Газета Завтра 434 (12 2002) - Газета Завтра Газета

Однако в последнее время тот же Минздрав обвиняют в неожиданно ретивом продвижении на рынок порой даже очень сомнительных лекарств. Бывает, на склад приходит целая партия каких-нибудь лекарств чуть ли не африканского производства по цене американских с настоящим минздравовским сертификатом, полученным в считанные месяцы. Сколько стоит такой сертификат — можно только гадать.

Ящики с заказами, усыпанные сверху сертификатами, несутся к терминалу. Там грузчики набивают фирменные "газели", которые развозят заказы по аптекам. Сотни "газелей" — это на выходе. На входе, с другой стороны склада — колонна фур, тяжелых грузовиков, автопоездов. КамАЗы и МАЗы, "Мерседесы" и "Вольво" с номерами стран Европы, СНГ и России притащили в Москву лекарства назавтра. В последние годы львиная доля препаратов поступает из-за рубежа. Тупые либеральные реформы не только не позволили России научиться самой производить лекарства, не уступающие по качеству западным аналогам, но и разрушили советскую фармацевтическую отрасль, когда-то создававшую лекарства на мировом уровне. Теперь наше население платит бешеные деньги иностранцам по любому, даже простейшему, вроде насморка или температуры, поводу. Есть и дешевые импортные препараты из Индии или Ирана, но многие специалисты не советуют ими пользоваться: "там при производстве используют детский неквалифицированный труд и не следят за качеством".

Помимо "дальнего" импорта, в строю большегрузов стоят машины из Риги и Таллина, Львова и Харькова. В России в основном поставляют в столицу лекарства из Курска, Новосибирска и даже из Хабаровска. Сама Москва производит много всего разного. Все это постоянно прибывает на склад, ждет разгрузки, готовится пройти через гигантское сито залов, конвейера и отделов.

В обмен на налоговые льготы и доброе отношение со стороны московских властей склад помогает городу, выделяя, куда скажут, гуманитарную помощь. В "гуманитарку" идут все лекарства, потерявшие "товарный" вид: порвана упаковка, испачкана коробка, разбита часть пузырьков из одной коробки. Все это пересчитывается, пакуется в ящики. Помимо прочего, в гумпомощь отправляют и лекарства, чей срок годности вот-вот закончится, и их уже не купят аптеки. Гуманитарную помощь чаще всего отправляют в тюрьмы, в войска, в места бедствий и войн. Недавно посылали крупные партии в Афганистан. В "гуманитарку" могут напихать чего угодно, лишь бы получилось много. Рассказывают, что в Якутию во время наводнения послали вагон презервативов. "С любовью."

Склад — контора коммерческая, в столице таких три или четыре. И надо бороться за клиента. Если аптека, пару раз не получит заказанного лекарства, она может уйти к конкуренту. Поэтому склад стремится, чтобы у него было все. Большинство лекарств имеют ограниченный срок годности. И руководство склада должно чутко "сечь фишку" во всех болезнях города, чтобы ничто не пролежало дольше положенного срока годности. В общем, здесь надо угадывать конъюнктуру на месяцы вперед. Чтобы не прогореть, на складе даже создали свой календарь, где каждый месяц отмечен набором необходимых для Москвы лекарств, которые надо закупать заранее. Март-апрель и октябрь-ноябрь требуют от склада особенно много психотропных препаратов. В ноябре вдруг обостряются гастриты. По авторитетному заверению фармацевта, пора любви в России вовсе не весной. Август и сентябрь — месяцы, когда спрос на "виагру", возбудители, стимуляторы и контрацептивы поднимается до запредельных высот. Бархатный сезон, пора любви. В январе-феврале всем нужны антипростудные препараты — идут грипп и ОРЗ.

Реклама часто обманывает или вводит людей в заблуждение, предлагая какой-нибудь препарат дешевле, чем обычно. Препараты с одинаковым названием, но сделанные разными фирмами в разных странах совершенно не идентичны. Разные исходные вещества, иногда и разный состав, разные условия производства. По сути, это разные лекарства, по-разному действующие на организм. Бывает, некоторые препараты вообще незаконно носят свои названия. К примеру, по праву называется аспирином только немецкий "байеровский" аспирин, когда-то законно запатентованный. Американцы свой "325" называют аспирином просто из наглости. Помимо 325-го, полно разных "упса" и "С", имеющих к настоящему аспирину не большее отношение, чем бренди к настоящему коньяку. Они, конечно, не вредные, но лечение любит точность. В Союзе, например, советский "аспирин" аспирином никогда не называли, честно писали, что это ацетилсалициловая кислота. Ведь врач должен прописывать конкретному больному совершенно конкретное лекарство, изучив карточку больного, определив весь курс лечения, сформировав из разных препаратов комплекс лекарств для лечения комплекса болезней человека. Поэтому, если врач прописал аспирин, стоит найти именно его, хотя аптекари и стараются иногда "впарить" клиенту какой-нибудь "аналог". Этот аналог может развалить действие других препаратов, задействованных в курсе лечения, или просто не подойти организму. Все это выльется в куда большие деньги, чем разница между аналогом и "родным" препаратом.

В стенах склада постоянно находятся больше полутора тысяч сотрудников, их работа доведена до автоматизма. Люди к концу дня становятся, как говорится, похожими на выжатые лимоны. Начальник смены и пять его помощников постоянно обходят залы. Следят, чтоб рабочие не перекуривали, не болтали, ничем не отвлекались от конвейера и лекарств. Помощники — отставные военные, крепкие, интеллигентного вида стриженые мужики. Умеют командовать, спокойно и без ругани заставлять работать. Они же и главные диспетчеры склада. Каждый помощник держит в голове весь производственный процесс. Помнит, где и чем занимается каждый из нескольких сот рабочих, десятки единиц техники. В случае возникновения нештатных ситуаций помощники должны оперативно принять меры, исправить ситуацию, чтобы конвейер не остановился ни на секунду. Все рабочие на виду, разрешается лишь на пятнадцать минут сбегать в столовую. Местная столовая тоже работает слаженно и быстро, очередей нет. Здесь за пятьдесят рублей может наесться до отвала взрослый здоровый мужчина. Есть надо быстро, за этим тоже следят и поторапливают тех, кто засиделся за столом.

Труд на организованном по-капиталистически складе изматывает донельзя, здесь все держится на вытягивании сил из рабочего. Однако огромное количество москвичей согласны на такую работу. Здесь ведь можно честным простым трудом заработать нормальные деньги.

Склад уверяет, что верхний предел зарплаты здесь не ограничен, и каждый получит, сколько заработает. Здоровые мужики соглашаются целый месяц пахать в поте лица, при этом отмечая в своих бумажках все выполненные заказы. К концу месяца, по их подсчетам, получается тысяч двадцать рублей. Но никто еще не смог стрясти с бухгалтерии больше десяти тысяч. В кассе работяги с удивлением узнают о "гибкой системе оплаты". Деньги выдают в рублях, но насчитывают в долларах. При пересчете с долларов на рубли включается система разных курсов. Для простых рабочих доллар сейчас стоит пятнадцать рублей, а для начальства все сорок. Между этими крайними величинами еще куча разных уровней, каждый со своим курсом. После трех месяцев работы подумывают об увольнении все рабочие. Негласный запрет на профсоюзы кадровики оговаривают еще при найме работника. Кто-то молча уходит, а в ком-то просыпаются прадедовские инстинкты пролетариев. Нет-нет, да и швырнет кто-нибудь о стену дорогой пузырек. Чтобы отомстить складу за порушенную мечту, растопчет ногой таблетки. Тех, кто делает это громко и демонстративно, хватает за руки служба безопасности, на них накладываются штрафы (в долларах по курсу Центробанка). Однажды на одном из складов остановился конвейер. Кто-то полоснул по нежной резине ножом, и склад встал на несколько часов, пока не заменили целый блок. Неизвестного луддита, говорят, так и не поймали.

ЗА КАМЕННОЙ СТЕНОЙ

Сергей Шаргунов

18 марта 2002 4 0

12(435)

Date: 19-03-2002

ЗА КАМЕННОЙ СТЕНОЙ

Я был честным бойцом в независимой премии "Дебют". Для меня было честью номинироваться на эту премию. Не келейная премийка, а общенациональная, свежая. "Дебют" нашел в себе смелость напрямую обратиться к народу, к его юной части. И молодежь откликнулась. Около сорока тысяч рукописей! По-моему, это определенно свидетельствует о том, что хоронить литературу рано.

На итоговом торжественном шоу в ресторане "Прага" меня попросили выйти к микрофону. И я вышел. Теплая именинная публика, шелестящие вечерние платья, жилеты, надушенные виски, жульены и виски на столах… Я вышел к микрофону под ласковые взгляды, уже выслушав перед этим сладчайшие похвалы моей повести. Мне было достаточно ограничиться несколькими общими фразами, поблагодарить "Дебют", что я и сделал. Потом я выдержал паузу. И я решился.