Смертельный защитник - Тимур Каримов

Оказавшись в глубине леса, в самой его дремучей части, он случайно наткнулся на небольшую речку. Устало присев на её берегу Ронин придался медитации, если это можно было так назвать.

Закрыв глаза, он пытался отчистить своё сознание от различных мыслей и волнений, глубокое и ровное дыхание помогали ему в этом. Медленно, но верно ему удалось достичь сосредоточения, погрузившись в себя, ронин продолжал слышать посторонние звуки, журчание воды, пение птиц и шелест листвы, но это всё стало чем-то далёким и эфемерным, словно тихое эхо доносящиеся из глубин пещеры. На краткий миг, он стал един с природой. Тело воина начал пронизывать поток энергии и вместе с тем он начал ощущать прилив сил. Его сердце билось медленно, очень медленно, совершая всего двадцать ударов в минуту… как вдруг оно участилось. В медитативном сознании ронина всплыло воспоминание из далёкого прошлого. Он снова оказался в том роковом ущелье, его братья по оружию снова погибали перед ним. Он снова сражался и проигрывал тот бой. И словно снежный ком, вспоминая одно, ронин вспоминал и всё остальное. Там кровь за кровь лилась, и, причём галлонами, воздух сотрясал крик людей в предсмертных муках. Финальным аккордом в той бойне послужили стрелы, раскалённые и горящие точно неистовый лесной пожар, град стрел заслонил собой всё небо и обрушился волной-цунами на недобитых воинов.

Ронин вскочил точно ошпаренный, дикий неистовый крик вырывался из его груди, в приступе безумия он выхватил из голенища кинжал. Прерывисто дыша, Кай стоял в боевой готовности и бешеными глазами озирался из стороны в сторону. Ещё пару секунд назад его сердце билось ели слышно, сейчас же оно готово было выпрыгнуть из груди.

Он тяжело вздохнул, паника понемногу отпустила его, и на её место пришло другое чувство. Его глаза как-то резко потускнели, грустно опустив голову, он рухнул на колени, сейчас, он как никогда ощутил скорбь по прошлому. В минуту мрачного одиночества Кай вспомнил об одной древней легенде, что он слушал ещё ребенком:

«Говорят, тихие волны реки способны передать твои слова тем, кого уже не вернуть, а беспечный ветер донесёт до тебя их ответ»

Тяжело вздохнув, волнующимся голосом он произнёс:

– Я утратил душевный покой и мне больше не вернуть той силы, что была со мной прежде. Я молю у вас прощения господин Ханзо, ибо я подвёл вас, снова. Надеюсь, ваш дух услышит мои слова.

Кай снял с лица чёрную повязку и заглянул в отражение реки, но увидел он там, уже не своё лицо. Зачерпывая воду руками, он хотел утолить жажду. На несколько секунд ронин замер. Позади него послышалось рычание. Злое, сначала тихое затем громкое, рычание зверя заставило насторожиться ронина. Его рука медленно потянулась к рукоятке меча. Однако лезвие так и не вышло из ножен, он быстро смог распознать это рычание, и оно принадлежало не чудовищу, на которое он охотиться. Ронин, как ни в чём не бывало, продолжил пить воду. Как ни странно, но рычание стихло, и послышался тихий подступ лап. Сбоку от Кая к реке подошёл взрослый волк серого цвета. Зверь непроизвольно зевнул, показав во всей красе свои острые как бритва клыки, затем он нагнул морду и без всякой опаски принялся лакать воду рядом с чёрным ронином.

Напившись, хищник и воин взглянули друг на друга. Ярко-жёлтые глаза волка были сдержаны, и на редкость хладнокровны, и в тоже время они в секунду могли стать лютыми, налиться кровью и излучать первобытную ярость. То же самое волк видел и в глазах Кая, и лишь такая существенная вещь как цвет зрачка отличал их взгляды. Зверь вернулся обратно в лесную чащу. Кай же молча посмотрел в след уходящему волку и подумал о чём-то своём.

Умиротворённое спокойствие леса нарушил вопль. Он был точно такой же, как и в ту ночь, когда ронин прибыл в город. Неистовый, отвратительный, рёв безумной твари раздался эхом по всему лесу.

Привычным движением рук, Кай одел повязку обратно на лицо и быстро схватил походный мешок. Перекинув его кожаную лямку через плечо, охотник двинулся в путь. Полный решимости, смелости и готовый к любому исходу он отправился на роковую встречу с Кицуне.

Он всё время шёл вдоль реки против её течения. По мере передвижения это же самая река, что была тоненьким ручейком по началу, становилась всё больше и расширялась с каждым пройденным километром. Звучный хруст веток и шелест опавшей листвы сопровождал шаги человека в чёрном, он всё чаще обращал внимание на то, как поток реки становился сильней и напористей, видно где-то поблизости должно было быть устье. Но он ошибался, выйдя, наконец, из сплошного леса он оказался на открытой опушке. Отсюда он увидел вдалеке гигантский водопад, там, на огромной высоте, река мчалась как сумасшедшая и резко обрываясь, летела вниз в свободном падении. Ронин отчетливо, слышал, как вопль доносился оттуда, с тех неказистых холмов и даже дальше. И ему пришлось сделать крутой крюк, чтобы взобраться на них, начиная свой путь с подножья, он постепенно, но верно поднимался верх по крутым склонам. Покоряя одну высоту за другой, он наконец-то наткнулся на первый след. В одной из грязных луж зоркий глаз ронина заметил отпечаток гигантской лапы. Он нагнулся чтобы приглядеться «ещё свежий – подумал Кай – далеко уйти оно не могло, должно быть где-то здесь у чудовища логово.

Продолжая свой путь, он всё чаще и чаще натыкался на признаки этого чудовища. В воздухе витал запах, не зверя и не человека. Он был инородным, чуждым этому лесу. Минуя гигантский водопад, человек в чёрном шёл дальше ориентируясь уже на свой нюх. Казалось, этот склон был бесконечным, но ноги сами вели его к вершине, ведь он был близок, он ощущал это всеми фибрами души. В скором времени воин всё же взобрался и, не отдыхая не секунды, он пошёл дальше, заметно ускоряя свои шаги. Лес был тихим, слишком тихим. Ронин наткнулся на переломанные ветки деревьев, на одной из них висел клочок тёмно-рыжей шерсти, от неё исходил сильный запах, на который и шёл ронин. По всей видимости, оно промчалась здесь, возвращаясь в своё логово после охоты. Кай продолжил идти, деревья постепенно редели на его пути – лес заканчивался, как и поиски охотника. Подходя к окраине леса, он заметил последний указатель монстра. На стволе огромного столетнего дуба чудовище оставило след своих когтей, пять