Седьмой сын - Джозеф Дилейни

– Можно войти? – спросил я. В руках у меня была свеча, и я держал ее так высоко, что пламя ярко освещало лицо девочки. – Я хотел кое о чем тебя попросить.

Алиса пригласила меня внутрь и прикрыла дверь.

– Я хочу прочитать одну книгу, но она написана на латыни. Мама сказала, что ты можешь мне помочь.

– Где она? – спросила Алиса.

– У меня в кармане. Это очень маленькая книжка, и любой, кто хорошо знает латынь, с легкостью ее прочитает.

Алиса тяжело вздохнула.

– У меня и без того много дел, – пожаловалась она. – О чем она?

– Об одержимости. Мистер Грегори считает, что Мамаша Малкин может вернуться, чтобы мне отомстить, и воспользуется она именно одержимостью.

– В таком случае давай-ка посмотрим, что это за книжка, – сказала Алиса, протягивая руку. Я поставил возле нее свою свечу и достал из кармана маленькую книжку. Какое-то время Алиса молча ее листала.

– Сможешь прочитать? – спросил я.

– Запросто. Лиззи обучила меня латыни, а она превосходно знает этот язык.

– Значит, ты мне поможешь?

Она ничего не ответила, а вместо этого поднесла книгу к лицу и принюхалась.

– Ты уверен, что этого хочешь? – спросила она. – Книга была написана священником, а они обычно не так уж много знают.

– Мистер Грегори сказал, что это лучшая книга на тему одержимости, – возразил я.

Тут Алиса резко взглянула на меня, и, к моему удивлению, ее взгляд был полон ярости.

– Уж я-то точно знаю, что значит «лучшая книга», – взорвалась она. – Ты что, считаешь меня глупой? Я столько лет училась, а ты только начинаешь. У Лиззи было полно книг, но сейчас они все сожжены! Все пропало в огне!

Я пробормотал, что очень сожалею об этом, и она улыбнулась.

– Вся сложность заключается в том, – сказала она, и ее голос внезапно смягчился, – что потребуется много времени, чтобы ее прочитать, а я слишком устала и не могу начать прямо сейчас. Завтра твоя мама еще не вернется, и у меня будет уйма дел. Жена твоего брата пообещала помочь, но она будет занята малышкой, так что весь день я буду убираться в доме и готовить еду. Вот если бы ты согласился мне помочь…

Я не знал, что ответить – мне нужно будет помогать Джеку, а значит, у меня будет мало свободного времени. Мужчины никогда не готовили и не убирались на нашей ферме, как и во всем Графстве, – это было не принято. Мужчины работали на ферме на свежем воздухе, делали они это в любую погоду, а по возвращении домой на столе их всегда ждала горячая еда. Мы помогали на кухне только в Рождество, когда мыли посуду, чтобы сделать маме приятное.

Алиса будто прочитала мои мысли, потому что вдруг широко улыбнулась.

– Неужели это так трудно? – спросила она. – Женщины ведь кормят цыплят и помогают убирать урожай, так почему же мужчины не могут помочь на кухне? Просто помой немного посуды, вот и все. Но для начала нужно будет почистить сковородки.

Мне пришлось согласиться. Разве у меня был выбор? Я надеялся, что Джек не увидит меня за этой работой – он бы не понял.

Я проснулся раньше, чем обычно, и успел почистить сковородки до того, как спустился Джек. Потом я очень медленно завтракал, что было на меня совсем не похоже, и Джек даже начал бросать на меня подозрительные взгляды. После того как он ушел в поле, я быстро вымыл горшки и начал их вытирать, хотя мог бы и догадаться, что брат долго ждать не будет.

Когда, проклиная все на свете, он вернулся во двор и увидел меня в окно, его лицо скривилось в недоумении и он с шумом отворил дверь в кухню.

– Когда закончишь, – язвительно сказал он, – начни заниматься мужской работой. Сначала починишь загон для свиней – завтра придет Рыло. Пятерых нужно заколоть, а у меня есть дела поважнее, чем ловить сбежавших свиней.

Рыло – это прозвище мясника. Джек был прав: иногда свиньи паниковали, когда приходил Рыло, и если загон был плохо закреплен, многие убегали.

Джек уже собрался уходить, но вдруг громко выругался. Я подошел к двери, чтобы узнать, в чем дело, и увидел, что он случайно раздавил большую жирную жабу. Убить лягушку или жабу считалось плохой приметой. Джек снова выругался и так нахмурился, что его густые черные брови буквально сошлись на переносице. Он отшвырнул мертвую жабу под водосточную трубу и ушел, качая головой. Не понимаю, что на него нашло, ведь раньше брат был более спокойным и держал себя в руках.

Я остался на кухне, чтобы вытереть последние горшки – надо же было закончить работу. К тому же мне не очень хотелось идти в вонючий загон для свиней.

– Не забудь книгу, – напомнил я Алисе перед уходом, и она как-то странно улыбнулась в ответ.

Мне не удалось поговорить с Алисой наедине, пока Джек и Элли не легли спать. Я хотел снова пойти к ней в комнату, но Алиса сама спустилась на кухню с книгой и села в мамино кресло-качалку, поближе к теплому очагу.

– Ты хорошо почистил сковородки. Должно быть, тебе и правда очень интересно, что написано в книге, – Алиса постучала пальцем по корешку.

– Если ведьма вернется, я должен быть к этому готов. Мне надо знать, что делать. Ведьмак сказал, что она, скорее всего, станет «нечистью». Что ты об этом знаешь?

Алиса вытаращила глаза и кивнула.

– Поэтому я должен быть во всеоружии. Если в этой книге есть что-то ценное, я обязан это знать.

– Этот священник не похож на других, – произнесла Алиса, протягивая мне книгу. – Он бы понравился Мамаше Малкин больше лепешек в полночь.

Я сунул книгу обратно в карман, придвинул стул к очагу и начал задавать Алисе вопросы. Она отвечала с неохотой, и мне приходилось буквально вытягивать из нее слова, отчего на душе стало довольно скверно.

Сначала я стал расспрашивать, почему у книги такое странное название: «Проклятые, неуклюжие и отчаянные». Что это означает?

– Первое слово используют священники, – объяснила Алиса, недовольно опустив уголки рта. – Так называют людей, которые делают все иначе – например, как твоя мама, – они не ходят в церковь и не молятся. Эти люди не похожи на других, как левши, например, – она многозначительно улыбнулась.

– Второе слово используют чаще, – продолжала Алиса. – Тело одержимого не может хорошо удерживать равновесие, оно постоянно падает. Духу нужно время, чтобы приспособиться к новому телу. Это все равно что надеть новую пару обуви. Кроме того, человек становится очень раздражительным – обычно спокойный и тихий может ни с того ни с сего взорваться.

С третьим словом все еще проще. Ведьма, у которой когда-то было здоровое человеческое тело, отчаянно пытается найти новое и просто так ни за что не сдается. Она готова абсолютно на все. Поэтому одержимые люди невероятно опасны.

– Если Мамаша Малкин придет, чье тело она выберет? – спросил я. – Если бы она была нечистью, кем бы она овладела? Мной? Может, так ей будет легче мне отомстить?

– Да, если бы только она могла это сделать, – ответила Алиса. – Это не так уж легко, учитывая твой дар. Со мной шансов у нее тоже нет. Нет, она нападет на самого слабого, на того, с кем проще расправиться.

– Ребенок Элли?

– Да нет, это бесполезно. Придется ждать, пока ребенок вырастет. Мамаша Малкин никогда не отличалась особым терпением, а просидев в яме старины Грегори, она стала еще хуже. Придя за тобой, она вселится в сильное тело.

– Значит, Элли? Она выберет Элли!

– Да разве ты не знаешь? – Алиса в недоумении покачала головой. – Элли сильна, и ее трудно победить. С мужчинами справиться легче, особенно с теми, кто доверяет своему сердцу, кто может без причины выйти из себя.

– Джек?

– Скорее всего, это будет он. Каково тебе будет, когда Джек начнет охотиться за тобой? В книге кое-что верно подмечено: с тем, чьим телом овладели, справиться гораздо легче – он отчаянный, но неуклюжий.

Я достал свою книжку и записал все, что показалось мне важным. Алиса говорила не так быстро, как Ведьмак, но потом она вошла во вкус, и вскоре у меня заболело запястье. Когда она заговорила о главном – как справиться с одержимым человеком, оказалось, что есть много способов узнать, живет ли еще в теле настоящая душа. Причинив зло телу, причинишь боль и душе. Поэтому ни в коем случае нельзя просто убить человека – это было бы зверство.

В этой части книги было мало написано о том, что нужно делать с одержимым, и я был слегка разочарован. Автор был священником, поэтому считал, что лучше всего попытаться изгнать злого духа при помощи свечей и святой воды, но добавил, что не все священники делают это правильно и эффективно. Лучше получалось у тех, кто был седьмым сыном седьмого сына.

Рассказав мне об этом, Алиса почувствовала усталость и пошла спать. Меня тоже клонило ко сну. Я уже успел забыть, как тяжела работа на ферме, и сейчас у меня ныло все тело. Я поднялся в свою комнату и рухнул на кровать, собираясь заснуть крепким сном, но вдруг во дворе залаяли собаки.

Я решил, что их что-то напугало, открыл окно и посмотрел в сторону холма Палача, вдохнув свежий ночной воздух. Собаки постепенно успокоились, а потом и вовсе затихли.