После расставания. Вернуть Любовь - Мила Реброва

моего сердца. Как бы я ни пыталась противостоять ему, у меня не вышло. Пора было смириться с этим, но, даже осознавая, что сдалась, я не могла просто взять и прыгнуть в этот омут с головой.

За прошедшую неделю с того вечера, как психованный муж Ксюши избил Глеба, мы ненамного сдвинулись в наших начавшихся «отношениях». Единственное, что изменилось, это поцелуи. Их было много, и каждый из них был уникальным. Не похожий на предыдущий. Глеб просто сносил меня с ног при помощи них, с каждым разом мне всё труднее было отстранять его и идти в свою спальню, отклоняя явное приглашение к чему-то большему.

– Мусь, – позвал меня из холла Глеб. С утра он куда-то ушел, несмотря на выходной.

Бросив готовку, я двинулась в его сторону, чтобы шокировано замереть на месте. Рядом с Глебом стояла бледная, явно плакавшая Ксюша, и, судя по дорожной сумке, что держал Глеб, приехала она не просто в гости.

– Мусь, приготовь, пожалуйста, для Ксюши комнату, – попросил он, кладя сумку на пол и помогая девушке с пальто.

Слишком удивленная ее присутствием, я лишь кивнула, неприятно удивленная охватившими меня чувствами ревности и злости. Неужто то, что говорил друг Глеба, не было безосновательным? Иначе зачем бы он привел ее в дом?

Приготовив гостевую, которая находилась подальше от комнаты Глеба, я вернулась в гостиную, где услышала их разговор и возражения Ксюши:

– Не стоило мне приезжать! Ты ведь уезжаешь, с таким же успехом я могла остаться у себя в квартире, – говорила она.

– У себя ты будешь одна, а тут Муся составит тебе компанию. Не стоит тебе в твоем положении оставаться одной, тем более в таком состоянии. Не понимаю, почему ты отказываешься от того, чтобы я всё объяснил Осману? Не может же этот упрямец…

– Нет, Глеб! Ты ничего не будешь ему говорить! Я не собираюсь оправдываться, а тем более что-то ему доказывать! Пусть верит во что хочет! Я устала быть той, кто всё время борется за него! Сначала ему мешал мой возраст, а теперь он вбил себе в голову, что я нагуляла ребенка! Еще и тебя избил! – возмутилась она.

Правда, боль так и прорывалась в ее голосе сквозь это самое возмущение. Мне же стало ужасно стыдно за себя. Так плохо думать о Глебе и злиться из-за того, что он помог нуждающейся в поддержке девушке… Нет, я стала просто невыносимой из-за глупой ревности!

Проскользнув незамеченной на кухню, я заварила облепиховый чай и, положив на блюдо выпечку, которой занималась всё утро, отправилась в гостиную.

– Да что с ним не так?! – возмущался Глеб. – Я завтра же перед вылетом поеду и…

– Нет, Глеб, не поедешь! Ты вообще не будешь с ним контактировать! Я не хочу больше слышать о нем! – твердо заявила Ксюша. – И плакать я больше не буду. Хватит. Я и так выплакала по нему немало слез за свою недолгую жизнь.

– Но, Ксюша, он же должен знать правду! Не можешь же ты оставить его в своем заблуждении! – возмутился в очередной раз Глеб.

Насколько я поняла, их спор пошел по второму кругу.

– Я и не оставлю. Как только ребенок родится, я сама потребую проведения теста ДНК, чтобы швырнуть его ему в лицо. Но сейчас я не хочу иметь с Османом никаких дел. Я не могу подвергать опасности своего ребенка всеми этими переживаниями.

– Господи, как же сложно с вами двумя! Упертые как бараны! – сдаваясь, откинулся Глеб на спинку кресла.

– Ты ведь не станешь с ним встречаться? – не отступала Ксюша, нуждаясь в его обещании.

– Не стану. Не беспокойся об этом. Но взамен обещай вести себя хорошо, отдыхай и набирайся сил. Ешь приготовленные Марей вкусности и не думай о плохом, – напутствовал он, бросая в мою сторону улыбку.

– Спасибо, Глеб. Не знаю, что бы я без тебя делала, – потянулась к его руке и, благодарно сжимая его крепкую ладонь, сказала она.

Я же попыталась успокоить вновь взыгравшую во мне ревность. Корила себя на чем свет стоит, обзывая глупой и импульсивной. Видно же было, как Ксения любила мужа и страдала из-за его безосновательных обвинений!

Улыбнувшись Глебу, я вернулась на кухню, где до их прихода занималась обедом, и дала себе слово загасить глупую ревность к Ксюше. Мне нужно перестать подозревать Глеба. Если бы он хотел, мог бы иметь любую девушку, но выбрал же меня.

– Мусь, прости, что не предупредил тебя о приезде Ксюши, – обнял он меня сзади, прижимаясь к моей спине и утыкаясь лицом в мою шею. – Я не планировал этого, но она выглядела такой несчастной и потерянной…

– Всё в порядке, Глеб, ты правильно сделал, что привез ее, – перебила я его, не желая, чтобы он извинялся за свою доброту, ведь именно она однажды избавила меня от жизни на улице. – Да и мне будет веселее в компании, чем одной.

– Ты лучше всех, Муська, – коснулись теплые губы моей щеки.

– Только давай будем вести себя при ней как работодатель и…

– Чего? – не дав мне договорить, возмутился он, разворачивая меня в своих руках.

– Пожалуйста, Глеб! Я не хочу чувствовать неловкость, да и она после разрыва с мужем не нуждается в том, чтобы наблюдать за нашими… Тисканьями, – нашла я подходящее слово под его шкодливое хихиканье.

– Теперь буду знать, как это называется, и тискать тебя чаще, – прошелся он ладонями по моему животу и, подняв футболку, коснулся чувствительной кожи.

– Глеб! – дернулась я, слишком чувствительная, чтобы реагировать спокойно на происходящее.

– Постой минутку, – прошептал он, продолжая ласкать меня губами. – Хочу запастись воспоминаниями о тебе, чтобы предаваться им в этот одинокий месяц, что мне предстоит провести без тебя.

После его слов я и впрямь замерла, вновь впадая в отчаяние от мысли, что расстанусь с ним так надолго. Командировки Глеба еще никогда не беспокоили меня так сильно, как сейчас, когда мы пробовали начать отношения. При мысли о том, что его не будет рядом, хотелось свернуться калачиком и удариться в слезы.

– А тебе обязательно уезжать так надолго? – прошептала я, наслаждаясь его близостью и поцелуями.