Орел улетел - Джек Хиггинс

Мэри Райан была из тех девушек, которые всегда привлекают к себе внимание. Она не блистала особой красотой, но было в ее внешности что-то необычное, неземное. Такое впечатление возникало потому, что Мэри никогда не отличалась крепким здоровьем, а лишения военного времени только усугубили ее болезненность. У нее было бледное лицо с темными кругами под глазами; кроме того, от рождения она сильно хромала. Ей было всего лишь девятнадцать лет, но выглядела она гораздо старше.

Отец Мэри был активным членом ИРА и перед самой войной умер от сердечного приступа в тюрьме «Маунтджой» в Дублине. Мать Мэри в 1940 году скончалась от рака. После смерти родителей у девушки остался один-единственный родственник, дядя Майкл – младший брат отца, который уже много лет жил в Лондоне. В 1938 году он овдовел и с тех пор жил один. Мэри перебралась к дяде в Лондон. Она вела его хозяйство и работала продавщицей в большом продуктовом магазине на Уоппинг-стрит.

Однако в то утро, придя на работу к восьми часам после очередной ночной бомбежки, Мэри обнаружила, что магазин и прилегающая к нему часть улицы превратились в дымящуюся груду развалин. Она остановилась и стала смотреть, как пожарные тушат огонь, как спасательные команды разгребают развалины, пытаясь вытащить тех, кто еще жив, как увозят раненых машины «скорой помощи».

Мэри тоже не стояла без дела. Оказав посильную помощь спасателям, она пошла домой. Быстро ковыляя по тротуару в своем черном берете и старом плаще, Мэри являла собой весьма странное зрелище. Она зашла в магазинчик на небольшой улочке, купила молоко, булку хлеба, сигареты для дяди и пошла дальше. Когда она свернула на набережную Кейбл Уорф, начался дождь.

До войны в этом районе на берегу реки стояло двадцать домов. Теперь пятнадцать из них были разрушены бомбами, еще четыре – заколочены досками. Мэри жила со своим дядей в конце улицы, в самом последнем доме. Вход в него был сбоку, через кухонную дверь, к которой можно было подойти по настилу с железными перилами, проложенному прямо над водами Темзы. Мэри остановилась у перил, глядя на Тауэрский мост и крепость. Она любила Темзу, ей всегда нравилось смотреть на нее. Мимо проплывали пароходы, сновали баржи. В конце настила была деревянная лестница, по которой можно было спуститься на небольшой пирс. Там дядя держал две лодки: гребной ялик и еще одно судно побольше – моторную лодку с кабиной. Посмотрев в сторону пирса, она увидела, что там, прячась от дождя, стоит какой-то человек с сигаретой во рту. Он был в плаще и черной шляпе, рядом с ним на пирсе стоял его чемодан.

– Кто вы? – резко спросила Мэри. Этот пирс – частное владение.

– Добрый день, девушка, – весело отозвался незнакомец, взял чемодан и поднялся по лестнице.

– Что вам нужно? – спросила она.

Девлин улыбнулся:

– Мне нужен Майкл Райан. Вы знаете его? Я стучал, но мне никто не открыл.

– Я его племянница. Меня зовут Мэри, – сказала она. – Дядя еще не пришел. Он работает в ночную смену.

– В ночную смену? – спросил Девлин.

– Да, он работает таксистом. С десяти до десяти, двенадцать часов.

– Понятно. – Он посмотрел на часы. – Значит, осталось еще полтора часа.

Мэри была в нерешительности. Девлин почувствовал, что ей не хочется приглашать его в дом.

– Мне кажется, что я вас раньше не видела, – сказала девушка.

– Это неудивительно. Я только что приехал из Ирландии.

– Значит, вы знакомы с дядей Майклом?

– О да. Мы с ним старые друзья, знаем друг друга много лет. Меня зовут Конлон. Отец Гарри Конлон, – добавил он, расстегивая верхние пуговицы темного плаща, чтобы она могла видеть его пасторский воротник.

Мэри сразу же смягчилась.

– Может, вы подождете его в доме, святой отец?

– Да нет. Я немного прогуляюсь и приду попозже. Можно, я оставлю у вас чемодан?

– Конечно.

Она открыла входную дверь. Он вошел за ней на кухню и поставил чемодан.

– Вы случайно не знаете, где находится монастырь Пресвятой Девы Марии?

– Знаю, – ответила Мэри. – По Уоппинг-Хай-стрит дойдете до Уоппинг-Уолл. Монастырь находится на берегу Темзы рядом с Сент-Джеймсской лестницей. Это всего в миле отсюда.

Девлин вышел на террасу.

– Какой прекрасный вид! У Диккенса есть один роман. Там в начале отец с дочерью плывут на лодке по Темзе, ищут утопленников и обыскивают их карманы.

– Это «Наш общий друг», – сказала Мэри. – А девушку звали Лиззи.

– Надо же, вы, оказывается, начитанная девушка.

При этих словах Мэри почувствовала симпатию к Девлину.

– Книги для меня – всё.

– Да, я это понял. – Он поднес руку к шляпе. – До скорого свидания.

Он пошел по настилу прочь от дома; деревянные доски гулко отзывались на стук его шагов.

С Уоппинг-Хай-стрит было хорошо видно, как сильно пострадали от бомбовых ударов лондонские доки. Удивительно, что, несмотря на это, в порту было много кораблей и работа шла полным ходом.

– Интересно, как бы воспринял все это старик Адольф? – тихо произнес Девлин. – Вряд ли он был бы в восторге.

Девлин без труда отыскал монастырь Пресвятой Девы Марии. Он находился по другую сторону главной улицы, которая отходила от реки. Монастырь был обнесен высокой серой стеной, с годами еще больше потемневшей от городской грязи. Из-за стены виднелась крыша часовни, над которой возвышалась колокольня. Девлин с удивлением заметил, что большая дубовая дверь, служившая входом на территорию монастыря, была открыта. Рядом висела табличка с надписью: «Монастырь Пресвятой Девы Марии. Орден сестер милосердия. Настоятельница – сестра Мария Палмер». Девлин прислонился к стене, закурил сигарету и стал наблюдать за входом. Через некоторое время появился привратник в синей форменной одежде. Стоя на верхней ступеньке, он осмотрел дорогу и снова исчез.

От реки стены монастыря отделяла узкая полоску гальки, покрытой илом. Чуть поодаль Девлин увидел ступени, которые вели от стены к реке. Беспечной походкой он спустился по ним и пошел по гальке, высматривая туннель, который, как он помнил из чертежей, был где-то рядом. Скоро полоска гальки кончилась, вода здесь подступала к самой стене монастыря. В этом месте Девлин увидел туннель. Сводчатый проем был почти полностью затоплен, между водой и верхней частью арки оставалось не более двух футов.

Он вернулся на дорогу, прошел один квартал и увидел пивную под названием «Водолей». Он вошел в бар. Молодая женщина в широких брюках и с косынкой на голове мыла пол. Она удивленно взглянула на него.

– Что вам здесь нужно? Бар открывается в одиннадцать.

Девлин расстегнул плащ, и она увидела пасторский воротник.

– Извините, что беспокою вас. Меня зовут Конлон, отец Конлон.

На шее у женщины он увидел цепочку с крестиком. Она стала более приветливой.

– Чем я могу помочь вам, святой отец?

– Один мой коллега, зная, что я буду в этом районе, попросил меня навестить его друга, священника монастыря Пресвятой Девы Марии. Я по глупости забыл, как его зовут.

– Это, должно быть, отец Фрэнк. – Она улыбнулась. – Здесь его так называют. Отец Фрэнк Мартин. Он священник церкви святого Патрика, неподалеку отсюда. Он же является и священником монастыря Пресвятой Девы Марии. Один Бог знает, как ему, в его-то возрасте, удается справляться с такой нагрузкой. Ему никто не помогает. Что делать – война!

– Так, значит, он в церкви святого Патрика? Да благословит вас Бог, – поблагодарил Девлин женщину и вышел.

Церковь святого Патрика была самой обычной.

Как и большинство католических церквей в Англии, ее построили в последние годы викторианской эпохи, после того как в стране узаконили католицизм.

Внутри церкви, как и положено, пахло свечами и ладаном, стояли скульптуры святых, висели картины, изображавшие восхождение Христа на Голгофу. Несмотря на религиозное воспитание, все эти атрибуты никогда не вызывали у Девлина особых чувств. Он присел на скамью. Через некоторое время из ризницы вышел отец Мартин, подошел к алтарю, опустился на колени и стал молиться. Девлин поднялся и тихо вышел.

Майкл Райан был высокого роста и в свои шестьдесят лет выглядел крепким и здоровым. Он сидел на кухне и пил чай из большой кружки, которую Мэри поставила перед ним. На нем была черная кожаная куртка, на шее – белый шарф, рядом лежала твидовая кепка.

– Ты говоришь, Конлон? – Он покачал головой. – У меня никогда не было друзей с такой фамилией. Да и священников среди моих друзей нет.

В дверь постучали. Мэри подошла и открыла ее. На пороге стоял Девлин, мокрый от дождя.

– Да благословит вас Бог, – сказал он и вошел в дом.

Райан посмотрел на него, нахмурившись, затем удивленно воскликнул:

– Боже всемогущий! Не может быть! Лайам Девлин. Неужели это ты?

Он поднялся из-за стола, и Девлин положил руки ему на плечи.

– Годы пощадили тебя, Майкл.

– А ты, Лайам, здорово изменился.