Приключения 1989 - Василий Викторов

— Хорошо, никому ни слова о том, что мы с тобой здесь видели. Это и в твоих интересах. Хватит, не хнычь. Если спросят, скажешь, осматривали место взрыва, рылись в грудах кирпичей, искали следы. Понял?

— Да, сэр. Конечно. Но что будет… Что будет…

Наверху их поджидал Панковиц. Ричарду показалось, что тот чересчур пристально изучал их лица.

— Никаких следов, — как можно беззаботнее резюмировал Каммингс, — ни единой зацепки. Это не турок, а злой дух, как сквозь землю провалился.

После душных катакомб Ричарда потянуло за город, в лес. Возвращаться и дышать архивной пылью было выше сил. Хотелось уединения. Через полчаса он уже рулил по шоссе № 11, выезжая из Мюнхена на Фрайзинг. «Какого черта, — спрашивал он себя, — военный атташат держит на РСЕ-РС боевые снаряды? Что им, мало армейских складов по всей территории ФРГ?»

Так, после Обершляйсхайма надо попасть на Ингольштедтерландштрассе, здесь где-то должен быть поворот налево, правильно, вот и здания барачного типа, охраняемые частями бундесвера. Справа — радиостанция «Немецкая волна», под сенью которой незаметно приютился наисекретнейший отдел перехвата РСЕ-РС.

Раньше отдел размещался на РСЕ, но после разоблачений в советской печати о том, что РС ведет электронную разведку, подслушивает телефонные и радиопереговоры стран Варшавского Договора, слушает линии связи Москва — Иркутск, Москва — Алма-Ата, Москва — Владивосток, Москва — Магадан и Москва — Хабаровск, та часть отдела, которая работала на этих линиях, была изъята из подчинения РС и передана в ведение военной разведки США. Сотрудники отдела переехали в казармы Макгроу, а на РС осталась служба, которая ведет перехват материалов ТАСС и передач центрального республиканского и областного радиовещания русских…

Почему именно здесь, под крышей «Немецкой волны»? Слишком много общего между обеими радиостанциями. На РСЕ-РС командует ЦРУ, здесь же — вотчина БНД. И по тону, и по характеру передач обе радиостанции — сиамские близнецы. Вальтер Штайгнер в бытность директором «волны» поучал своих сотрудников: «Наши идеи следует внедрять всеми средствами, не пренебрегая ни искусными психологическими приемами, ни приветливостью и сочувствием к тем, кого мы в действительности ненавидим».

Вальтер Штайгнер начинал свою карьеру в пропагандистском ведомстве гитлерюгенда, продолжал её в роте пропаганды № 501, которая подчинялась Геббельсу и входила в состав 18-й армии вермахта, мрачно известной расправами с населением Псковщины. Службу последних новостей «Немецкой волны» курировал д-р Экхард Генти, бывший резидент абвера в Каире, а директором политического отдела числился д-р Франц Херре, о котором либералы пустили шутку: «Он отбрасывает тень даже в угольном погребе».

Уильям Кейси как-то заметил: «Слово «шпион» вызывает множество ассоциаций. Я предпочел бы говорить о наблюдателе». Отдел перехвата РСЕ-РС как раз и был центром подобного «наблюдения». Точно так же, как станция «Диоген» в Синопе (Турция), база радиоэлектронной разведки в Дармштадте (ФРГ), в Менвит-Халле и Милден-Холле (Англия), в Тревизо и Бриндизи (Италия), в Швеции на острове Луве, всего в десяти километрах от Стокгольма, в Шотландии, неподалеку от городка Феттеркери, в Гренландии, где находится сверхсекретная система ОЛ-5, снимающая разведывательную информацию, в том числе и в отношении союзников, с американских «национальных средств контроля». Директива для любознательных «наблюдателей» одна: собирать и анализировать военные, дипломатические, гражданские и коммерческие сведения, проходящие по каналам связи. На отдел перехвата РСЕ-РС возлагаются, кроме того, специфические контрразведывательные функции: прослушивание и подслушивание каналов связи радиоцентра в Мюнхене, разговоров и телефонных переговоров сотрудников в кабинетах, служебных помещениях или по месту проживания…

— Подберите мне все плёнки радио- и видеозаписей внутренние мониторов и подслушивающих устройств по состоянию на 20 и 21 февраля, — обратился Каммингс к технику. — Прежде всего служебные кабинеты и частные квартиры. Устроим выборочное прослушивание.

Ричард плюхнулся в кресло. Чувствовал он себя опустошенным. Сказывались усталость, напряжение последних дней. Махнул рукой технику: «Давай!» Медленно закрутились бобины одиннадцатидорожечного магнитофона:

«Ты представляешь… члены сенатской комиссии по иностранным делам, которым предстоит утверждать кандидатуры новых членов СМР, поставили администрации условие, чтобы послужной список будущих членов совета хотя бы формально был чист в плане их отношений к разведывательному сообществу…»

— Стоп! Кого мы сейчас слушаем?

— Кабинет Д-III. Русская служба… Директор Роберт Так.

— Давай дальше. Прокрути немного.

«…Полагаю, шеф, нам пора сменить наши почтовые ящики для входящей корреспонденции. Картина получается такая: городские отделения связи № 80 и 81 уже давно примелькались. К тому же выемка корреспонденции возложена на одних и тех же людей. И Литтерати-Лоотц, и Каспарек, и тем более Роберт Так хорошо известны служащим почтовых отделений. Намозолили глаза. Я бы предложил…»

Ричард с удивлением узнал голос Рудольфа Штрауса… Выходит, и его «бункер» тоже прослушивается… Вот те на…

«…Способствуем расширению наших программ на некоторые неевропейские страны, что должно послужить солидным контраргументом возможным упрекам русских на мадридской конференции, что наши передачи противоречат духу Хельсинки. Сейчас мы готовим программы для Чили, Китая, где население также имеет весьма ограниченный доступ к…»

«…Вчера Кейт Буш посетил разведшколу в Гармиш-Партенкирхене. Попробуй угадай, кто сопровождал его в этой поездке? Лариса Ловецкая!

— Не может быть. Она же любовница Перри!..»

Из динамика вдруг полилась песня:

Як що колись повернусьв ридний край,ничего не повезу до дому,лишь згорточок старого полотнаи вишите життя мое на тому.

Ричард поднял руку. Пусть поет. Маленькая передышка среди многоголосия студийных болтунов.

Два кольори мои, два кольори,оба на полотни, души мови оба.Два кольори мои, два кольори.Червони — то любое, а чорне — то журба.

— Наш Челентано? — спросил Каммингс, чтобы отвлечься.

— Сашка Дмитриенко, дома у себя душу отводит, отец у него был солистом в харьковском театре. Сынок его подонок, скряга неимоверный, но как поёт!