Сорванцы - Миклош Ронасеги

В приемнике послышались хрипы и треск: кто хохотал, кто горевал о случившемся. Диспетчерская посоветовала сообщить об этом в милицию, но таксист отверг это предложение: не хватает еще, чтобы и там его подняли на смех!

Настроение у пассажиров Дёме было довольно мрачное: в машине было очень душно, к тому же никак не придумывалось, что же следует предпринять в первую очередь.

— Может, обежим кругом площадь? — предложил Йошка.

— Подождите нас. — Горбушка вышел из машины и, заложив два пальца в рот, свистнул, да так сильно, будто поезд, когда открывается семафор. — Если След услышит…

Но След не услышал, а Горбушку одернули прохожие: нельзя нарушать общественный порядок. Раз автомашинам запрещено гудеть, то и свистеть не полагается.

Кипя от негодования, Горбушка влез в машину. Все, кроме Дёме, были очень сердиты на сорванцов, особенно Панчане.

— По затрещине бы им. Еще болтают, что я недодала сдачу. К тому же мне на шею хотят повесить малыша. А может, они вообще оставили его где-нибудь под кустом. На это у них ума, пожалуй, хватит. Сначала самовольно забирают ребенка, а потом, наигравшись, оставляют под кустом.

— Хватит, хватит, Панчане! — взмолился Дёме, который, как всегда, при одном упоминании о потерянных, оставленных, забытых детях сразу побледнел.

— Алло, Дёме! Алло, Дёме! — захрипело в микрофоне.

— Прием. Я здесь, на площади Героев.

— Дёме, быстрее! Я вижу двух ребят! Один приземистый, веснушчатый, другой — светленький, высокий. Они с собакой бегут по направлению к Опере. По правой стороне проспекта.

— Ура! — воскликнул Дёме и тотчас же расплылся в улыбке. — Ура и еще раз ура! Что я говорил?! Хе-хе-хе! Если таксисты берутся за дело, будет толк!

Он нажал на газ и, снова превышая разрешенную в городе скорость, бешено помчался по проспекту Народной республики. Панчане чуть не потеряла сознание.

Глава восемнадцатая, в которой выясняется, что в Будапеште много достопримечательностей и что вовсе не приятно когда тебя застают за таким занятием, как застегивание ремешка на сандалии. Ужасный поворот

Так где же мы оставили маму-туристку? У моста Свободы, когда она с будайского предместья любовалась великолепной гостиницей «Геллерт» и монументом Свободы. Молодая женщина решила отправиться на Крепостную гору, к дворцу, откуда тоже открывался прекрасный вид; к тому же, если верить путеводителю, там множество памятников, музеев, галерей — словом, это место — жемчужина прекрасного Будапешта.

Молодая женщина поправила за спиной оранжевый рюкзак и, обретя после завтрака новые силы, широким, размеренным шагом направилась по вьющейся вдоль набережной Дуная дорожке к мосту Эржебет, с чудесной легкостью перекинувшемуся с одного берега широкой реки на другой. Подвесной, изящный мост висел на кабельном креплении; он был построен на месте старого, любимого венграми моста, разрушенного в годы второй мировой войны.

Одновременно мама-туристка любовалась дворцами Пешта, судами и лодками, плывущими по реке. С причалов отправлялись в путь речные «трамвайчики»; описав широкую дугу, они перевозили пассажиров на противоположный берег. Вот показалось большое белое судно на подводных крыльях; здесь, в центре города, его полет замедлился, и судно остановилось.

«Воды! Хочется прохладной свежей воды», — мелькнуло в голове мамы-туристки. Все более тяжелым казался ей рюкзак и все более долгим — путь. От полдневного зноя подкашивались ноги. Влажные волосы, спутавшись, свисали на лоб; женщина тяжело дышала и то и дело поглядывала вверх: ах, эти облака в высоком небе! Они то проплывают мимо, то тают на глазах. Вот и сейчас одно облако наплывает на другое, но солнце не закрывают, разве что на единый миг.

А гора Геллерт! Как нависают над дорогой темные скалы!

От жары у молодой женщины едва не закружилась голова. Она остановилась передохнуть, прислонив рюкзак к тянущимся вдоль дороги перилам. Мимо с грохотом проносились желтые трамваи (и почему она не села на трамвай?!), сплошным потоком катили автомобили.

Одно заполненное пассажирами такси вдруг вырулило из общего ряда, и шофер, притормозив, не таясь оглядел ее. Странно! В машине — пассажиры, и один из них сердито размахивает руками — наверное, недоволен нежданной заминкой. Пассажиры такси всегда спешат.

Шофер улыбнулся, приветливо помахал рукой молодой женщине и поехал дальше. Она тоже помахала ему в ответ и улыбнулась, но одновременно удивленно пожала плечами.

Неплохо было бы поймать такси: машина в два счета домчала бы ее до Крепости.

А уж там… Если счастье ей улыбнется, она наверняка встретится со своим вспыльчивым и все же обладающим золотым сердцем мужем и, конечно же, с малышом, этим маленьким проказником. Одним движением молодая женщина скинула с плеч рюкзак, решив взять такси.

Мимоходом она взглянула на находящиеся у подножия горы Геллерт бани Рудаша. Это весьма знаменитые бани. Гора Геллерт славится целебными источниками, с давних пор здесь строились бани. Многие османские завоеватели, под игом которых страна находилась в течение ста пятидесяти лет, именно из-за бань полюбили Буду. Если бы мама-туристка продолжила свое путешествие пешком, то у моста Эржебет она увидела бы павильон, в котором любители минеральной воды пьют лечебную воду. Правда, вода теплая и отдает серой, так что как прохладительный напиток совершенно негодна.

Внезапно на дороге показался какой-то веселый, разноцветный автомобиль. По номерному знаку молодая женщина распознала машину со своей родины. Прекрасно! К соотечественникам всегда проще обратиться. В машине ехали две светловолосые девушки. Верх машины был открыт, и волосы их трепетали на ветру.

Мама-туристка скромно подняла руку, и машина остановилась.

— Куда направляетесь?

— На Крепостную гору! А вы?

— Мы ищем кемпинг.

— Поезжайте на остров Пап. К северу от города. Доедете до Сентэндре[24], а потом направо, к мосту, который как раз ведет на остров Пап. Да-да! Первоклассное место.

— А мы завтра собирались на Крепостную гору. Но ради вас сейчас подскочим туда.

— Спасибо. Я должна там встретиться с мужем и сынишкой.

Машина тронулась с места, и через несколько минут пассажирка была высажена на одной из улочек Крепостной горы.

Как раз в это время со стороны моста Эржебет показалось такси. Машина мчалась на большой скорости, потом сильно притормозила и поехала очень медленно. Доехав до моста Свободы, машина развернулась и по набережной проследовала к мосту Эржебет.

— Эй, Дёме, слышишь? Нет нигде молодой женщины с рюкзаком. Хотя, лопни мои глаза, несколько минут назад она была здесь. Я даже помахал ей рукой, чтобы подождала.

Папа-турист осматривал самый известный и самый старый мост Будапешта — Цепной. Полотно моста висит на гигантских связках цепей, а предмостья украшены огромными каменными львами. Этот мост был построен в 1839–1849 годах под руководством известного английского инженера Адама Кларка.

Молодой мужчина остановился сначала на одном конце моста, потом на другом — запечатлел на фотопленку чудесную будапештскую панораму. С пештского предмостья открывается великолепный вид на ансамбль зданий Крепостной горы, а с будайского — на длинный ряд пештских гостиниц. С середины моста можно полюбоваться сверкающим Дунаем и парящими чайками. Интересно, что, когда по мосту проносится автобус, весь мост колеблется, слегка покачивается. Но бояться этого не стоит: мост качается не одно десятилетие и ничего плохого пока не случилось.

Для длинноногого папы-туриста 380-метровая протяженность моста — пустяк. Раз-два — и он уже на будайской стороне. Однако куда идти дальше? Прямо перед ним распростерся огромный туннель с четырьмя коринфскими колоннами. Эта гигантская труба в мозаичных плитках тянется от Цепного моста прямо к будайским жилым массивам. Въезд в туннель напоминает гигантскую воющую пасть — дикий гул и грохот несется от мчащихся по тоннелю автомобилей.

Молодой мужчина взглянул вверх, туда, где высился зеленый купол бывшего королевского дворца, недавно отреставрированного, — теперь здесь располагаются музей и картинная галерея.

Картинная галерея? Что может быть лучше? Молодой человек свернул на серпантиновую дорожку и в два счета добрался до больших бронзовых ворот дворца. Национальная галерея. Вот это да! Здесь подлинные сокровища венгерской живописи!

В гардеробе молодой человек несколько замешкался. Доставая кошелек, он неожиданно извлек из рюкзака ползунки и детский горшок. Это вызвало удивление окружающих, все заулыбались, а один малыш радостно захлопал в ладоши. Некий пожилой мужчина уверенно заметил, что, насколько ему известно, на улицах Древнего Рима можно было пользоваться переносными уборными.