Сжигая за собой мосты - Татьяна Полякова

– Отец, видно, тоже не знал.

– Что-то знал. Возможно, она все-таки ему рассказала.

– О чем? – не поняла я, теряя нить разговора.

– До чего ж ты несообразительна, – укорила Марго. – С чего-то ведь эта мысль пришла ему в голову?

– Главное, что она в вашу голову пришла.

– Неудивительно. Он был весьма настойчив, и я тогда подумала: должна быть причина его интереса, и в ту же ночь вспомнила сплетни соседей. Мне ведь намекали, и не раз, что ребенка она прижила от кого-то другого, то есть инвалид взял ее уже в положении, дал ребенку свою фамилию.

– И вскорости скончался, – подсказала я.

– Ты тоже поняла? – обрадовалась Марго, я вытаращила глаза, а она торопливо продолжила: – Инвалид был нужен для того, чтоб прикрыть грех.

– Вот как?

– Конечно. Тогда всем этим глупостям еще придавали значение. Опять же, пенсия и все такое… Думаю, у них было нечто вроде договора, она за ним ухаживает, а он усыновляет ее ребенка. То, что он в ней души не чаял, само собой. Я же сказала, она была красавицей. Но ребенок… Мужики тогда были на вес золота, в общем, это был счастливый брак.

– Но недолгий.

– Разумеется. Думаю, она на это и рассчитывала. Не смотри так, я не осуждаю твою бабку, времена были еще те… Опять же, все честно, инвалид умер у нее на руках в полном блаженстве, ну, или был близок к нему.

– При этом успел оказать бабке неоценимую услугу: стал отцом ее ребенка. Кроме слухов, эта теория под собой что-нибудь имеет?

– Я могу говорить только о слухах, но твой отец… у него что-то было. Я думала, думала и сообразила: наверняка он нашел свидетельство о браке, бабка всегда все хранила, у нее было прямо-таки немецкое пристрастие к порядку. Нашел и сравнил дату регистрации брака своих родителей и дату собственного рождения.

– Ну и что? – усмехнулась я. – Это еще не повод подозревать, будто инвалид к его рождению непричастен. Множество людей вступают в брак именно по причине скорого появления на свет наследника. Я сама родилась через шесть месяцев после свадьбы родителей.

– Допустим. Но злые языки болтали, что у него не было не только ног…

– Грустно, – кивнула я. – Зачем бабка пошла за него тогда?

– Господи, так в этом же все и дело! – всплеснула руками Марго. – Это было соглашение.

– Хорошо, я не спорю, было так было. И мой отец, встретив свое шестидесятилетие, всерьез озаботился, кто его настоящий родитель? Конечно, если тот из долгожителей, встреча могла состояться…

– Его интересовала твоя бабка, отец, конечно, тоже, но…

– Я не могу взять в толк, с какой стати?

– Я тоже не могла, пока не начала вспоминать. И вот тогда мне стало совершенно ясно: у нее была тайна, и твой отец хотел ее разгадать.

– Тайна появления на свет ребенка? То есть папа решил, что его родитель кто-то из великих людей? Что ж, недурно. Я не против иметь в предках выдающегося человека.

– Выдающийся он или нет, но точно – скотина, – огорошила меня Марго. – Приличные люди беременных баб не бросают, особенно когда кругом война и жрать нечего.

– А если он был на фронте? Какой-нибудь полководец?

– Чепуха, – отмахнулась старушка. – Хотя кто его знает. Она поспешила выйти замуж, значит, он ее бросил. Я даже знаешь что подумала: она пряталась. Ага. И фамилию поспешила сменить, чтоб этот полководец ее не нашел.

– Это вы с папой придумали или уже без него?

– Зря ухмыляешься. С твоим отцом мы ничего не придумывали, просто всякий раз, заводя разговор на эту тему, он интересовался одним: что я знаю о твоей бабке, о ее жизни во время войны и до войны. Все, что она мне рассказывала. Беда в том, что она не рассказывала практически ничего и всячески избегала вопросов. И когда я стала размышлять об этом, в общем, кое-что показалось мне заслуживающим внимания. Жаль, что с твоим отцом нам поговорить больше не удалось.

– Ничего, теперь у вас есть я.

Старушка посмотрела на меня с сомнением.

– Тебе это интересно?

– Еще как. Вы сумели меня заинтриговать.

– Тогда слушай. Твоя бабка говорила, что родилась в деревне и прожила там до самой войны. Когда война началась, мать отправила ее к родственникам в Воронеж. Когда твоя бабка туда добралась, выяснилось, что те куда-то уехали, она устроилась у добрых людей, но тут другая напасть: немцы подошли к городу, там начался ад кромешный, город сдали, но твоя бабка успела его покинуть. Как она говорила, в рубашке родилась. Ее родители оказались в зоне оккупации, идти ей было некуда, она фактически бродяжничала, пока не очутилась в нашем городе.

– Ничего особенного, – кивнула я. – Во время бродяжничества она встретила свою любовь, и на свет появился мой папа. Это, конечно, лучший вариант, в худшем никакой любовью и не пахло. В любом случае после долгих мытарств инвалид с комнатой в бараке показался ей вполне приемлемой партией.

– Конечно, – кивнула Марго. – Но, начав вспоминать, я уже не могла остановиться. Никакой деревни не было.

– Извините, я торможу.

– Твоя бабка совсем не походила на деревенскую девку. И вообще, мне кажется, она была человеком с образованием. Разумеется, я ничего не утверждаю, но… она, конечно, все больше помалкивала и любила повторять, что нигде не училась, что не мешало ей выглядеть как королева. У нее был прекрасный вкус, и хотя она всячески стремилась к простоте, скромно одевалась и прочее, но в ней был природный шик.

– Вы же сами сказали: природный.

– Сказала, а теперь ты скажи: откуда ему взяться в деревне? Теперь еще: она любила музыку, опять же любила повторять, что ничего в ней не понимает, но могу тебя заверить, понимала, и прекрасно. Как слушатель, я хочу сказать. И вот еще что: она ни разу, ни разу не проговорилась.

– Я опять торможу, – вздохнула я.

– Если врут по пустякам, непременно в один прекрасный момент проболтаются.

– Ах, вот в каком смысле.

– Да. Она – никогда. Думаю, она была исключительно осторожна и всегда помнила о необходимости соблюдать тайну.

– Можно я подведу итог? – вздохнула я. – Бабка появилась в этом городе неизвестно откуда, беременная. Уверяла, что родилась и жила в деревне, но ее природный аристократизм мешает в это поверить. Она не имела дипломов, но была умна и образованна, все свои достоинства она по неведомой причине скрывала. В спешном порядке выходит замуж за инвалида, берет его фамилию. Вроде бы для того, чтобы дать ребенку фамилию, а может, и с другой целью: сменить свою собственную.

– Вот-вот. – кивнула Марго с большим удовлетворением.

– Но этого ей показалось мало, и она выходила замуж еще трижды, точно стараясь кого-то запутать, причем мужчин выбирала ничем не примечательных, а иногда попросту пьяниц, игнорируя всех, кто стоял чуть выше на социальной лестнице.