Влюбленные недруги - Памела Кент

— О, вы действительно собираетесь их вывести на прогулку? Можно и мне пойти с вами?

Он обернулся и посмотрел на девушку с величайшим удивлением. Потом его глаза окинули сверху донизу хрупкую, но чрезвычайно привлекательную фигурку, поднявшись, задержались на мгновение на мягких, темных, красиво уложенных волосах, на похожей на персик коже и снова опустились к ее ногам.

— В этих туфлях? — осведомился он.

— Я… я их переодену, — ответила она и непроизвольно вспыхнула, встретив взгляд его темных глаз, выражение которых было довольно странным. — Если бы вы немного подождали, я бы поднялась и сменила их.

— Ну, если вам действительно нужна физическая нагрузка… — Выражение лица молодого человека при этих словах не отличалось особенным радушием. Уинтертон явно не чувствовал никакого желания брать Каприс на прогулку с собаками. К тому же он был очевидно недоволен тем, что она практически вынуждала его дать ей разрешение сопровождать его. — Как долго вас ждать?

— Всего несколько минут.

Он взглянул на часы и с сомнением покачал головой, словно размышляя.

— Сегодня вечером после ужина я собираюсь уехать. У меня не так много свободного времени, чтобы его не жалеть: мне нужно как следует выгулять собак, вернуться, привести себя в порядок, переодеться…

— А, ну хорошо… — Столь откровенный отказ вызвал у Каприс чувство какой-то необычной внутренней опустошенности. — В таком случае я не буду просить вас ждать.

Он пожал плечами и направился к открытой двери, собаки понеслись вскачь впереди него по ступеням и выскочили на подъездную аллею.

Каприс, продолжавшая стоять в полутемном холле, освещенном лишь пламенем камина, смотрела на его голову и плечи, резко выделявшиеся на фоне окна, сквозь которое было видно прекрасное небо с розовыми полосами, становящимися все ярче с каждым мгновением, и бронзовые листья, качающиеся под легким дуновением ветра. В ноздри девушки внезапно ударил странно притягательный запах лесной влаги, и неожиданно ей захотелось побежать вслед за собаками, все-таки рискнув вызвать еще более резкое неудовольствие со стороны Уинтертона.

Но она справилась с собой. На нижнем пролете парадной лестницы Уинтертон обернулся и взглянул на нее. Ей показалось, что он немного неуверенно улыбнулся.

— Конечно, можно изменить свои намерения, — сказал он странно мягким тоном. — Несмотря на назначенную встречу, я мог бы подождать вас.

Но она очень медленно отрицательно покачала головой.

— Нет, я не стану вас задерживать. — Улыбка, таившаяся в его глазах, странно манила ее. Она была какой-то неодолимо очаровательной.

Собаки, нетерпеливо ожидая хозяина, прыгали во дворе у подножия лестницы и громко и требовательно лаяли.

Ей вдруг снова очень захотелось присоединиться к их дружной компании.

Но она опять покачала головой:

— Нет, я останусь здесь.

Уинтертон пожал плечами. Его улыбка резко погасла, и он отвернулся.

— Как вам угодно, — жестко отрезал он и побежал вниз по ступенькам, вслед за своими собаками.

Каприс вернулась обратно в холл. Непонятно почему, но она чувствовала себя так, словно ее только что грубо отвергли и бросили на произвол судьбы.

Но ведь она прекрасно знала, что у нее не было абсолютно никаких оснований для того, чтобы чувствовать себя покинутой.

Глава 7

Два дня спустя утром Каприс позвонил Тони Морсби и пригласил ее поужинать и потанцевать. Она согласилась. После полудня она прошлась по магазинам и купила себе одну или две вещицы, которые ей понравились и которые, как она решила, были совершенно необходимы для поездки на ужин в сопровождении мужчины. Вернувшись домой, она приняла ванну, уложила волосы, сделала маникюр и к восьми часам, когда Тони заехал за ней, была уже полностью готова для того, чтобы отправиться в ресторан.

Видимо, нога ее кавалера впервые ступила на землю Феррингфилд-Мэнор, и на него явно произвело впечатление то, что он увидел. Еще большее впечатление на Тони произвело появление Каприс, которая выглядела просто великолепно. И хотя девушка была совершенно уверена, что он тщательно скрывает свою явно не просто дружескую привязанность к Салли Карфакс, его глаза восхищенно заблестели, когда Каприс появилась на галерее и начала спускаться к нему по лестнице — он ждал ее в холле. Он сказал ей то, что думал, — что она выглядит прекрасно! — а после пары бокалов хереса в Желтой гостиной и после беглого, но довольно внимательного осмотра всех ее достоинств, он добавил, что она как раз та хозяйка, которая нужна Феррингфилд-Мэнор.

— Во всяком случае, вы ему чрезвычайно подходите. — Тони улыбнулся Каприс, оценив ту грацию, с которой она, стоя у дальней стороны мраморной каминной полки, потягивала херес. — Для девушки из Австралии вы замечательно хороши. Просто восхитительны!

— Благодарю вас, — с достоинством кивнула девушка, не сочтя нужным напоминать ему, что она англичанка, как и он.

А Тони принялся объяснять ей, что большинство людей считают Австралию полудикой страной. Но она, хоть и жила там, совершенно не похожа на дикарку. Она очаровательна!

Каприс еще раз поблагодарила его за комплимент. К некоторому ее облегчению, он отказался от следующего бокала, и они, наконец, отправились в «Краун», ресторанчик в соседней с Феррингфилдом деревушке Хазелей.

Там их ждал прекрасно приготовленный и изысканно сервированный ужин. «Краун» оказался местом ничуть не хуже «Герба Феррингфилда» и даже более утонченным, а многие его посетители специально приезжали сюда даже из дальних мест; это были хорошо одетые, респектабельные пары и компании, до которых дошли слухи о талантах здешнего шеф-повара и качестве содержимого винного погреба.

Каприс, заранее настроившаяся наслаждаться вечером до конца, все же испытала некоторое разочарование — Тони не производил на нее большого впечатления. И когда она спросила себя, почему приняла его приглашение, то удовлетворительного ответа на этот вопрос найти не смогла.

Если только потому, что Ричард Уинтертон, кажется, неодобрительно относится к ее знакомствам…

Потом они танцевали, и Тони проявлял поползновения прижать ее к себе покрепче всякий раз, когда появлялась такая возможность. Он часто прикладывался к бутылке, которую им подали на стол, и ужасно надоел ей, убеждая ее последовать его примеру. Но, хотя Каприс приехала из «дикой» Австралии, она была практически абсолютной трезвенницей, лишь иногда позволяя себе несколько глотков хорошего вина, так что никакие убеждения со стороны ее неугомонного спутника не могли побудить ее «быть проще», как он однажды выразился.