Феникс сапиенс (СИ) - Штерн Борис Гедальевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– продолжала Алека. -
Эй, рулевые ветров! Повелители изобар! Требуем, наконец…И все хором:
– Ан-ти-циклона! Ан-ти-циклона! Ан-ти-циклона!Потом в том же духе про синее небо, солнце и весну. Потом просто сидели у костра, а перед сном Инзор все-таки прилип к приемнику, долго крутил ручку и наконец сообщил:
– Над югом Западной Сибири сформировался антициклон и движется на юго-запад, оттесняя циклон на юг. Через пару дней может оказаться здесь.
На следующий день с северо-запада неслась все та же низкая серая рвань. Зато через день облака остановились, поднялись и просветлели. И на утро еще через день, 9 апреля 965 года, над Западным Кавказом открылась глубокая синева.
Крамб, вставший за штурвал, вывел корабль подальше в море. Остальные собрались на палубе, ежась от холода под утренним солнцем. Дождались! Большой Кавказ, ради которого торчали неделю в промозглости, явился во всем великолепии, да еще свежепобеленный! Только снизу по подошвам хребтов тянулась бесснежная темная буро-синеватая полоса. А выше и еловые леса, и горные луга, и скалы, и жирные ледники, заполнившие долины – все в пышном снегу предельной свежести, в снегу, который сыпал и сыпал из тяжелых толстых облаков, пока команда «Петербурга» убивала время в устье реки. Голубовато-белая зазубренная стена тянулась из конца в конец мира, перекрывая его половину. Белизна чуть нарушалась лишь на зубцах и острых гребнях, где обнажились розоватые скалы, на которых не смог удержаться снег. А из-за снежной стены выглядывал еще более снежный огромный двуглавый купол, гладкий и чистый, без единого изъяна.
У каждого был свой бинокль, но до биноклей дело дошло не скоро – члены команды пожирали всю ширь панорамы невооруженными глазами. Весеннее солнце начинало пригревать – все перешли на корму, спрятавшись от встречного ветра, сняли брезентовые куртки и удобно расположились, обеспечив себя завораживающим зрелищем на весь день.
Снизу под снежным царством кое-где у самой воды приютились небольшие оттаявшие пригревшиеся на солнце городишки.
Кола внимательно рассматривала в бинокль один из них:
– Никак, там есть гостиницы и пляжи – бр-р-р! Неужели тут кто-то купается?!
– Почему бы и нет? – ответил Сэнк. – В июле и августе вода немного прогревается, так что те, кто не любит толкучку на курортах, неплохо проводят здесь время.
Сэнк с Крамбом решили не останавливаться и идти всю ночь. На берегу зажглись огни, замерзшие путешественники разбрелись по каютам, а утром проснулись в устье огромной реки.
– Сейчас мы поплывем по дну бывшего мелкого моря, – объяснял Стим, досконально изучивший маршрут и замещавший Сэнка в роли гида, когда тот нес вахту. – Мы находимся в промежутке между Кавказским и Крымским хребтами. Когда-то здесь был пролив, где-то здесь должны быть остатки опор моста через пролив, но я ничего не вижу. Межморская Волга, чье местное название Кумыч, по которой мы плывем, в пятнадцать раз больше Нила по годовому стоку – она собирает воду с большей части восточноевропейской равнины, с части Южной Сибири и Средней Азии, с Восточного Кавказа и Иранского нагорья. Часть этой воды испаряется в Верхнем море, но бо́льшая часть – вот она: справа по борту и слева по борту. Сейчас мы поплывем на северо-восток, потом резко повернем на юго-восток и дней через пять-шесть окажемся в Верхнем море. К сожалению, река протекает по плоской унылой местности, поэтому надо придумать коллективное развлечение дней на пять.
– Лекции! – предложил Инзор. – Пусть отец прочтет курс лекций про климат и ледяной щит, Алека расскажет что-нибудь про археологию, Кола научит нас верхнеморскому языку, а Крамб даст уроки электросварки. Мана пусть научит оказанию первой помощи.
– Ишь, всех трудоустроил, а сам-то? – съязвила Кола.
– Если надоест все время плыть и мы пристанем где-то в безлюдном месте, научу пользоваться автоматом и дам уроки стрельбы из гранатомета.
Стим оказался прав. План Инзора пришлось принять.
* * *– Мы точно знаем одно, – рассказывала Алека, открывая свой курс лекций. – С прошлой цивилизацией случилось что-то ужасное между осенью 2226 года и весной 2227-го, настолько плохое, что она вскоре погибла. Спасибо деревьям за датировку!
– Но как определили дату с такой точностью? Ведь прошло шестнадцать тысяч лет! Ты же сама говорила, что радиоуглеродный метод может давать ошибку в тысячу лет и что линейка древесных колец не дотягивает и до 10 тысяч.
– Стим, молодец, хорошие вопросы задаешь, только лезешь поперед докладчика. Дело в том, что мы не знаем, когда произошла катастрофа по нашему летоисчислению. Примерно 16 тысяч лет назад, а может быть все 17 тысяч. Но мы знаем, когда она произошла по их летоисчислению. А связать их летоисчисление с нашим мы не можем – ошибка получается лет 500.
– А откуда мы знаем точный год по их летоисчислению?
– Стим, представь себе: идет по шикарному природному парку приехавший издалека идиот, вандал, придурок, а в руке у него нож. И видит он шикарный вековой дуб. Что, по-твоему, сделает этот идиот?
– Метнет нож в дуб.
– Иной может и метнет, но тогда он лишь полупридурок. Полный – счистит кору и вырежет на дубе: «Здесь был Поль. 2195». И благодаря этому идиоту у нас появилось датированное годовое кольцо дуба. Дуб с проплешиной прожил еще 70 лет, потом свалился в болото и прекрасно сохранился в нем. Это только половина истории. А вторая половина – много деревьев были срублены после катастрофы на перекрытия землянок, на временные дома, построенные на скорую руку, причем по кольцам видно, что срублены в один и тот же год – люди спасались из городов и строили себе убежища. Осталось сопоставить кольца деревьев, срубленных беженцами, с кольцами дуба, изуродованного Полем и – о-ля-ля – вот вам и 2226 год или зима-весна 2227 года.
– А если бы тот вандал ошибся годом? Сама сказала, что он идиот.
– Вот, именно это беспокоило археологов. Пока не нашли один клен. Кола, как будет феминитив от слова «придурок»?
– Придурочка.
– Замечательно. Так вот, какая-то придурочка вырезала на клене: «Хочу счастья в новом 2219 году! Бетси». Все совпало.
– Но что все-таки произошло в этом 2226 году? Мировая война? – предположил Стим.
– Такой была первая гипотеза, но никаких следов большой войны нет, – ответил за докладчицу Сэнк. – Ни ядерной войны, ни обыкновенной. Все разрушения – дело пожаров и времени. Все свидетельства выглядят так, будто жители густонаселенных районов внезапно сошли с ума. Найдено много скелетов с множественными переломами, как от падения с большой высоты. Много автомобильных завалов на дорогах – как будто все ринулись из городов и застряли. Среди останков машин немало человеческих костей. Что за катастрофа? Почему народ как будто рехнулся и самоуничтожился? Людей охватил некий ужас? Что могло привести к полной гибели человечества?
– Дядя Сэнк, но все-таки полная гибель случилась далеко не сразу. А как же новые поселения? С ветряками, паровыми электростанциями, добротными избами, ведь они до 2280-х строились.
– Ты права, Алека, тут столько вопросов. Почему те же самые новые поселения со временем загнулись, а не возродили цивилизацию? Что заставило их захиреть, хотя вокруг было полно инструментов, уцелевших механизмов, металлов?
* * *Сэнк молча смотрел из-за штурвала на огромную невразумительную реку. Чахлые полоски деревьев по берегам, сухая холодная степь по сторонам, голые острова. Одна радость – норки береговушек в глинистых обрывах. Скоро пожалуют с Нила и внесут немного жизни…
– Кумыч дурацкий! – выругался Сэнк и позвал Крамба – пора читать лекцию.
– Вполне возможно, что оледенение началось с резкого потепления, – рассказывал Сэнк в кают-компании, пока Крамб вел корабль меж унылых берегов. – Это сейчас самая популярная гипотеза. Предполагают, что потепление вызвал человек, сжигая огромное количества ископаемого топлива. От этого в атмосфере накапливался парниковый углекислый газ, из-за чего средняя температура на Земле выросла на четыре градуса. Скорее всего, оледенение произошло бы и без потепления, но позже. Северный океан растаял, что вызвало грандиозные снегопады на севере Евразии и Америки, а теплое течение, гревшее Северную Европу, остановилось из-за опреснения Северной Атлантики – пресную воду обеспечил тающий Гренландский щит. Еще раньше вместе с человеком исчезла и антропогенная эмиссия парниковых газов. Оттаявший океан побелил Север, снега выпадало столько, что он не успевал растаять коротким летом – альбедо Земли выросло, нагрев уменьшился. Северный океан скоро замерз, но похолодание уже запустилось. Есть и другие гипотезы, но пока остановимся на этой.
