Моя жизнь и арматура - Олег Шпаков

к письмам рисовал Андрей Плотников, а передавал записки Борис Дубков. Об этом уже через 55 лет рассказала мне Лиля. На чертежнице отдела Ире Лехт я женился после оформления развода с первой женой. Хорошо помню престарелого и неразговорчивого конструктора Владимира Алексеевича Ченцова, а также Владика Бабушкина, Соню Чистякову, Галю Лычагину, Иру Полевую, Дусю Рыжкову, Ларису Чеботареву, Люсю Фирсенок, Нину Степкину, Юлю Пекарж, Нину Васильеву, строгую Елену Александровну Лебедеву и превосходного конструктора электромагнитных клапанов Надежду Васильевну Куркову. С большим теплом вспоминаю сотрудников, которых уже нет в живых: Сашу Думова, Бориса Дубкова, Виктора и Тамару Соловьевых, Андрея Плотникова и других.

В ЦКБА работали люди старшего поколения с очень интересной судьбой, с которыми у меня сложились если не дружеские, то вполне благожелательные отношения.

Высокий, немного лысоватый человек, до солидного возраста обладавший военной выправкой, Виктор Федорович Герцев работал некоторое время в техническом отделе ЦКБА. В Великую Отечественную войну он, имея звание полковника, командовал бригадой самоходных орудий. Его бригада участвовала во взятии Берлина. Виктор Федорович рассказывал, что, когда объявили о падении столицы Третьего рейха, по его команде самоходки произвели залп, от которого вылетели все оставшиеся стекла. Маршал Жуков спросил, кто стрелял. Когда ему доложили, он вычеркнул фамилию Герцева из списка на представление к званию Героя Советского Союза. Однажды Герцев пригласил несколько сослуживцев, среди которых был и я, отметить свой день рождения. За столом он спел:

А потом танкиста вызывают в спецотдел:

«Почему ты, сукин сын, да в танке не сгорел?»

Я им отвечаю, я им говорю:

«В завтрашней атаке обязательно сгорю!»

Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить,

В танковой бригаде не приходится тужить…

Его жена отговаривала его от пения, но Виктор Федорович только отмахнулся от нее.

Однажды, воспользовавшись ветеранским удостоверением коммерческого директора ЦКБА и завода «Знамя Труда» Аркадия Израилевичам Исерлиса, мы с Ильей Гольдштейном купили билеты из Москвы в Липецк. С Исерлисом я познакомился в отделе снабжения, когда услышал, как он дает рубль одной из сотрудниц и просит ее купить пару жареных пирожков. Я упрекнул Аркадия Израилевича, что в его возрасте не годится игнорировать нормальный обед. Питаться пирожками вместо обеда — это верный путь спровоцировать болезнь желудка. В ответ Исерлис сказал, что 17 лет пребывания в лагерях отучили его от обеда, поскольку кормили там всего два раза в день. Я и Аркадий Израилевич жили в одном районе и часто встречались в трамвае, довозившем нас до метро, а дальше мы ехали в метро. Путь занимал около 40 минут. По дороге я расспрашивал Исерлиса о жизни, и вот что он рассказал. В 30-е годы он работал вторым секретарем Московского райкома партии Ленинграда. До революции окончил гимназию и много читал, поэтому коллеги считали его наиболее грамотным работником. Как-то райкому поручили согласовать с настоятелем Новодевичьего монастыря на Забалканском проспекте снос колокольни, расположенной на трассе планируемого после реконструкции и расширения проспекта. Решили эту миссию поручить Исерлису. Нашелся галстук, который надели на уполномоченного, готовящегося к трудному разговору. Настоятель монастыря принял посетителя из райкома партии спокойно, сказав, что ему уже звонил Михаил Иванович Калинин и вопрос согласован. Расчувствовавшись от столь удачно сложившихся обстоятельств, секретарь райкома даже поцеловал настоятелю руку. Арестовали его в 1937 году как латвийского шпиона, сильно избили. На заседание суда Исерлиса принесли на носилках. На требование судьи встать охранник сказал: «Он сломал себе ноги и встать не может», а на требование назвать фамилию, имя и отчество последовало объяснение: «Он сломал себе челюсть и говорить не может». Я поинтересовался, как сокамерники дали ему выжить, на что бывший узник ответил: «Я помнил почти наизусть романы Александра Дюма и по вечерам рассказывал окружающим их содержание». За это его не только не притесняли, но и берегли. Освободили Исерлиса уже при Хрущеве. По рассказу Аркадия Израилевича, член политбюро М. Суслов обнял каждого освобожденного и расцеловал, прося прощения за ошибки партии.

Еще один представитель старшего поколения — Петр Федорович Перов. Он был начальником отдела стандартизации и одним из тех, кто в свое время поощрял мою научную работу. Его в организацию направило министерство, и это он каждый раз подчеркивал при общении с дирекцией ЦКБА. Перов был крупным мужчиной с густыми бровями. Я вспоминаю удивительный эпизод с его командированием на Елабужский арматурный завод. Там произошел конфликт между директором и рабочими, которые обратились с жалобой в Минхиммаш. Разобраться со спором приказали головной организации. Александр Захарович Качкачев послал для этого Перова. Это сейчас Елабуга, расположенная рядом с городом Набережные Челны, стала крупным городом со знаменитым автомобильным заводом, а тогда с ней было сообщение только по реке. Петр Федорович купил билет на теплоход и, заняв одноместную каюту, несколько дней плыл до пристани Елабуга на Каме по рекам и каналам, любуясь живописными пейзажами. Обратно он вернулся по тому же маршруту.

Геннадий Васильевич Новожилов

К своим друзьям я отношу Геннадия Васильевича Новожилова. Мы познакомились с ним в 60-е годы, во время одной из моих командировок в Горький (теперь Нижний Новгород). Прославленный завод и организованное на его базе подразделение, получившее позже название «ОКБМ «Африкантов»», долгое время не могло добиться герметичности задвижки DN100 PN200 для реакторного отделения новой атомной подводной лодки. В Горький было командировано большое количество специалистов ЦКБА (были периоды, когда на предприятии находилось до 15 работников организации). Я занимался там герметизацией серийного электропривода, предназначенного для управления задвижкой и способного сохранить герметичность под струей воды из шланга. Работавший на заводе Геннадий Новожилов с пониманием относился к нашим усилиям и сразу мне понравился.

Через несколько лет, когда я уже был начальником отдела, вдруг передо мной появился Новожилов и попросил принять его на работу. Он переехал в Ленинград по семейным обстоятельствам. Еще через некоторое время генеральный директор подчинил мне опытно-экспериментальный участок с испытательной базой, на котором должность начальника была вакантной. Я предложил на эту должность кандидатуру Геннадия Васильевича, и предложение было принято. Для Новожилова не существовало неразрешимых задач в арматуре, приводах и испытаниях. Когда представители заказчика потребовали обеспечить 10-й класс чистоты на уплотнительных поверхностях, я посчитал это невыполнимым без применения специальной технологической оснастки и спросил Геннадия, что он намерен предпринять. И получил ответ: «Будем добиваться 10-го класса». Не было случая, когда производственный план участка был бы не выполнен. И на дальнейших руководящих постах в объединении «Знамя труда» Геннадий