Инцидент в Ле Бурже - Максим Шахов

Но тот, внезапно прекратившись, сменился продолжительной гнетущей тишиной, в которой Данилов отчетливо слышал учащенный стук своего сердца. Он не понимал, что происходит, и не знал, какой еще беды ему ждать.

«Кажется, Андрей говорил, что у этого типа кафе. Район вроде бы не самый благополучный. Может быть, обычная потасовка? Может, зря я волнуюсь? Он же велел мне даже носа не высовывать. А-а, ладно! Я не могу сидеть, как крыса, в подвале и ждать, когда меня выпустят или прихлопнут. Я должен убедиться, что мне не грозит опасность…»

Рассудив таким образом, Данилов решил продолжить свои изыскания и проверить, что происходит в соседнем помещении. Но в этот момент стукнула дверь, и в коридор проскользнули три или четыре фигуры. Они остановились в конце коридора и стали озираться.

— Нужно все здесь осмотреть, — негромко сказал кто-то из них по-французски. — Кажется, здесь запасной выход?

Один из группы выглянул во двор и сообщил:

— Все чисто.

— А что там?

Данилова спасло чудо, иначе это не назовешь. Прижавшись спиной к стене, он тихо отступал назад и вдруг ощутил сзади провал. В стене была глубокая узкая ниша. С какой целью она была здесь сделана, неважно, главное — это спасение. И прежде чем в руках одного из вошедших вспыхнул фонарь, Данилов нырнул в спасительную нишу и затаился там, молясь, чтобы это ненадежное убежище не привлекло внимание подозрительных людей.

Они и в самом деле не заметили узкой щели в каменной стене, потому что первой им бросилась в глаза железная дверь в конце коридора. Издав ликующий возглас, незнакомцы почти бегом ринулись к входу в подвал. Их было четверо.

«Черт возьми, что же произошло? — принялся лихорадочно соображать Данилов. — Гробовщик расправился с Андреем и Сезаром? Но… Ни за что не поверю, что эти двое даже под пытками сдадут приятеля. Нет, легионеры тут ни при чем. Может быть, у Жана свои неприятности? Это было бы совершенно некстати. С первого взгляда он не показался человеком, у которого имеются неприятности. Но кто знает, чужая душа потемки, а уж душа француза…»

Подозрительная четверка скрылась за железной дверью, и Данилов, поколебавшись, вылез из своего убежища. На цыпочках он подобрался к входу в подвал и заглянул в приоткрытую дверь.

Заглянул и обмер. Один из четверых незнакомцев не стал спускаться вниз, а остался на верхней площадке караулить дверь. К счастью Данилова, внимание его было поглощено тем, что происходило внизу. А внизу разыгрывалась довольно драматическая сцена. Видеть Данилов почти ничего не мог, но голоса до него доносились отчетливо — гости, кажется, нисколько не таились и чувствовали себя достаточно уверенно.

По некоторым возгласам сразу стало ясно, что они знакомы как с Жерменом, так и с Альфонсом. Похоже даже, что все были из одной компании. Другое дело, что теплой эту встречу назвать было трудно.

— Послушай, послушай, Морис! — узнал Данилов голос Жермена. — Дай мне сказать! Мы все сделали, как полагается. Но тут вмешались два каких-то типа… Они профессионалы. Мы этого не предвидели. Да и кто мог предвидеть? Нет, это не полиция, голову даю на отсечение… Где они сейчас, я не знаю, клянусь!

Что говорил тот, перед кем оправдывался связанный Жермен, Данилов не мог расслышать, но, видимо, в его словах было мало приятного, потому что дальше Жермен сорвался почти на крик:

— Нет-нет, ты не можешь меня убивать, Морис! Я сделал все, что в человеческих силах. Нас застали врасплох, и это не наша вина! И потом, здесь остался их человек. Тот самый русский, которого мы пасли. Он здесь! Вы можете покончить с ним прямо сейчас, вместо того чтобы разбираться с нами…

Тут Данилов услышал уже и голос неведомого Мориса.

— Не суетись, Жермен, — властно сказал он. — Дело серьезное. Серьезные люди сделали большие ставки. А вы наделали слишком много ошибок, чтобы оставлять вас в живых. Но ты умрешь легко, не волнуйся, Жермен. Умрешь, как мужчина. А русского мы найдем… Эй, Буррито! Хорошенько проверь там наверху! Загляни во все дыры!

Парень, стоявший по другую сторону двери, шутливо отсалютовал и густым голосом ответил:

— Сию минуту, шеф!

Было слышно, как он передернул затвор пистолета и шагнул к двери. Данилов сжал зубы и с силой навалился на нее. Она с грохотом захлопнулась. Он задвинул засов и, внезапно почувствовав страшную слабость, привалился к стене. Ошеломленный Буррито после короткой паузы ударил плечом в дверь, еще и еще. Дверь даже не шелохнулась. Даже звуки из-за нее едва доносились — будто кто-то на заднем дворе выбивал подушку.

«Кажется, пронесло! — Данилова охватила безумная радость. — Только бы выдержала дверь! Во всяком случае, до тех пор, пока я не унесу ноги. Надо выбираться отсюда и звонить Андрею…»

Он вдруг вспомнил, что ему еще неизвестна судьба Жана. Он не мог его просто так бросить. Человек рисковал ради него, даже не зная, кто он такой.

Еще раз убедившись, что прочная дверь надежно перекрыла путь бандитам, Данилов с динамитной шашкой в руках во второй раз отправился по коридору и теперь уже без помех добрался до двери, ведущей во внутренние помещения.

Он ожидал, что окажется в кафе, увидит зал со столиками, баром и прочими принадлежностями, но, к его удивлению, за дверью оказалось жилое помещение, что-то вроде спальни, скромная, почти спартанская обстановка которой оживлялась лишь фотографией какого-то военного судна, вставленной в стальную рамку. В комнате никого не было, но из нее можно было пройти в помещение по соседству, и вот там-то Данилова ожидал сюрприз.

Почему-то он убедил себя, что нейтрализовал всех своих врагов, и то, что произошло дальше, едва не привело к катастрофе.

Данилов шагнул через порог и оказался в комнате, которую лучше всего было бы назвать рабочим кабинетом — здесь находились массивный письменный стол, книжный шкаф, сейф, камин и огромный кожаный диван, на котором в небрежной позе с сигаретой в зубах сидел человек в костюме песочного цвета, в ярко-желтой рубашке и в больших черных очках. И в руке этот человек держал пистолет с глушителем, который направил на Данилова, едва тот оказался в поле его зрения. Своим облачением он неприятно напоминал того араба, с которого начались все приключения.

— Не двигаться! — с угрозой сказал француз и стал приподниматься с дивана.

На лице Данилова, видимо, отразилось такое смятение, что бандит не выдержал и усмехнулся. Он вытащил изо рта окурок и чуть скосил глаза на пепельницу. И в этот момент нервы Данилова не выдержали. Он действовал почти безотчетно — чиркнул зажигалкой, поджег бикфордов шнур, швырнул шашку к ногам француза, а сам отпрянул назад в спальню.

Обрезок шнура был слишком короток, но француз все-таки успел броситься в сторону и упасть на пол. И в этот момент шарахнул взрыв.

Дверь спальни мотнулась перед носом у Данилова, едва не раскроив ему череп. Пол под его ногами подпрыгнул, с потолка обильно посыпалась штукатурка. Воздух наполнился белесой пылью и запахом гари. В ушах звенело. Но Данилов уже пришел в себя и не собирался терять преимущества.

Он вбежал в кабинет и посреди разгромленной комнаты увидел лежавшего на полу француза в песочном костюме. Костюм уже не выглядел таким щегольским, как минуту назад, он был порван и запорошен пылью. Сам же хозяин, бледный как полотно, корчился от сильной боли. Из его ноздрей обильно текла кровь, которую он неловкими движениями размазывал по запачканному лицу. Глаза его косили, и, кажется, он плохо видел.

Данилов первым делом отыскал среди щепок и кусков штукатурки пистолет и завладел им. Теперь он мог чувствовать себя гораздо увереннее и собирался приступить к обыску раненого француза. Но тут из-за дивана раздался чей-то стон.

Он подскочил, как ошпаренный, и бросился к дивану. Каков же был его ужас, когда за ним он увидел Жана! Тот находился в положении, сходном с положением Жермена — был замотан скотчем с головы до ног. Правда, он не сидел, а лежал на полу. Хотя бы в этом ему повезло, потому что массивный диван прикрыл его от взрыва.

Данилов, торопясь, сорвал скотч с лица Жана, и первое же слово, которое от него услышал, было «Идиот!» Даже на галантном французском языке оно звучало довольно обидно.

Наверное, Жан имел право злиться, но Данилов решил, что с этой минуты перестает стесняться и просить прощения. Дела зашли слишком далеко, чтобы разводить политес.

— Пошел к черту! — огрызнулся он, освобождая хозяина кафе от пут. — А что мне оставалось делать? Он бы пристрелил меня, не задумываясь. Да и твое положение, кажется, было не особо выигрышное. Ты мне спасибо должен сказать, что я тебя нашел прежде, чем тебе перерезали глотку. Согласен, динамит — это слишком, но я использовал то, что было в прямом смысле под рукой. Можешь выслать мне счет за причиненный ущерб.

Он помог Жану сесть, и тот, морщась, стал растирать затекшие руки.