Рыжая кошка - Питер Спигельман

— Откуда ты столько о нем знаешь?

Майк хмыкнул.

— Еще когда Викерс выступал в судах — больше десяти лет назад, — он уложил меня на обе лопатки в одном гражданском деле. Мне нравится отслеживать его действия.

— Я и не знал, что тебя когда-то клали на лопатки.

— Могу только сказать, что на моем дипломе тогда не успели просохнуть чернила. Это было весьма поучительно.

— Несомненно. Как выглядит Викерс?

— Ему за пятьдесят, среднего роста, нормального телосложения, седой и очень старомодный с виду. Всегда в темном костюме с белой сорочкой и темным галстуком, как агент ФБР. Молчун.

— Подходит под описание, которое я получил от соседа Холли. Как называется его фирма?

— Она называется «Томми Викерс Сам-по-себе». Он не любитель доверять и делиться.

— И с чего такому дорогому консультанту по налогам искать Холли Кейд?

— На ум сразу же приходит одна-единственная причина.

— Какая?

— Его попросил очень важный клиент.

Я засмеялся:

— Позвоню ему сегодня и узнаю, кто это.

— Если вытянешь из Викерса больше двадцати пяти слов, я угощу тебя ленчем.

Я собирался положить трубку, но Майк еще не закончил.

— Утром я говорил с твоим братом. Выложил ему информацию о причине и времени смерти.

— И как он воспринял?

— А как ты думаешь? Расстроился. Я поинтересовался, где он был во вторник. Так представь, из твоего брата каждое слово пришлось буквально клещами вытаскивать.

— Узнаю Дэвида.

— А когда я спросил о Стефани, он просто бросил трубку, даже не дослушал.

— М-да.

— Знаешь, мне уже случалось работать с трудными клиентами — не поверишь, еще хуже Дэвида, — и я неплохо справлялся. Твой брат сам себе могилу роет. И разумеется, это меня удивляет и тревожит.

— Хочешь, чтобы я поговорил с ним?

— Ему надо поскорее заканчивать с этой игрой в злостную несознанку. Не дай Бог появятся копы, а мы еще не выяснили ни где он был в тот вторник, ни что знает твоя невестка.

— Я поговорю с ним, — пообещал я. Что бы из этого ни вышло. Черт.

Аппетит пропал, но я все равно съел суп, размышляя о брате и его игре в злостную несознанку. Вряд ли он скоро преодолеет злость: этого добра у него в избытке, глубокие залежи, их еще разрабатывать и разрабатывать. Злость ведет Дэвида по жизни, формирует его мир и каким-то образом утешает. Вот только в чем утешает?

Несознанка — что-то новенькое. Брат поступает вопреки логике, противоречит собственной репутации. Дэвид всегда считал себя реалистом — прагматичным, лишенным сантиментов и в высшей степени расчетливым. Ему нравилось думать о себе именно так. Отказ отвечать на вопросы собственного адвоката не соответствовал выбранному имиджу. С другой стороны, имидж Дэвида, как выяснилось, — целиком и полностью плод моего воображения и усвоенных с детства привычек. За окнами буйствовал ветер, на крышах закручивались маленькие снежные смерчи. Я смотрел, как они исчезают в воздухе.

Я поставил тарелку из-под супа в мойку и позвонил Томасу Викерсу. Трубку подняла женщина с болезненным голосом, спросила, как меня зовут, и попросила подождать. Викерс ответил через пять минут. Я начал представляться, но он остановил меня:

— Я знаю, кто вы. Вы — частный детектив. — Голос, мягкий, чуть дребезжащий, выдавал в Викерсе уроженца Багамских островов.

— Я звоню насчет Холли Кейд, — начал я. — Возможно, вы знали ее под именем Кассандры 3.

— Почему вы считаете, что я вообще знаю о ней?

— Возможно, потому, что некоторое время назад вы, разыскивая ее, заходили в галерею «Видимое от Круга» и что месяц назад были замечены возле ее квартиры.

— Искать — не значит найти.

— Вы нашли ее?

— Мне не ясно, по какому праву вы об этом спрашиваете.

— Вы бы предпочли отвечать копам?

Викерс издал звук, похожий на кашель (возможно, это был смешок).

— Хватит выдумывать.

— Я не хочу тратить ничье время. Можем мы встретиться?

— Мне надо позвонить, — ответил он. — Оставьте ваш телефон. — Я продиктовал номер, и Викерс положил трубку.

Следующие пару часов я не звонил брату и обдумывал наш предстоящий разговор. Несколько раз брался за трубку и снова клал ее. В конце концов набрал номер «Клуба 9:30». И страшно удивился, когда мне ответили.

Мужской голос был гнусавым и раздраженным.

— Конечно, мы сегодня открыты… почему бы нет? Половина моих работников застряла здесь, так что, черт подери, еще мне делать?

— А Джейми сегодня работает?

— Нет, она работает по средам и четвергам.

Она?

— Я спрашиваю о парне по имени Джейми. Крупный такой, иногда стоит на входе.

В трубке надолго замолчали. После паузы голос показался мне торопливым и нервозным.

— Вы, наверное, ошиблись номером. В нашем заведении никакой Джейми не работает. — Раздались короткие гудки.

Я крепко задумался. Существовала вероятность, что Круг напутал с местом работы Джейми, но мой собеседник не удивился — он испугался. Я вспомнил татуировки на руках Пупса и слова Круга: мол, Джейми вроде как сидел в тюрьме. Вот и логическое объяснение испуга: заведениям, имеющим разрешение торговать спиртными напитками — таким, как «Клуб 9:30», — не полагается брать на работу лиц, освободившихся из мест лишения свободы.

Дверь квартиры открылась, и вошла Клэр. Снег припорошил длинное черное пальто, искрился в светлых волосах. Щеки разрумянились, серые глаза сияли. Она вручила мне коричневый пластиковый пакет, сняла перчатки и смахнула снежинки с рукавов. На плече у нее висела сумка с вещами на ночь, а еще была сумка побольше, на колесиках. Мне стало интересно, где ее муж и надолго ли он застрял в снегу, но я решил не спрашивать.

Клэр засмеялась:

— Что ж, на этот раз они попали в точку. Поднимается ветер.

Я заглянул в пластиковый пакет. Оттуда пахло кинзой.

— Тайская кухня? — спросил я. Клэр улыбнулась и кивнула. — Где ты нашла открытый ресторан?

— Это ж, блин, центр вселенной, милый, ты разве не слыхал? — Клэр расстегнула пальто. — Положи продукты в холодильник, и пошли в ванную. Посмотрим, как поживают твои синяки.

В шесть, когда совсем стемнело, зазвонил телефон. Клэр заворочалась и что-то пробормотала, а я скатился с постели. Это был Дэвид. Голос звучал и сонно, и воинственно разом, и я не сразу понял, что Дэвид пьян.

— Я сегодня говорил с твоим дружком Метцем.

— Тебе следовало бы смотреть на него как на своего адвоката, Дэвид, а не как на моего дружка.

— В качестве адвоката он не слишком впечатляет. По-моему, он только шкворчит на сковородке, а мяса нет. Пожалуй, мне лучше обратиться к другому специалисту.

— И что же Метц сделал такого невпечатляющего?

— По-моему, он вообще ничего не сделал. Я все еще не знаю наверняка, кто такая эта Русалка, а твой дружок только обещает, а сам у копов ничего не выяснил.

— А что он должен был выяснить? Господи, полиция еще не опознала утопленницу… чему тебе следовало бы только радоваться.

— Так Метц не знает, кто она, но все равно хочет, чтобы я поговорил с копами? За каким чертом?

— Дэвид, не дури. Как по-твоему, много ли женщин с такой татуировкой?

— Откуда мне знать? И за каким чертом я должен все ставить на карту? Потому что вы с Метцем решили, что такая, с татуировкой, всего одна?

— Если это не Холли, ты отделаешься легким конфузом перед парой-тройкой копов. Если же это она…

— Легким конфузом? Откуда такая уверенность, что он легкий? Тебе плевать на чужое мнение, всегда было плевать, так что не читай мне нотаций, Джонни.

— Я не читаю нотаций пьяным. Еще копом я усвоил, что это пустая трата времени.

Дэвид мерзко засмеялся:

— Поздновато. Черт, я это понял, еще когда мама читала нотации папе.

Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

— Дэвид, где ты был в позапрошлый вторник?

— И ты туда же! Я не хочу об этом говорить.

— Нам никуда не деться от этого вопроса. Где ты был?

— Когда?

— Не валяй дурака, Дэвид.

— Где я, черт побери, по-твоему, был? Господи, да на работе, как и всякий божий день. Тебе следовало бы как-нибудь попробовать.

— Во сколько ты пришел на работу?

— Вероятно, как обычно, в семь, самое позднее в семь пятнадцать.

— Что означает «вероятно»?

— Я пришел в обычное время. Устраивает?

— Ты пришел прямо из дома?

— Разумеется.

— И провел на работе весь день?

— Что значит «весь день»? У меня были встречи, был ленч… Я то приходил, то уходил.

— Во сколько ты ушел?

— Не знаю… Между шестью и половиной седьмого.

— Ты отправился прямо домой?

— Конечно.

— Это означает «да»?

— Да, я отправился прямо домой.

— А потом?

— А потом ничего. Поужинал, почитал отчеты, лег спать.