Маркус Вольф. «Человек без лица» из Штази - Ноэль Воропаев

Кэте Нидеркирхнер, 1913 года рождения, член и функционер компартии Германии и ближайший соратник Эрнста Тельмана была заброшена нами в Третий рейх осенью 1943 года, арестована гестапо, подверглась пыткам в концлагере Равенсбрюк, пыталась покончить жизнь самоубийством из-за опасения, что может их не выдержать, и через год расстреляна.

В 1944 году в предсмертном письме своей подруге по лагерю Кэте Нидеркирхнер написала (перевод мой): «…Сегодня я хочу проститься с моими любимыми людьми. У меня предчувствие, что не так долго буду ещё здесь. Моему любимому и дорогому отцу скажите, что я его ничем не опозорила. Я никого не предала. Мои мысли постоянно о нём…». За несколько часов до казни она смогла передать из камеры ещё и записку со словами: «Я очень желала бы пережить новое время. Это так тяжело уходить совсем незадолго до этого».

Кэте Нидеркирхнер – героиня немецкого народа, которая вышла из его глубины.

Своим поведением в гитлеровских застенках и судьбой она напоминает Героя Советского Союза, зафронтовую разведчицу Зою Космодемьянскую, погибшую от рук фашистов в период битвы за Москву в 1941 году.

Обе были патриотками и, безусловно, имели одинаковую психологическую установку на преданное служение своему отечеству.

Я уверен, что в памяти немцев имя Кэте Нидеркирхнер сохранится навсегда. Как и в нашей.

Эрих Мильке как визави Маркуса Вольфа

Во многих мемуарных книгах, написанных Маркусом Вольфом, можно встретить его воспоминания об отношениях с министром госбезопасности ГДР Эрихом Мильке (1907–2000), в подчинении которого он находился как его заместитель по разведке вплоть до своей отставки.

На протяжении многих лет их отношения не характеризовались хорошим взаимопониманием, причём главным образом со стороны Эриха Мильке, который в деятельности системы госбезопасности отдавал приоритет контрразведке, что не могло не приводить к конфронтации между министром и его заместителем. Кроме того, у них был различный руководящий стиль. Если министр с его авторитарным характером и ортодоксальным мышлением был склонен командовать, то его заместитель считал, что разведке не нужна строгая воинская дисциплина, ей, как и партии в целом, требуется творческое инакомыслие. Можно вспомнить, что Эрих Мильке тоже заявлял о себе как стороннике, цитирую его, «более активного участия трудящихся в деятельности правозащитных органов как выражения более высокой степени развития социалистической демократии».

Социализм и мир были смыслом их борьбы, оба разделяли линию своей партии и боролись за её претворение в жизнь – это и объединяло их несмотря на обоюдную неприязнь, подпитываемую, очевидно, и стремлением быть первым в иерархии МГБ. Последняя оставалась, так сказать, в рамках их межличностных отношений, но, несомненно, не могла не сказываться на их взаимодействии. Это был случай, когда разница в образовании, воспитании и интеллигентности не способствовала возникновению симпатии друг к другу, то есть хорошим личным отношениям, однако согласие тем не менее достигалось.

Оба контрагента из МГБ ГДР были, несомненно, людьми, как говорили в России, «с умом, душою и честью», но понимали всё не всегда одинаково.

Эрих Мильке предпочитал рассуждать больше силлогизмами, ему ближе и понятнее были простые и догматически обусловленные способы решения проблем.

Французский философ Вольтер говорил: «Я никогда не соглашусь с вашими убеждениями, но отдам жизнь за то, чтобы вы могли их свободно высказать». Маркус Вольф примерно так рассматривал инакомыслие, но был всё-таки ближе к тому, чтобы поменять ортодоксальность в партийной жизни. Конечно, он не думал рекомендовать, так сказать, лечить зубы методами доисторической стоматологии: он видел реальный путь к развитию СЕПГ в расширении демократии в её партийной жизни. В вопросах демократии, да и социалистической законности в органах госбезопасности он, скорее всего, оказался более современным и продвинутым, чем его начальник-визави.

Демократизм же, о котором говорил в своих мемуарах Маркус Вольф, воспринимался в партиях ленинского типа, на самом деле, как буржуазный либерализм и был опасен для её идеологии. И ещё Маркус Вольф, с его стратегическим мышлением во взаимозависимой реальности, проявлял больше терпения, а Эрих Мильке демонстрировал темперамент, субъективность и решительность действий.

Я всегда удивлялся мудрости древних людей. В античном мире они считали, что судьбу человека создают его нравы. Справедливость этой мудрости хорошо просматривается в судьбах этих двух руководителей МГБ ГДР.

Как немец, Эрих Мильке был педантично пунктуален и плохо переносил случаи опозданий, причём, как выяснилось, невзирая на личность опоздавшего.

В середине 1960-х годов, во время моей первой командировки в ГДР, я был приглашён на встречу нового председателя КГБ при СМ СССР Семичастного Владимира Ефимовича с партийным активом Аппарата уполномоченного КГБ при СМ СССР при МГБ ГДР в Карлсхорсте. Владимир Ефимович говорил увлекательно и без лимита времени, что заставляло тогдашнего опытного руководителя нашего представительства Фадейкина Ивана Анисимовича всё больше нервничать, так как после встречи с нами Семичастный встречался с Эрихом Мильке. Наконец, Фадейкин стал напоминать Семичастному об этом, на что мы услышали энергичное возражение бывшего комсомольского функционера (Семичастный В. Е. был направлен в КГБ из ЦК ВЛКСМ): «Иван Анисимович, я что не могу поговорить с моим коллективом? Передайте товарищу Мильке, что я встречаюсь с активом и попросите его немного подождать». Иван Анисимович, у которого были товарищеские отношения с Мильке, определённо был не согласен и напрягся вместе с залом, который оказался тоже в какой-то мере наслышан о характере министра. Наш председатель же продолжал с нами беседовать. (См. также Приложение 2.)

Эрих Мильке этой непунктуальности Семичастному В. Е. не спустил, восприняв её как неуважение к себе, и в следующий раз сам явился на встречу с ним преднамеренно опоздав. Семичастному пришлось подождать тоже, но, главное, инцидент не навредил делу дружбы и сотрудничества советских и немецких друзей.

После краха ГДР Эрих Мильке и Маркус Вольф оказались жертвами юридического преследования в ФРГ, определённо из-за классовой враждебности к представителям власти в бывшей ГДР и мстительности.

Я считаю необходимым, рассказать об Эрихе Мильке как о немецком коммунисте, который внёс большой личный вклад в дело строительства и защиты, как сформулировали в ГДР, «первого государства рабочих и крестьян на немецкой земле».

Эрих Мильке был как раз тем человеком, который лично и во многом повлиял на создание Министерства госбезопасности ГДР по советскому образцу, а впоследствии эффективно руководил им свыше 30 лет.

В МГБ/ВНБ (вместо МГБ было создано Ведомство Национальной безопасности ГДР) после падения Берлинской стены официально в штатах по состоянию на 15 января 1990 года состояли 85 тысяч сотрудников, причём из них «борьбой со шпионажем, обеспечением безопасности в народном хозяйстве, госаппарате, военной контрразведке, борьбой с оппозиционными и экстремистскими проявлениями в ГДР занимались 9200 (в разведке и внешней контрразведке – 4129). В осведомительской сети МГБ ГДР состояло 109000 человек (все данные взяты из упомянутой выше книги Анны Вурст «Конец Штази. История одной спецслужбы»).

Эрих Мильке родился 28 декабря 1907 года в Берлине, окончил только начальную школу, поступил в гимназию, но учёбу прервал, получил профессию экспедитора.

В 1925 году пришёл молодым человеком в ряды компартии Германии, это был период частых уличных стычек коммунистов и нацистов. После убийства полицейскими рабочих-тельманцев участвовал 9 августа 1931 года в Берлине в ответной акции возмездия компартии, в которой были застрелены полицейские Пауль Анлауф и Франц Ленк, а старший вахмистр Август Виллиг был ранен. После этого Эрих Мильке вынужден был скрываться и эмигрировать из Германии.

Учился, а затем и преподавал в «Ленинской школе» Коминтерна» в Москве, в 1936–1939 годах принял участие в гражданской войне в Испании на стороне республиканцев, затем жил в Советском Союзе.

После разгрома немецкого фашизма в 1945 году он вернулся в Германию, где принял активное участие в организации первых органов безопасности в Восточной Германии. Затем занимал пост статс-секретаря в органах безопасности ГДР с 1950 по 1953 годы (после антиправительственных волнений в ГДР МГБ ГДР реформировали) и с 1955 по 1957 годы. В 1957 году стал министром госбезопасности ГДР, с 1976 года – членом Политбюро ЦК Социалистической единой партии Германии, в 1980 году получил звание генерала армии. В ноябре 1989 года он был снят с поста министра госбезопасности, исключён из членов СЕПГ и уволен.

В ГДР после событий 1989 года его арестовали по обвинению в якобы «правительственных» преступлениях, заключавшихся, по версии следствия, в «широких масштабах прослушивания» и «записи частных телефонных разговоров». В германских органах СМИ были опубликованы материалы о «красном чемодане» Эриха Мильке, в котором он держал якобы личные досье на руководителей ГДР, о содействии МГБ ГДР террористическим группам из ФРГ и Ближнего Востока и другие, рассчитанные на его компрометацию как министра госбезопасности. Затем его стали обвинять за издание приказа пограничной службе стрелять на поражение в нарушителей границы с Западным Берлином (в беглецов из ГДР, из которых, как я помню, 12 погибли).