Дикарка у варваров. Песнь Сумерек - Ирина Тигиева

девятнадцать! «Крадущиеся тигры» побеждают! — мой голос на мгновение перекрыл свист воздуха и позвякивание монеток, падающих на каменные плиты.

— Не радуйся победе прежде, чем она одержана, мей мей! — мимо вихрем пронёсся раскрасневшийся Вэй. — Одно очко ничего не значит!

Мы играли в игру, похожую на баскетбол. Только вместо колец с корзинами — два вертикально подвешенных медных диска с квадратными отверстиями, в середине которых — маленькие колокольчики. Вместо мяча — монетки. Звон от попавшей в колокольчик монетки — очко. Надпись на дисках гласит: «Медь звенит — счастливое предзнаменование!». Если попасть монеткой по колокольчику с определённого расстояния, обретёшь много счастья — раньше таким образом здесь развлекались верующие во время Праздника Весны. Но теперь, когда монастырь стал закрытым для посетителей, диски использовали для тренировки меткости у адептов. Мне пришло в голову сделать из монотонного метания монеток в отверстия командную игру, и идею поддержали все, даже мастер Пенгфей. Но теперь попасть в отверстие было гораздо сложнее, ведь каждое «защищалось» соперничающей командой, являвшей чудеса ловкости, лишь бы не допустить противника к своему колокольчику. Первые команды я окрестила «Крадущиеся тигры» и «Затаившиеся драконы». После появились «Боевые лилии», «Серые журавли», «Глотающие нефрит»… С первой игры я была «Крадущимся тигром», а Вэй, на спор вызвавшийся победить меня в предложенной мною же игре, перешёл к «Затаившимся драконам» и так там и остался. В той игре победили «Драконы» — ужасное пятно на репутации «Тигров». Потом победа переходила от команды к команде, но Вэй уверял, что «Драконы» выигрывали чаще.

— Юй Лу, справа!

Окрик Киу заставил обернуться — как раз вовремя, чтобы отбить атаку Фенга. Но воспользовавшийся тем, что я отвлеклась, Лианг молнией бросился к «нашему» диску и метнул монетку. Звон колокольчика и ликующий голос Вэя:

— Одно очко, росинка! — он потряс в воздухе указательным пальцем.

— Ну уж нет! — увернувшись от их «защиты», я крутанулась в воздухе винтом и, пролетев мимо гэгэ, швырнула монетку. — Двадцать одно!

Звон колокольчика, за которым последовал разочарованный вопль Вэя — двадцать одно очко было максимальным счётом.

— Не расстраивайся, брат, — Сяо Ци хлопнул Вэя по плечу и, подмигнув мне, добавил:

— Что же делать, если мы сильнее?

Вэй оттолкнул руку приятеля и под общий смех сделал вид, что погнался за ним, но вместо этого подскочил ко мне и, воспользовавшись элементом неожиданности, бросил монетку мне за шиворот.

— Двадцать два! — и, хохоча, унёсся прочь.

— Это не считается!

Возмутившись, я собралась рвануться следом, но Киу удержала меня за рукав и, хитро улыбаясь, протянула монетку.

— Сегодня ведь тренировка на колодцах? Вот и вернёшь долг.

Злорадно ухмыльнувшись, я стиснула монетку в ладони.

— Ну держись, братец!

«Тренировки на колодцах» проводились во дворике перед Святилищем Трёх Чиновников, отвечавших за воздушную, земную и водную стихии. Пять колодцев каким-то непостижимым образом сообщались между собой: когда черпали воду из одного, вода в остальных тоже колыхалась. На каждый колодец забиралось по два человека. Суть тренировки — в том, чтобы, удерживаясь на «горловине» и используя боевые приёмы и способность уворачиваться, сбросить противника в воду или на землю. «Партнёры» менялись, и всякий раз, когда тренировалась с Вэем, я неизменно оказывалась в воде. Но, если сегодня удастся засунуть монету ему за шиворот прежде, чем свалюсь в колодец, буду считать это маленькой победой! Наше с Вэем шутливое соперничество буквально во всём уже стало чем-то вроде всеобщей забавы — на нас даже заключали пари. Теперь я знала всех адептов, с половиной сдружилась, но с Вэем мы были по-настоящему неразлучны, и, стоило одному ненадолго появиться без другого, наши общие приятели начинали спрашивать, что случилось и не поссорились ли мы.

С ночи моего появления в монастыре прошло… не знаю точно сколько времени. Поначалу, словно узник замка Иф, я ещё чертила на стене моего «пенала» палочки-дни, но забросила это занятие, дойдя до пятидесяти шести. Комета, висевшая в небе несколько недель и всякий раз напоминавшая о моей реальности, давно исчезла. Не имея возможности следить за временем, я переживала, что пропущу момент её появления через семь лет. Но Фа Хи успокоил меня, уверив, что сможет точно рассчитать его, и я сосредоточилась на настоящем. Дни в стенах монастыря протекали однообразно, и, освоившись, я принялась изо всех сил их «разнообразить». Стащив на уроке каллиграфии несколько листов бумаги, нарисовала портреты моих родителей, нескольких персонажей из любимых аниме и развесила рисунки по стенам «пенала», скрыв под ними «календарь» из палочек. Киу, увидев мои художества, захотела портрет Ичэна в анимешном стиле. Сонг, ни в чём от неё не отстававшая, — портрет Лианга. За Киу и Сонг потянулись и их подруги, и вскоре анимешные рожицы кумиров висели в «пеналах» почти всех девчонок. Вдохновлённая успехом, я нарисовала карикатуры на учителей, не пощадив и тьяньши. Картинки разошлись по монастырю, как огонь по сухой траве, и, хотя всё было под большим секретом, каким-то образом дошли до тьяньши. Вэй давился от смеха, слушая Сяо Ци, неизвестно откуда узнавшего о том, как далеко летела слюна мастера Пенгфея, до глубины души задетого подобным неуважением. Но тьяньши повёл себя в лучших традициях Фа Хи. Разложив перед собой карикатуры, покачал головой: Пенгфей действительно получился хуже всех, и его возмущение понятно. Что до самого тьяньши, он своим изображением доволен, и никого наказывать не собирается.

— Тебе повезло, что тьяньши отнёсся к этому так снисходительно, — строго проговорил Сяо Ци и тут же доверительно наклонился ко мне. — Нарисуешь такие же на Лианга и Вэя? Только им не говори!

С карикатурой на Лианга я справилась быстро, но, когда очередь дошла до Вэя, рисование застопорилось. Лицо моего гэгэ казалось таким… красивым, и изуродовать его просто не поднималась рука. В конце концов я пририсовала ему бородку, усы и изменила причёску — должно хватить для карикатуры. Но, немного подумав, нарисовала и просто портрет Вэя — для себя, удавшийся гораздо лучше остальных. Несколько минут смотрела на тонкие черты, лукавые тёмные глаза «братца», губы, готовые дрогнуть в улыбке… и, почему-то смутившись, скатала рисунок в трубочку и спрятала его среди одежды. Вэю знать о нём необязательно.

Увидев карикатуру, гэгэ долго хохотал, а потом, в качестве компенсации за «такое неуважение», потребовал, чтобы я нарисовала мой портрет, но не