскресенье, все четверо отправились удить рыбу. Был жаркий день, клевало хорошо. Друзья увлеклись и не заметили, как подошел вечер.

— Эй, рыбаки! — послышалось вдруг с противоположного берега. — Перегоните лодку!

Геологи сначала сделали вид, что ничего не слышали, уж больно жалко было прерывать рыбалку. Ведь скоро в экспедицию, и, кто знает, когда еще придется вот так же безмятежно посидеть с удочкой. Но крики на другом берегу настойчиво повторялись. Белов махнул рукой: «Испортил удовольствие!» — и пошел искать перевозчика.

Когда человека, так упорно домогавшегося переправы, перевезли через реку, невозмутимый Сергей Соколов укоризненно покачал головой.

— И чего вы так шумели? Рыбу нам всю распугали.

Переправившийся — одетый в защитный полувоенный костюм пожилой мужчина — удивленно посмотрел на «рыбаков» и злобно сказал:

— Вы что, с луны свалились? Радио не слышали? Война началась…

Прошло пять лет. Война разбросала Одинцова и его товарищей по всему свету. Но как только отгремели победные залпы, друзья снова стали собираться в Иркутск. Повзрослевшими, хлебнувшими горя и военных невзгод возвращались они в родной город, пришел из армии старшина Белов, приехал из Маньчжурии демобилизованный старший лейтенант Файнштейн. Давняя мечта о поисках таинственного алмаза на Сибирской платформе снова собрала их вместе.

Во время войны поисковые алмазные работы временно прекратили. Силы геологов были брошены на изыскание полезных ископаемых, непосредственно нужных фронту. Но уже в первый послевоенный год Совет Министров СССР проявляет большую заботу о развитии отечественной алмазной промышленности. Всем геологическим управлениям страны дается задание: оценить свою площадь на алмазоносность. Снова тысячи геологов выходят на поиск неуловимого минерала. Предполагалось создать разведочную экспедицию и в Иркутском областном геологическом управлении.

…Однажды, проходя по коридору управления, Григорий Файнштейн услышал за одной из дверей знакомый голос. Григорий распахнул дверь.

— А вот и второй! — услышал он и увидел за столом… Мишу Одинцова, постаревшего, ставшего солидным, Мишу, которого теперь уже хотелось называть по имени и отчеству — Михаил Михайлович.

Сдерживая радостное чувство, Григорий спросил невозмутимо:

— А кто же первый?

— Серега Соколов, — в тон ему ответил Одинцов.

— Ну, а третий? — смутно догадываясь, продолжал игру Файнштейн.

— Третий — Володька Белов.

— А четвертый?

— Я самый и есть! — радостно крикнул Михаил Михайлович и бросился обнимать Григория.

Через неделю Тунгусская геологоразведочная алмазная экспедиция была полностью укомплектована. Начальником экспедиции назначили опытного хозяйственника, закоренелого таежника Иннокентия Ивановича Сафьянникова, главным геологом — Одинцова, начальниками поисковых партий — геологов. Белова, Соколова, Файнштейна.

Почему именно в бассейне Нижней Тунгуски решено было искать алмазы? Самым серьезным основанием, безусловно, был прогноз, сделанный Соболевым и Буровым. Кроме того, имелись еще кое-какие сведения, позволившие еще больше сузить район поисков.

В архивах Иркутского геологического управления Михаил Михайлович Одинцов натолкнулся на любопытный документ. Это была довоенная заявка на постановку поисковых алмазных работ в районе фактории Ванавары — месте падения знаменитого Тунгусского метеорита. Одинцов разыскал автора этой заявки — охотоведа Янковского.

Интересный человек был этот Янковский. Он окончил институт, но страсть к таежным скитаниям заставила его наняться простым рабочим в экспедицию известного ученого Кулика, занимавшегося поисками Тунгусского метеорита. Янковский был заядлый медвежатник. Эвенкийской пальмой — широким ножом-секирой — он убил двадцать восемь медведей.

Янковский занимался не только медвежьей охотой. Он вел большую научную работу. Натолкнувшись в одной из книг на упоминание о находке в Пензенском метеорите кристаллов алмаза, он стал искать алмаз в окрестностях Ванавары. «Небесных» алмазов он, правда, возле Ванавары не обнаружил, но нашел в маленьком ручье кристалл, напоминавший алмаз, и на основании этого послал заявку в Иркутск, в геологическое управление.

…Есть люди, которые выбирают себе в жизни одну профессию, одно дело и остаются преданными ему до конца. Они отдают ему все силы, весь жар души, все мечты, все стремления и в конце концов добиваются успеха.

Такими людьми были иркутские геологи Михаил Одинцов и его товарищи. Они выбрали большое, нужное для народа дело — найти в Сибири наш русский, отечественный алмаз — и решили довести его до победного конца, чего бы это ни стоило каждому из них. На прощальном вечере в Иркутске, когда друзья в последний раз перед вылетом в экспедицию собрались все вместе, Михаил Михайлович Одинцов произнес торжественно-шутливую речь.

— Бледнолицые братцы-рудознатцы! — сказал Одинцов, поднимаясь из-за стола с бокалом в руках. — Завтра мы отправляемся в страну наших мечтаний. Десять лет назад мы впервые заговорили о неуловимом минерале, которым так бедна наша Родина и который так нужен ей. Десять лет мы не могли осуществить нашу мечту. Сегодня мы стоим у ее порога. Наша вера в успех велика, но еще большие испытания ждут нас впереди. Нам предстоит стереть с геологической карты сибирского севера не одно «белое пятно».

Эта работа потребует от нас воли, выдержки, выносливости и крепкого чувства товарищества. Один ученый сказал, что та сила, которой соединены друг с другом атомы углерода, образующие кристалл алмаза, похожа на великую клятву на верность и братство, перед которой оказалось бессильным время. Дадим же и мы эту клятву — клятву вечной верности нашему общему делу — и пообещаем друг другу, не выполнив ее, не возвращаться назад.

Михаил Михайлович улыбнулся и достал из кармана листок бумаги, на котором были написаны знаменитые слова Ломоносова.

— «…Станем добираться до отменных камней-аспидов, — читал Одинцов в полной тишине, — и даже до изумрудов, яхонтов и алмазов. По многим доказательствам заключаю, что и в северных недрах пространно и богато царствует натура…»

— И быть по сему! — торжественно заключил Владимир Белов.

— И быть по сему! — дружно повторили остальные.

…Ранней весной 1947 года, когда еще не сошел снег, но уже вскрылись первые реки, эскадрилья «летающих лодок» забросила Тунгусскую экспедицию в далекое эвенкийское стойбище Ербогачен. Отсюда по долинам пустынных таежных рек поисковым партиям предстояло тронуться в путь.

«Если на Сибирской платформе есть алмазы, то лучше всего их искать по речным косам, отмелям, перекатам», — так рассуждали геологи. Речная тропа была самой верной дорогой к алмазным месторождениям.

В Ербогачене Тунгусская экспедиция разделилась на три партии. Первую, Ванаварскую, по рекам Большая и Малая Ерема, притокам Нижней Тунгуски, повел Сергей Соколов. Вторую, Чуньскую, по реке Чуне, притоку Подкаменной Тунгуски, или, как ее еще называют, Хатанги, — Григорий Файнштейн. Третью партию, ушедшую на реку Илимпею, возглавил Владимир Белов. Одинцову было поручено общее геологическое руководство. На потрепанном ПО-2, пилотируемом лихим таежным летчиком Иннокентием Куницыным, он как метеор носился из партии в партию. Начальник экспедиции Сафьянников взял на себя самую трудную часть работы: он обеспечивал все партии и отряды, разбросанные в тайге на огромной площади, продовольствием, с которым в послевоенные годы было не так-то легко.

Первый год поисков не дал никаких результатов. Не было найдено ни одного алмаза. Да и трудно было, честно говоря, рассчитывать на что-либо. У геологов не было ни опыта, ни оборудования, ни методики. Алмаз искали вслепую, на глазок. А попробуй найди песчинку в океане таким способом.