Том 1. Стихотворения 1906-1920 - Марина Цветаева

17 июня 1914

«Прибой курчавился у скал…»

Прибой курчавился у скал, —Протяжен, пенен, пышен, звонок…Мне Вашу дачу указал —Ребенок.

Невольно замедляя шаг— Идти смелей как бы не вправе —Я шла, прислушиваясь, какСкрежещет гравий.

Скрип проезжающей арбыБез паруса. — Сквозь плющ зеленыйБлеснули белые столбыБалкона.

Была такая тишина,Как только в полдень и в июле.Я помню: Вы лежали наПлетеном стуле.

Ах, не оценят — мир так груб! —Пленительную Вашу позу.Я помню: Вы у самых губДержали розу.

Не подымая головы,И тем подчеркивая скуку —О, этот жест, которым ВыМне дали руку.

Великолепные глазаКто скажет — отчего — прищуря,Вы знали — кто сейчас грозаВ моей лазури.

От солнца или от жары —Весь сад казался мне янтарен,Татарин продавал чадры,Ушел татарин…

Ваш рот, надменен и влекущ,Был сжат — и было все понятно.И солнце сквозь тяжелый плющБросало пятна.

Все помню: на краю шэз-лонгСоломенную Вашу шляпу,Пронзительно звенящий гонг,И запах

Тяжелых, переспелых розИ складки в парусинных шторах,Беседу наших папиросИ шорох,

С которым Вы, властитель дум,На розу стряхивали пепел.— Безукоризненный костюмБыл светел.

28 июня 1914

Его дочке

С ласточками прилетелаТы в один и тот же час,Радость маленького тела,Новых глаз.

В марте месяце родиться— Господи, внемли хвале! —Это значит быть как птицаНа земле.

Ласточки ныряют в небе,В доме все пошло вверх дном:Детский лепет, птичий щебетЗа окном.

Дни ноябрьские кратки,Долги ночи ноября.Сизокрылые касатки —За моря!

Давит маленькую грудкуСтужа северной земли.Это ласточки малюткуУнесли.

Жалобный недвижим венчик,Нежных век недвижен край.Спи, дитя. Спи, Божий птенчик.Баю-бай.

12 июля 1914

«Война, война! — Кажденья у киотов…»

Война, война! — Кажденья у киотовИ стрекот шпор.Но нету дела мне до царских счетов,Народных ссор.

На, кажется, — надтреснутом — канатеЯ — маленький плясун.Я тень от чьей-то тени. Я лунатикДвух темных лун.

Москва, 16 июля 1914

«При жизни Вы его любили…»

При жизни Вы его любили,И в верности клялись навек,Несите же венки из лилийНа свежий снег.

Над горестным его ночлегомПомедлите на краткий срок,Чтоб он под этим первым снегомНе слишком дрог.

Дыханием души и телаСогрейте ледяную кровь!Но, если в Вас уже успелаОстыть любовь —

К любовнику — любите братца,Ребенка с венчиком на лбу, —Ему ведь не к кому прижатьсяВ своем гробу.

Ах, он, кого Вы так любилиИ за кого пошли бы в ад,Он в том, что он сейчас в могиле —Не виноват!

От шороха шагов и платьяДрожавший с головы до ног —Как он открыл бы Вам объятья,Когда бы мог!

О женщины! Ведь он для каждойБыл весь — безумие и пыл!Припомните, с какою жаждойОн вас любил!

Припомните, как каждый взгляд выЛовили у его очей,Припомните былые клятвыВо тьме ночей.

Так и не будьте вероломныУ бедного его креста,И каждая тихонько вспомниЕго уста.

И, прежде чем отдаться бегуСаней с цыганским бубенцом,Помедлите, к ночному снегуПрипав лицом.

Пусть нежно опушит вам щеки,Растает каплями у глаз…Я, пишущая эти строки,Одна из вас —

Неданной клятвы не нарушу— Жизнь! — Карие глаза твои! —Молитесь, женщины, за душуСамой Любви.

30 августа 1914

«Осыпались листья над Вашей могилой…»

Осыпались листья над Вашей могилой,И пахнет зимой.Послушайте, мертвый, послушайте, милый:Вы все-таки мой.

Смеетесь! — В блаженной крылатке дорожной!Луна высока.Мой — так несомненно и так непреложно,Как эта рука.

Опять с узелком подойду утром раноК больничным дверям.Вы просто уехали в жаркие страны,К великим морям.

Я Вас целовала! Я Вам колдовала!Смеюсь над загробною тьмой!Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала —Домой.

Пусть листья осыпались, смыты и стертыНа траурных лентах слова.И, если для целого мира Вы мертвый,Я тоже мертва.

Я вижу, я чувствую, — чую Вас всюду!— Что ленты от Ваших венков! —Я Вас не забыла и Вас не забудуВо веки веков!

Таких обещаний я знаю бесцельность,Я знаю тщету.— Письмо в бесконечность. — Письмов беспредельность —Письмо в пустоту.

4 октября 1914

«Милый друг, ушедший дальше, чем за море…»

Милый друг, ушедший дальше, чем за море!Вот Вам розы — протянитесь на них.Милый друг, унесший самое, самоеДорогое из сокровищ земных.

Я обманута и я обокрадена, —Нет на память ни письма, ни кольца!Как мне памятна малейшая впадинаУдивленного — навеки — лица.

Как мне памятен просящий и пристальныйВзгляд — поближе приглашающий сесть,И улыбка из великого Издали, —Умирающего светская лесть…

Милый друг, ушедший в вечное плаванье,— Свежий холмик меж других бугорков! —Помолитесь обо мне в райской гавани,Чтобы не было других моряков.

5 июня 1915

«Не думаю, не жалуюсь, не спорю…»

Не думаю, не жалуюсь, не спорю.Не сплю.Не рвусь ни к солнцу, ни к луне, ни к морю,Ни к кораблю.

Не чувствую, как в этих стенах жарко,Как зелено в саду.Давно желанного и жданного подаркаНе жду.

Не радуют ни утро, ни трамваяЗвенящий бег.Живу, не видя дня, позабываяЧисло и век.

На, кажется, надрезанном канатеЯ — маленький плясун.Я — тень от чьей-то тени. Я — лунатикДвух темных лун.

13 июля 1914

«Я видела Вас три раза…»

Я видела Вас три раза,Но нам не остаться врозь.— Ведь первая Ваша фразаМне сердце прожгла насквозь!

Мне смысл ее так же темен,Как шум молодой листвы.Вы — точно портрет в альбоме, —И мне не узнать, кто Вы.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Здесь всё — говорят — случайно,И можно закрыть альбом…О, мраморный лоб! О, тайнаЗа этим огромным лбом!

Послушайте, я правдиваДо вызова, до тоски:Моя золотая гриваНе знает ничьей руки.

Мой дух — не смирён никем он.Мы — души различных каст.И мой неподкупный демонМне Вас полюбить не даст.

— «Так что ж это было?» — ЭтоРассудит иной Судья.Здесь многому нет ответа,И Вам не узнать — кто я.

13 июля 1914

Бабушке

Продолговатый и твердый овал,Черного платья раструбы…Юная бабушка! Кто целовалВаши надменные губы?

Руки, которые в залах дворцаВальсы Шопена играли…По сторонам ледяного лица —Локоны в виде спирали.

Темный, прямой и взыскательный взгляд.Взгляд, к обороне готовый.Юные женщины так не глядят.Юная бабушка, — кто Вы?

Сколько возможностей Вы унеслиИ невозможностей — сколько? —В ненасытимую прорву земли,Двадцатилетняя полька!

День был невинен, и ветер был свеж.Темные звезды погасли.— Бабушка! Этот жестокий мятежВ сердце моем — не от Вас ли?..

4 сентября 1914