В объятиях тирана - Люси Рэдкомб

Вспыхнувший гнев помешал ему сказать слова, способные разрядить обстановку. Этот же гнев не дал просто заключить ее в объятия.

— Ты меня разоблачила! — театрально воскликнул Говард, поднимая руки. — Сдаюсь. Все это время Огастес не выходил у меня из головы… Прекрасное стимулирующее средство! — Щеки Кристины вспыхнули.

— Сейчас не время для дурацких шуток! Ты пришел ко мне всего лишь через день, после того…

— После того, как ты меня выгнала?

Все тот же застилающий глаза гнев помешал Говарду осознать всю шаткость своей позиции, не позволяющей ему рассчитывать на безоговорочное доверие с ее стороны. Но он видел, что Кристина чувствует себя не в своей тарелке. Это была далеко не первая их ссора, но, пожалуй, с самыми опасными возможными последствиями. Все, что ей требовалось, так это чтобы он посмеялся над ее опасениями и заверил в обратном, иначе дело могло обернуться плохо. Однако он не сделал этого. И разговор принял рискованный оборот.

— Ты должен был найти возможность раньше сказать ему о том, что я не беременна, — заявила Кристина.

— Так же, как и ты, — возразил Говард.

— Это совсем другое дело… — Собравшись было объяснить слою точку зрения, она вдруг, словно со стороны, услышала свой холодный ответ: — Учитывая все обстоятельства, вряд ли есть необходимость продолжать этот разговор.

— То есть, учитывая полное отсутствие доверия с твоей стороны.

Спустив ноги с кровати, Говард подошел к гардеробу и вытащил из него черный короткий халат.

Кристина почувствовала себя оскорбленной в лучших чувствах. Он вел себя так, будто был потерпевшей стороной, — вот это номер! Можно подумать, что не она сидела сейчас здесь, слушая, как двое мужчин говорят о пей так, словно ее нет и в помине!

— Так ты не отрицаешь, что сомневаешься в искренности мотивов моего поведения?

Одетый, Говард получал перед ней несомненное преимущество, что было несправедливо.

— Значит, ты начал искать встреч со мной вовсе не потому, что отец помахал перед твоим носом морковкой в виде холдинга? — Пожалуйста, взмолилась про себя Кристина, ради Бога, рассмейся, скажи, что это чепуха, и обними меня!

Однако вместо этого Говард заявил:

— Ты не уважаешь себя, Кристина. Неужели ты действительно считаешь, что единственной причиной, по которой мужчина может захотеть переспать с тобой, является алчность? Или это относится только ко мне? Знаешь, мне уже осточертело слышать, как ты при любом удобном случае сравниваешь меня со своим отцом!

— Нападение — лучший способ уклониться от ответа на мой вопрос, — язвительно заметила она.

Ты хочешь знать, почему я не пришел раньше? Да потому, что не хотел окончательно увлечься тобой. Я боролся со своим влечением к тебе, боролся вплоть до полного его отрицания. Мне казалось, что цена за возможность заняться с тобой любовью окажется слишком высокой… и, Бог видит, оказался прав! Как раз этого я и стремился избежать.

— Правды, ты имеешь в виду?

— Господи, да у тебя типичная паранойя, — яростно прошипел он. — Интересно, какую, по твоему мнению, выгоду я мог получить, переспав с тобой?

Его повеление показалось Кристине абсолютно возмутительным. Стоило высказать всего лишь вполне понятное беспокойство, как ее обвинили в паранойе! Вместо нескольких успокоительных слов пришлось выслушать целую обличительную лекцию!

— Если я решил прибрать к рукам холдинг, зачем мне было ждать столько времени, если уже тогда, когда я поцеловал тебя в моем кабинете, стало ясно, что затащить тебя в постель будет совсем не трудно.

— Наглая ложь! — возмутилась она. — Ты слишком много о себе возомнил, Говард!

— А что касается холдинга, — продолжил Говард, не обращая внимания на ее реплики, — то твой отец нуждается во мне гораздо больше, чем я в нем. Первые признаки грядущего краха появились еще до болезни матери. Пока он никак не хочет этого признавать, но ему нужна помощь.

Не видеть справедливости слов Говарда было трудно. И если бы не высокомерная манера изложения, все это можно было бы сказать друг другу, избежав обвинений, о которых впоследствии придется пожалеть, подумала Кристина. Хотя, по правде говоря, не похоже, что он о чем-нибудь пожалеет. Скорее надо порадоваться тому, что все стало ясно уже на этой стадии.

— Может быть, мне и придется вскоре протянуть Огастесу руку помощи, но не из-за моей жадности, а из чувства долга. Я обещал матери.

— А переспать со мной ты ей тоже обещал?

— Поскольку мы собираемся пожениться, думаю, что она считает это вполне в порядке вещей.

— В отличие от тебя.

— Что ж, в сложившихся обстоятельствах это не так уж далеко от истины.

— Знаешь, я не собираюсь покорно выслушивать, как меня оскорбляют!

Завернувшись в простыню, Кристина грациозным и полным достоинства движением соскользнула с кровати… Во всяком случае, в теории все должно было выглядеть именно так. Но в реальности, она зацепилась за что-то ногой и чуть было не свалилась на пол.

К счастью, Говард успел вовремя поддержать ее за локоть.

— Спасибо, — поблагодарила она ледяным тоном.

Говард отпустил ее локоть.

— Насколько я понимаю, ты уходишь.

— Мне просто не остается ничего другого! — Брошенный на нее иронический взгляд заставил Кристину вспыхнуть от негодования.

— Не беспокойся, Кристина, то, что здесь произошло, останется строго между нами. Не сомневаюсь, со временем ты сможешь забыть обо всем.

— Из всех мерзостей, которые ты мне наговорил, это самая гадкая! — воскликнула она, не подумав.

Это пылкое заявление озадачило его.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Откуда я знаю, — чистосердечно ответила Кристина, с трудом сдерживая слезы. — Я не думаю над тем, что собираюсь сказать, а просто говорю это!

Брони Говарда изумленно поднялись.

— Заметно.

— Или к черту! — выкрикнула она в ярости и, выскочив в коридор, громко захлопнула за собой дверь.

Бертран, идущий навстречу гордо шествующей к своей спальне, закутанной в простыню Кристине, даже не моргнул глазом.

— Спокойной ночи, Кристина.

— Спокойной ночи, Бертран.

Кристина, почти не спавшая нею ночь, спустилась к завтраку поздно, выработав стратегию выживания на время пребывания в доме отца. Прежде всего, следовало избегать оставаться с Говардом один на один. А уж если это представится невозможным, сократить до минимума все физические контакты, не говоря уже о поцелуях, и, наконец, вести себя с ним как можно спокойнее и разумнее.

За большим столом в кухне сидели Бертран и Анжелина, красивая женщина, исполняющая обязанности горничной и живущая, как и дворецкий, в комнатах над конюшней. Рядом с ними удобно устроился Говард. Черт побери! Как она могла забыть, что он, подобно ей самой, предпочитает кухню чинной обстановке столовой.