После расставания. Вернуть Любовь - Мила Реброва

ненавидеть. Ведь, не дави она на меня, мне не пришлось бы пережить сегодняшний день. Не пришлось бы врать любимой женщине и разбивать ей сердце. Видеть боль в глазах Муси… Это было худшее, что мне приходилось переживать в своей жизни. Даже ее предательство отошло на второй план.

Ведь, если задуматься, я поступил не лучше, скрыв от нее свой статус женатого мужчины.

Маруся

Успокоив и вновь уложив дочку, я принялась судорожно искать свои вещи и, откопав в сумке чистую пару джинсов со свитером, как сумасшедшая принялась натягивать их на себя. Шок от предательства и того, что меня годами обманывал любимый мужчина, которому я безоговорочно доверяла, всё еще не прошел, да и вряд ли пройдет.

Что бы я ни думала о Глебе, я никогда и представить себе не могла, что он способен на подобную низость. Будучи женатым, жить со мной. Мы ведь не просто делили друг с другом постель… Мы были парой! Ездили вместе на отдых, Глеб знакомил меня со своими друзьями и никогда ни от кого не скрывал! Да, отказывался знакомить с бабушкой, но ведь это не причина подозревать его в том, что он женат! Я даже в кошмарном сне не могла предвидеть подобного!

И Осман с Ксюшей…

Неужели они знали?! Знали и молчали?

Чем больше думала обо всем этом, тем сильнее болела голова. Слава богу, дочка в порядке, и я больше не завишу от Глеба. Что бы он ни говорил, чем бы ни грозился, здесь я больше не останусь!

Не хватало мне только разборок с его женой, которые точно будут. Ведь не могло остаться в тайне то, что он привез меня в свой дом. Такое ведь не скроешь!

– Ня-ня, – вновь проснулась Вася, начав ворочаться и лепетать. Я только успела высушить волосы феном, который, хоть я и закрылась в ванной, всё же потревожил ее сон.

– Мамочка тебя разбудила, моя сладкая? – каркающим после продолжительного плача голосом проворковала я, беря дочь на руки и прижимая к себе. – Мы сейчас оденемся и уедем. Далеко-далеко, где будем только мы с тобой. И никто нам больше не нужен, – всхлипнула я, осознав, что в глубине души всё же надеялась на то, что мы с Глебом вновь найдем путь друг к другу.

То, как нежно он вытирал мои слезы, успокаивал меня, всё это невольно вернуло меня в прошлое, воспоминания о котором он сделал чем-то постыдным одним лишь словом.

А я-то, дурочка, уже начала винить себя, казня и думая, что ошиблась в нем и в своих выводах о том злополучном утреннем разговоре. Думала, по глупости лишила себя счастья, а оказалось, всё было еще хуже, чем я думала! Всё было ложью…

***

– Маруся, выслушай меня! – заставляя меня окаменеть, взмолился Глеб, стоило мне с дочкой спуститься вниз. Оказалось, Глеб ждал меня прямо на лестнице, заняв выжидательную позицию. Кровь застучала в ушах, и я покачнулась, но, к счастью, вовремя схватилась за перила и смогла удержаться на ногах.

– Черт, Муся! – тут же преодолел он разделяющие нас ступеньки, подхватывая меня и страхуя от падения. – Дай мне ребенка! – попытался он выхватить у меня довольно агукающую Васю, но я тут же отгородилась от него плечом.

– Отойди с дороги и не трогай меня! – чуть ли не срываясь на визг, потребовала я. – И ребенка моего не трогай! Знать тебя не желаю! И слушать твои лживые речи тоже! Я…

– Папа? – прервал мою зарождающуюся истерику детский голосок. – А это кто?

Вот тут-то я и поняла, что потрясения дня на этом не заканчиваются.

– Богдан, иди к себе! – заметив мою реакцию, потребовал Глеб от мальчика лет шести на вид, пока я во все глаза уставилась на ребенка. В пылу ссоры мы не заметили его приближения, и он стоял прямо рядом с нами, переводя взгляд с одного на другого.

– Но я хочу…

– Богдан, сейчас же! – выходя из себя, рявкнул Глеб, да так, что ребенок вздрогнул.

– Не нужно срывать свой гнев на нем! Если на кого и стоит сердиться, так на себя! – выдернула я наконец свою руку из его стального захвата. – Мы уходим. А ты бы уделил время своему ребенку, – с горечью фыркнула я.

– Никуда ты не пойдешь! – не давал он мне пройти. – Богдан, марш в комнату! – а это уже мальчику, удивительно похожему на него. На этот раз ребенок послушался и послушно скрылся, взбежав вверх по лестнице. – И не смей жаловаться бабушке! – крикнул Глеб ему вслед.

Мотнув головой, я предприняла очередную попытку уйти. Происходящее было каким-то бредом! Для полной картины не хватало только эпичного появления его жены!

– Дай пройти! – рявкнула я, послав ему яростный взгляд, полный ненависти.

– Я же сказал, что ты не уйдешь! Что непонятного?! – гаркнул он так, что у меня скрутило внутренности от страха. Что, если действительно не уйду? Глеб с его связями и властью может сделать всё что угодно…

– И что ты сделаешь? Будешь держать насильно? – прошептала я, теряя весь свой запал и снова становясь той слабачкой, которую я ненавидела, но которую не могла побороть в себе. Страх, что мне действительно не уйти, завладел мной.

– Если потребуется, буду! Тебе нужно успокоиться и выслушать меня! Всё не так, как кажется…

– А как?! Как, черт возьми?! Может, это не твой ребенок, о котором я даже не подозревала, только что тут пробежал?! – задыхаясь от боли, прохрипела я. – Или это не твои слова о том, что ты женат?! Кстати, где она? Твоя жена. Она знает о наличии любовницы и ребенка? Или, может, она дала тебе разрешение? Как там у вас, у богатых, принято…

– Не говори ерунды! Ты не в себе, тебе нужно…

– Мне нужно, чтобы ты оставил меня в покое! Ни я, ни моя дочь не хотим иметь с тобой ничего общего! Я видеть тебя не хочу! – крикнула я, держась из последних сил и сжимая зубы, чтобы унять дрожь. – Как можно быть таким жестоким?! – выдохнула я уже значительно тише.

– Я никогда не проявлял к тебе жестокости! Я просто хотел быть с тобой единственным доступным