Седьмой сын - Джозеф Дилейни

Я решил, что их что-то напугало, открыл окно и посмотрел в сторону холма Палача, вдохнув свежий ночной воздух. Собаки постепенно успокоились, а потом и вовсе затихли.

Я уже собирался закрыть окно, как вдруг из-за облака выглянула луна. Алиса как-то сказала, что лунный свет показывает истинную суть вещей, как, например, моя тень на сарае показала Костлявой Лиззи, что я не похож на других. Эта луна не была полной – просто постепенно убывающей до полумесяца, – но она показала мне то, что без нее я бы не увидел, – еле заметный серебристый след, который спускался с холма Палача, шел под оградой через северное пастбище, пересекал восточное поле и исчезал где-то под амбаром. Я сразу вспомнил о Мамаше Малкин – она оставляла именно такой серебристый след в ту ночь, когда я столкнул ее в реку. Теперь появился еще один, и он вел прямо ко мне.

Сердце чуть не выскочило у меня из груди! Я на цыпочках спустился вниз и проскочил в заднюю дверь, осторожно закрыв ее за собой. Луна снова скрылась за облаком, и, когда я обошел амбар, серебристого следа видно уже не было, но все равно было очевидно, что кто-то спустился с холма к нашему дому. Трава была примята, будто по ней проползла гигантская улитка.

Я подождал, пока снова появится луна, и еще раз осмотрел вымощенную плиткой площадку за сараем. Спустя пару минут облака рассеялись, и тут я увидел то, что меня до смерти напугало: серебристый след замерцал в лунном свете, и я сразу понял, куда он вел. Сомнений не осталось – он шел мимо загона для свиней, змейкой вился вокруг сарая, а потом закончился прямо под окном Алисы, где деревянная крышка закрывала ступеньки в подвал.

Несколько поколений назад предки, жившие на нашей ферме, занимались пивоварением и возили пиво на соседние фермы и постоялые дворы. Именно поэтому местные жители назвали нашу ферму «Ферма Пивовара», хотя для нас это был просто дом. Ступеньки тут были нужны, чтобы заносить и выносить бочки, не заходя внутрь.

Крышка закрывала люк, и две ее половинки соединял большой ржавый висячий замок, но между ними все равно была щель размером не шире моего пальца – серебристый след исчезал именно там. Что бы это ни было, оно могло легко просочиться сквозь это узкое отверстие. Мамаша Малкин вернулась, и она была нечистью, а ее тело стало таким мягким и гибким, что могло проникнуть в самые узкие щели.

Она была уже в подвале.

Мы им не пользовались, но я хорошо помнил, что там внутри: по всему полу валялись старые бочки. Двери у дома толстые, но полые – это значит, что уже совсем скоро ведьма проберется по стенам внутрь дома.

Я поднял глаза и увидел огонек свечи в окне Алисы – похоже, она еще не спала. Я вошел в дом и уже скоро стоял за дверью ее спальни. Нужно было постучать, но так, чтобы Алиса знала, что я здесь, а другие ничего не услышали. Я уже собирался это сделать, как услышал, что Алиса с кем-то разговаривает.

Мне это очень не понравилось, но я все равно постучал. Алиса не открыла, и я приложил ухо к двери. С кем она разговаривала? Элли и Джек давно спят, к тому же я слышал только голос Алисы, но он был каким-то странным. Я вдруг вспомнил – и отскочил от двери, как будто она пылала в огне.

Ее голос напомнил мне Костлявую Лиззи, когда она с белыми костями в руках шептала заклинание над моей ямой. Толком не осознавая, что делаю, я дернул за ручку и распахнул дверь.

Алиса сидела на краю стула с прямой спинкой и смотрела в зеркало поверх пламени свечи, бормоча какое-то заклинание. Я глубоко вдохнул и подошел ближе, чтобы все увидеть.

Была ранняя весна, и ночь была холодной, но, несмотря на это, по лицу Алисы катились капельки пота. Я увидел, как две из них стекли в левый глаз, а потом скатились по щеке, как слезы. Алиса, не отрываясь, смотрела в зеркало, вытаращив глаза, а когда я позвал ее по имени, даже не моргнула.

Я подошел сзади и увидел в зеркале отражение латунного подсвечника. Но, к моему глубочайшему ужасу, лицо над пламенем принадлежало не Алисе.

Это было старое, изможденное и морщинистое лицо. Жесткие седые волосы спадали на острые скулы – казалось, что это существо много лет провело в сырой земле.

И тут глаза повернулись влево и поймали мой взгляд – в них горело два красных уголька. На сморщенном лице появилась легкая улыбка, но в глазах читалась злость и ненависть.

Сомнений не было – передо мной было лицо Мамаши Малкин.

Что все это значит?! Неужели Алиса одержима?! Или она с помощью зеркала пыталась говорить с Мамашей Малкин?

Без долгих раздумий я схватил подсвечник и с силой ударил им по зеркалу – оно разбилось с оглушительным звоном, и в меня полетели острые осколки. Алиса пронзительно закричала.

Кажется, это был самый страшный крик из всех, что я слышал, – он был полон мучений и страданий и напоминал визг свиней во время бойни. Но мне было совсем не жаль Алису, хотя она заплакала, а ее глаза были полны страха и ужаса.

В доме сразу все проснулись: сначала завопил ребенок Элли, потом я услышал ругательства и топот ног по лестнице.

Джек в ярости ворвался в комнату. Он бросил взгляд на зеркало, потом подошел ко мне и замахнулся – наверное, решил, что это я во всем виноват, потому что Алиса до сих пор кричала. Я держал подсвечник, а на пальцах у меня блестели кусочки стекла.

В этот момент в комнату вбежала Элли: она держала кричащую малышку, но другой рукой успела схватить Джека за локоть и не дала меня ударить.

– Не надо, Джек! – взмолилась она. – Не будь таким жестоким!

– Поверить не могу, что ты это сделал, – зарычал Джек, глядя на меня со злостью. – Ты знаешь, сколько лет этому зеркалу? Что теперь скажет отец?

Ничего удивительного, что Джек так разозлился. Я разбудил весь дом, к тому же ночной столик принадлежал моей бабушке. После того как отец отдал мне трутницу, это была последняя семейная реликвия, оставшаяся в доме.

Джек подошел ко мне. Свеча не погасла, даже когда я разбил зеркало, но от его крика огонек задрожал.

– Зачем ты это сделал? Что с тобой происходит? – зарычал Джек.

Что я мог ответить? Я просто пожал плечами и опустил глаза.

– Что ты вообще здесь делаешь? – продолжал кричать Джек.

Я молчал – ему бы не понравился ни один мой ответ.

– Теперь ты не выйдешь из своей комнаты, – прокричал Джек. – Надо бы выставить вас вон!

Я взглянул на Алису – она все еще сидела на стуле, уронив голову на руки. Плакать она перестала, но ее била дрожь.

Когда я оглянулся на брата, то увидел, что на смену гневу пришла тревога: Элли вдруг побледнела и закачалась. Джек не успел опомниться, как она потеряла равновесие и упала на стену. Он тут же забыл обо всем случившемся и засуетился возле жены. – Не знаю, что это со мной, – сказала Элли взволнованно. – У меня вдруг закружилась голова. Ах, Джек! Я чуть не уронила нашу малышку!

– Ну-ну, все ведь в порядке. Только не волнуйся. Дай ее мне…

Взяв дочку на руки, Джек успокоился.

– Ты должен здесь все убрать, – сказал он мне. – Утром тебя ждет серьезный разговор.

Элли подошла к кровати и положила руку Алисе на плечо:

– Алиса, пойдем вниз, пока Том убирается. Я дам тебе что-нибудь попить.

Все ушли вниз на кухню, а я остался собирать стекло. Через десять минут я спустился за веником и совком. Они молча сидели за кухонным столом и пили травяной чай. Никто даже не взглянул на меня и не предложил присоединиться.

Я вернулся наверх и быстро убрал осколки, а потом ушел в свою комнату, сел на кровать и стал смотреть в окно, снедаемый страхом и одиночеством. Вдруг Алиса уже одержима? Я уверен, что видел в зеркале лицо Мамаши Малкин. Если это и правда она, тогда ребенок и вся наша семья в большой опасности.

Пока она ничего не сделала, но Алиса относительно мала по сравнению с Джеком, поэтому Мамаше Малкин придется исхитриться. Она будет ждать, пока все не уснут, и придет за мной, а может, за ребенком – кровь младенца сделает ее сильнее.

А что, если я разбил зеркало как раз вовремя? И разрушил заклинание в тот самый момент, когда Мамаша Малкин собиралась вселиться в тело Алисы? Вдруг Алиса просто разговаривала с ведьмой через зеркало? В любом случае над нашим домом нависла опасность – теперь у нас два врага.

Надо было что-то делать. Но что? Голова шла кругом. Вдруг кто-то постучал в дверь. Я подумал, что это Алиса, и решил ей не открывать, но из-за двери послышался голос Элли. Я открыл дверь.

– Мы можем поговорить? – спросила она. – Впусти меня, не хочу разбудить дочку, она только успокоилась.

Я кивнул, и Элли вошла, тихо прикрыв дверь.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – взволнованно спросила она.

Я кивнул, но ощущал себя очень несчастным и не смог посмотреть ей в глаза.

– Давай поговорим о том, что произошло. Ты ведь разумный парень, у тебя должна быть веская причина для такого поступка. Если ты мне расскажешь, тебе станет легче.

Как я мог сказать ей правду? Она мать и должна заботиться о ребенке. Что будет, если Элли узнает, что по дому бродит ведьма, которая жаждет детской крови? А потом я понял, что должен все рассказать ради малышки. Элли нужно узнать горькую правду – только тогда она сможет спасти себя и дочь.