Откровение (СИ) - Виктор Майер

— Потому что мы тут совсем одни. Сколько дней мы уже провели в этом доме? Пять, семь, а может десять или пятнадцать? Я не считала, да и ты, наверное, тоже.

— Здесь время летит незаметно.

— Вот именно! А сколько суток мы были в пути, пока не добрались сюда?

— Нам было хорошо, и мы не обращали внимания на минуты, часы и дни.

— Не говори за нас двоих. Я никогда не забывала о долге.

— Нет никакого «долга»! — Тима уже начала раздражать её настойчивость. — Мы никому ничего не должны.

— Ты, возможно, и нет, а я обязана вернуться в Лагерь.

— Можешь говорить прямо — «вернуться к Каю». Поверь, я не обижусь.

— Называй это как хочешь, но суть останется той же: мы должны продолжить борьбу, поэтому необходимо возвратиться к нашим боевым товарищам. Гвардия ждёт нас.

— В принципе, я согласен с тобой, но почему мы не можем остаться здесь ещё на пару дней?

— Боюсь, что «пара дней» в итоге превратится в недели или месяцы.

— И что это меняет? Мы на протяжении нескольких лет беспрерывно сражаемся с рабами ИскИнов и вполне заслужили отдых. Я так считаю…

— Ты ошибаешься. Пока мы оба здесь развлекаемся, наши друзья гибнут в битвах с молчунами. Тебя совсем не мучает совесть?

— И ты, и я уже внесли достойный вклад в общее дело. Пора сделать паузу. Эта полость словно специально была создана для тебя и меня! Здесь нет других людей, только травы, деревья и животные, и мы можем спокойно наслаждаться жизнью. Подумай о широком просторе холмистого луга, о плодоносном саде и ярких полянах, полных душистых цветов, о могучем лесе, где мы с тобой любили гулять и успели пока увидеть лишь малую его часть, — неужели тебе самой не хочется остаться тут надолго? Кстати, нам даже не придётся заботиться о пропитании…

— Я уже заметила, что тебя за уши не оттащишь от пищевого автомата, — с саркастической улыбкой прервала его Лена. — Посмотри на свой живот. Такими темпами ты скоро станешь пузатым толстяком!

— Ну, поначалу ты не особо отставала от меня, — усмехнулся Тим. В первое время они действительно старались перепробовать как можно больше различных яств и напитков (в том числе и алкогольных), но по прошествии нескольких дней, когда чувство новизны притупилось, значительно умерили свой пыл.

— Мне всё равно было не угнаться за тобой, особенно в том, что касается алкоголя.

— Не спорю. Он ведь на тебя не действует.

— Хотя бы в этом у меня есть преимущество перед тобой.

— Не надо скромничать, моя прекрасная богиня.

Судя по ироническим интонациям в её голосе, настроение Лены улучшилось, и Тим решился сказать то, о чём размышлял уже несколько дней:

— Этот дом мог бы стать нашим. Только для нас с тобой. Мы могли бы укрыться в нём от всего мира и навсегда забыть о войне.

— И жить здесь до глубокой старости, и умереть в один день? Так ты себе это представляешь?

— Да, примерно так.

— Со временем мы сойдём с ума и разлюбим друг друга. Жизнь вне общества будет скучна и однообразна. Нас ждёт одиночество, так как мне не суждено зачать и родить ребёнка. Ты ведь прекрасно это знаешь…

— Кроме тебя, мне никто не нужен!

— Не обманывай себя. Человек — общественное существо. Я не могу заменить тебе других людей.

— Почему ты говоришь только обо мне? Я хочу, чтобы ты была счастлива.

— И ради личного счастья мне следует предать Кая? Пока идёт война, он в опасности.

— Ты не телохранитель! У Кая есть Темгон и целая орава фанатиков. Они сделают всё возможное и невозможное для его охраны.

— Я боевой марсианский андроид, а он землянин. Защищать Кая — моя прямая обязанность.

— Ты такая же фанатичка, как Темгон и его соплеменники! — в сердцах воскликнул Тим.

— А как же Ремар? Вы же друзья! Ты готов забыть его?

— У него есть сородичи и Карина. Ему не будет одиноко. Карина во всём его поддерживает. Наверное, её любовь к Ремару сильнее, чем твоя ко мне…

— Если бы не моя любовь к тебе, я бы давно уже ушла из этого места, — осуждающе покачав головой, возразила воительница. — Вообще-то, после войны мы можем вернуться и поселиться здесь.

— А вдруг она закончится поражением для Гвардии? Я всё больше склоняюсь к тому, что так и произойдёт. Нас с тобой могут убить.

— С чего ты взял, что нам не будет тут угрожать опасность? Пока в полости вроде бы нет других людей, но где гарантия, что её когда-нибудь не обнаружат враги?

— Помнишь сенсорные панели на входе? Для их активации понадобились мы оба. Я уверен, датчики среагировали так не случайно. Нас было двое, и только благодаря этому мы получили шанс проникнуть сюда.

— Да, тогда нам удалось это сделать, хотя я андроид, а ты человек. К сожалению, мы не знаем, на какие ещё пары распространяется данное ограничение и каков должен быть их состав: мужчина и женщина, мужчина-андроид и женщина-человек, двое мужчин или две женщины, а может двое мужчин-андроидов или же два андроида женского пола… Вариантов много, и все они могут оказаться верными, из чего следует, что и для остальных людей, а также для андроидов или даже мертвяков доступ к данной области корабля потенциально возможен.

— Ты, безусловно, в чём-то права, но мне кажется, что эта местность надёжно скрыта от посторонних глаз. Нам просто несказанно повезло.

— Я думаю, Прометей создал эту полость и дом с вполне определённой целью.

— Не имеет значения. Мы теперь здесь, и это наш шанс на счастливую жизнь.

— Нет! Я не изменю своего мнения.

— Мы умрём на поле битвы. В один из дней оборотни уничтожат Лагерь, Гвардию и нас с тобой.

— Значит, такова наша судьба. Лучше умереть в бою, чем предать товарищей.

— Безрассудная женщина! — вспылил Тим. — Ты отвергаешь наше будущее!

— Никогда не думала, что мой мужчина — трус! — холодно обронила Лена.

Эти уничижительные слова были как смачный плевок лорда ангелов Стана Верховного Правителя в лицо раба, как хлёсткий удар кнутом солдата Армии Хаоса по спине пленника Цитадели, как укол остриём ржавого клинка полусгнившего зомби в живот защитника Новых Земель. Кровь прилила к лицу гвардейца. Взбешённый Тим со всей силы ударил кулаком по столу и, ни сказав больше ни слова, вышел из комнаты. Лена даже не шелохнулась, когда громко хлопнула входная дверь, и не приблизилась к окну, чтобы проводить взглядом своего рассерженного возлюбленного. Она сидела полностью опустошённая и силилась понять, как и почему