Афганский гладиатор - Александр Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты говоришь так, будто едешь в какую-то особую командировку.
– Когда-нибудь, Тань, я скажу, что иногда означает для офицера такое безобидное слово, как командировка.
– Ты пугаешь меня!
– Я не хотел этого! Прошу, не думай о плохом. И... если хочешь... если ... сможешь... дождись!
– Ой, Саша! Я не знаю, что со мной происходит, но вчера в Ашхабаде места себе не находила. Раньше старалась пусть и в тесноте, в неудобстве, но подольше побыть дома, а вчера вдруг потянуло сюда, в Кара-Тепе.
– Я тоже вчера места себе не находил. И так было одиноко, что выть хотелось. Я бы в Ашхабад уехал, знай твой адрес, но не догадался спросить!
Женщина смущенно улыбнулась:
– Мне приятно это слышать.
И встрепенулась:
– Кстати! Тебе большой привет просила передать Елизавета Владимировна. Она передала мне цветы и подарок. Я, конечно, обалдела, а тетя Лиза говорит... но не важно, что она сказала. Уж не представляю, чем ты ей приглянулся, хотя догадаться нетрудно, но она просто в восторге от тебя!
– Да я ничего такого не сделал! Купил цветы, подвез ее до дома, помог сумки поднять в квартиру. И все!
– Ты просто не замечаешь, что делаешь людям добро, от чего они стали, к сожалению, отвыкать. Тебе что заступиться за беззащитную девушку, что помочь донести сумки слабой старушке не представляется чем-то особенным. По-твоему, так и должен поступать каждый! Но каждый, как ты, не поступает. Большинство мужчин, как ты, не поступают. Они не хотят проблем для себя, что им за дело до чьей-то беды или трудностей? Ведь это не их беда или трудность. Поэтому ты не обычный, а настоящий. Настоящий мужчина, офицер, человек! Хороший человек!
На этот раз смутился Тимохин:
– Ну, ты совсем захвалила меня. Некоторые в городке, наоборот, считают меня бездушным, злым.
– Они не знают тебя!
– Не знают? Они не узнали меня за два года, а ты смогла понять за два дня?
– Время в этом случае значения не имеет.
Диктор неожиданно громко объявил о прибытии на станцию поезда Красноводск – Ташкент.
Татьяна вздрогнула:
– Господи! Скоро ты уедешь! И не говоришь, на сколько! Но ведь в документах должен быть срок командировки?
– Да, но не в данной ситуации. Я, честное слово, не знаю, сколько продлится командировка.
– Верю!
Голос Татьяны дрогнул.
Старший лейтенант прижал ее к себе. Она не отстранилась, не оттолкнула его, напротив, обняла, попросив:
– Поцелуй меня! Пожалуйста!
Надо ли было просить об этом Александра?
Он жадно впился в меру полноватые губы женщины, без которой сейчас не представлял свою жизнь. И она, истосковавшаяся по ласке, ответила ему столь же жадно и страстно.
Поезд остановился, а молодые люди все не могли оторваться друг от друга. Их разъединил проводник одного из вагонов:
– Это хорошо, что люди так любят друг друга, но если им ехать, считаю необходимым напомнить, стоянка поезда в Кара-Тепе сокращена до 10 минут.
Татьяна покраснела:
– И что это с нами произошло? Никогда бы не подумала, что вот так вдруг потеряю голову.
Александр улыбнулся:
– Спрашиваешь, что с нами произошло? Думаю, в наших сердцах родилась любовь! Я люблю тебя, Таня!
Женщина тихо произнесла:
– Я тоже полюбила тебя! А ведь еще каких-то два дня назад не допускала и мысли, что кто-то станет для меня самым близким, как и дочь, человеком. Я уже как женщина похоронила себя, решив посвятить жизнь дочери. Как же все изменилось. И я, как девчонка, готова совершать глупости. Ты вернул меня к жизни. Спасибо тебе!
– Это тебе спасибо! Что ты есть, что ты такая, что встретилась мне. Я сейчас тех бандитов готов благодарить. Не они, я проехал бы мимо и не заметил тебя.
Объявили отправление поезда.
Александр вновь обнял женщину:
– Я вернусь, Таня, я обязательно вернусь, и мы будем вместе! Слово офицера!
– Я верю тебе и буду ждать! Но иди, а то опоздаешь.
Александр взял сумку и тут же поставил ее на место:
– Черт, чуть не забыл!
Он достал из кармана рубашки небольшую пачку денег:
– Здесь триста рублей. Возьми и, пожалуйста, не отказывайся. Мне они не нужны, а тебе с Олей пригодятся.
– Но я не могу их взять!
– Перестань.
Тимохин вложил деньги в сумочку Татьяны, подхватил сумку и запрыгнул в дверь тамбура начавшего движение поезда. Пожилой проводник отступил назад. Александр смотрел на удаляющуюся Татьяну, она шла за составом, глядя на него. Он увидел, как она поднесла к глазам платок. Заплакала. Поворот скрыл ее от Тимохина.
Вздохнув, Александр захлопнул дверь. Повернулся к проводнику:
– Извините, какой это вагон?
– Шестой.
– Да? Мне он и нужен!
Тимохин закурил.
Проводник сказал:
– Счастливый ты, сынок! В любви живешь. Жена провожала?
– Да, – ответил Александр, не колеблясь, – жена.
– Хорошая она у тебя! Береги ее! Далеко едешь?
– В Ташкент.
– Надолго?
– Не знаю! Где у нас место № 8?
– Второе купе, справа нижняя полка. Белье и чай я принесу позже. Есть и водка!
– Не надо водки! Чай!
Тимохин прошел в купе. Оно оказалось пустым. Он – единственный пока пассажир опустил свою полку, сел за столик, глядя, как справа тянется до горного, приграничного с Ираном перевала выгоревшая от солнца степь. Он думал о Татьяне, о том, как вернется к ней, и совершенно не представлял, что предстоящая командировка, а фактически боевой выход, потребует и от него, и от его боевых товарищей приложения всех своих сил, дабы не только выполнить задачу, но и остаться в живых. Остаться в живых в условиях, в которых шансов выжить практически не будет. Но сейчас, глядя на степь, Тимохин думал о Татьяне, еще ощущая трепет ее тела, страсть поцелуя и храня запах недорогих, но приятных духов. Он думал о будущем. Не о страшном, ближайшем, о котором просто не мог думать. О том будущем, когда войдет в уютную квартиру возлюбленной и скажет:
– Вот я и вернулся, Таня!
И она бросится ему на шею, покроет лицо поцелуями. Затем проводит в душ, после чего познакомит с дочерью, и он сразу же найдет с Олей общий язык. А как только ночь опустится на поселок, уложив дочь спать, они лягут в постель, и тогда... но для того, чтобы это наступило, старшему лейтенанту Тимохину надо еще вернуться! Вернуться из обычной, по документам, привычной в войсках служебной командировки.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава первая
Поезд прибыл в Ташкент строго по расписанию, что было большой редкостью для рейса из Красноводска. Тимохин, забрав сумку, вышел в тамбур так и оставшегося на протяжении всего пути полупустого вагона. Проводник пожелал ему удачи, Александр поблагодарил пожилого туркмена и сошел на перрон. Вышел на привокзальную площадь. Справа в ряд стояли «Волги»-такси. Он снял одну из них и через полчаса подъехал к штабу Краснознаменного Туркестанского военного округа, или Белому дому, как называли здание штаба жители столицы Узбекистана. В бюро пропусков он прошел к крайнему окошку, протянул прапорщику удостоверение личности офицера и командировочное предписание. Прапорщик тут же выдал пропуск, объяснив:
– Полковник Феофанов в 617-м кабинете. Это шестой этаж. Управление кадров.
Александр, забрав пропуск, прошел контроль, на лифте поднялся на шестой этаж. В Управлении кадров было многолюдно. Кто-то из офицеров, только что прибывших в ТуркВО, ждал своей участи, места дальнейшего прохождения службы, а в основном это был Афганистан, кто-то получал предписание в другие, внутренние округа или в западные группы войск, кто просто сидел на стуле, ожидая вызова старшего начальника, чтобы сменить место службы внутри округа. Офицеров на шестом этаже штаба округа, как всегда, было много.
Александр подошел к комнате № 617. Постучал. Изнутри донесся грубоватый голос Феофанова:
– Войдите!
Тимохин вошел:
– Здравствуйте, Сергей Леонидович, вот и я!
– Вижу! Считаешь, докладывать о прибытии, как положено, уже не надо?
Александр улыбнулся:
– Так вы сами, насколько помню, всегда обрывали доклад, говоря, что обойдемся без формализма!
– Один ноль в твою пользу. Ладно. Здравствуй, Саня!
Офицеры пожали друг другу руки, полковник спросил:
– Как доехал? Как дела в части постоянной дислокации? Секретность блюдется?
Александр ответил по порядку заданных вопросов:
– Доехал прекрасно, один в купе, дела в части складываются по-разному, но в общем нормально, секретность истинных целей командировок соблюдается в полной мере.
– Это хорошо! Тебе насчет медали сообщили?
– Да! А толку? Где она, эта медаль?
– Там где надо. Полежит до поры до времени! Или тебе хотелось бы покрасоваться боевыми наградами в своем рембате?
– Там этого не поняли бы и засыпали вопросами, ответы на которые я дать не могу. Так что пусть лежат, где лежат. До поры до времени. Кто-нибудь из ребят уже прибыл или я первый?
