Блеск и нищета российского ТВ - Федор Раззаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Особенно это прискорбно в год примирения и согласия, объявленный президентом. Очевидно, что сама идея показать фильм по ТВ внесла в общество новый раскол…»
Леонид Парфенов (главный продюсер НТВ): «Некоторые статистики утверждают, что только семь процентов регулярно ходят в церковь и лишь четыре процента регулярно молятся дома. «Кино не для всех» православный российский народ не смотрит. В народе такое кино называют словом «муть», и собирает оно не более 1,5–2 % рейтинга. На самом деле православный российский народ больше всего смотрит «Санта-Барбару», «Поле чудес» и «Угадай мелодию». Без специального привлечения внимания фильм продолжительностью 2 часа 38 минут с абсолютно провальной для России характеристикой «психологическая драма» никто не стал бы смотреть. Более того, я не очень верю, что люди, не так давно приобщившиеся к стихийному отрывочному православию, так хорошо знают Священное Писание, чтобы понимать, а что, собственно, неканонического привнесено Скорсезе в толкование образа Христа?
Из-за чего весь сыр-бор? В фильме Христу пригрезилось, что он сойдет с креста, сойдется с Марией Магдалиной, нарожает детишек, проживет обычную земную жизнь. Но наваждение спадает, он возвращается на свой крест и благодарит Бога-отца за то, что уберег его от искушения. Так Скорсезе представляет себе Христов подвиг. Наверное, это небанальный подход. Но преднамеренное богохульство «шить» Скорсезе ну никак нельзя…
Скорсезе искренне и творчески подходит к образу Христа, что воспринимается жуткой ересью. А у нас массово тиражируется некая внешняя оболочка православия: все эти стояния чиновников в храме со свечкой, новые храмы, похожие на византийские пряники, беспредельное количество каких-то открыточек, сувенирных ладанок, святая вода, бутилированная по благословению патриарха (бесподобная формулировка)… Дикая пошлость, на самом деле. Но именно это выдается за канон. Как бы считается, что рыжекудрый молодой человек с сахарными устами и васильковыми глазами на пятикопеечной открытке, исполненной за гранью всяких представлений о вкусе, и есть сын Божий. Главная проблема в том, что диалог РПЦ с миром и обществом крайне архаичен по форме. И эту архаику церковь считает канонической. А все, что современно и не столь традиционно, отрицает или даже пытается запретить…»
Чаплин: «Не только в России существует феномен этого массового церковного искусства, очень часто абсолютно безвкусного. Но, хотим мы того или нет, церковь одновременно и пастырски воспитывает народ и считает себя призванной общаться с людьми на языке той культуры, которая для них приемлема и привычна. И реальность такова, что те примеры, о которых говорил г-н Парфенов, воспринимаются людьми положительно, в то время как даже минимальное новаторство – храм на Поклонной горе – многими считается чуть ли не еретическим. Реальность такова, что абсолютное большинство верующих воспринимают церковную эстетику второй половины XX века в ее усеченном, конечно, и примитивизированном варианте как нечто свое, как то, что должно быть в православной церкви. Почему это произошло? По одной простой причине: 70 лет не развивалась церковная культура, и, когда люди сегодня опомнились и стали задумываться над тем, что же это такое, они вынуждены вернуться к той точке, где традиция рвалась».
Парфенов: «Мы живем в конце ХХ века. Нас окружает огромное количество явлений, которые никак не могут вызвать одобрения РПЦ: наркотики, алкоголизм, разводы, аборты, длина женских юбок… Это вообще век соблазнов, а уж его конец – тем более. Запретить ничего нельзя, человек все равно будет в этом жить. Очевидно, здесь куда действеннее не запреты, а воспитание в человеке такой веры, которая помогала бы ему отторгать, преодолевать соблазны. Но то, что пытается сделать церковь сейчас, в истории с фильмом Скорсезе, не имеет ничего общего с воспитанием веры. Это абсолютно мирская публичная политика с обращением в Совет Федерации, в Думу, с демонстрацией силы, и в ней нет ничего от спасения души, ничего от сына Божьего…»
Чаплин: «Да, нельзя смешивать политику и религию, да, нельзя смешивать эстетические, богословские споры с политической борьбой, но, хотим мы того или нет, и сам фильм, и позиция канала, поставившего его в эфир, и дискуссия вокруг него – все, естественно, является одной из тем, по поводу которой политики считают для себя необходимым высказаться. Это реальность, которая будет сопровождать нас всегда, какого бы рода общественный конфликт ни возникал в стране и мире…»
Кстати, именно Л. Парфенов, являясь главным продюсером НТВ, приложил руку к появлению другой скабрезной передачи, оскорбляющей нравственность миллионов православных – программы «Про это», премьера которой состоялась 6 сентября. Именно Парфенов придумал эту передачу, где все действо вращалось вокруг секса. Как писал все тот же И. Шафаревич: «Явно болезненными для русского сознания были порнографические публикации, заполнившие в тот период (да заполняющие до сих пор) российские СМИ. Болезненными, так как исторически русское сознание эти темы отталкивало. С момента возникновения письменной литературы у нас не было ничего аналогичного ни любовной лирике менестрелей, ни «Тристану и Изольде». Все любовные мотивы в древнерусской литературе сводятся, кажется, к «Плачу Ярославны». Такой слом национальных стереотипов был, несомненно, одним из факторов разрушения национального сознания. И тут НТВ был впереди – с постоянной программой на эту тему…»
Конечно, бесполезно было взывать к культурным корням таких людей, как Л. Парфенов. Культура таких людей зиждется в основном на любви ко всему западному, почему они и были востребованы российскими массмедиа, дабы прививать свои вкусы как можно большему числу россиян. Вот и передача «Про это» была типичной калькой с дешевых западных передач, где речь шла исключительно о физиологических отношениях между мужчиной и женщиной даже без намека на какую-либо духовность. Чтобы придать передаче особый колорит, в качестве ее ведущей была выбрана экзотическая женщина – негритянка Елена Ханга.
Ханга родилась в Москве в интернациональной семье. Ее мать была обрусевшая американка, а отец был премьер-министром Танзании (погиб во время переворота в этой стране). Елена окончила МГУ, работала корреспондентом в рупоре перестроечных либералов – газете «Московские новости». Затем по приглашению фонда Рокфеллера уехала в США, где стала стипендиатом в Гарвардском университете. Идея пригласить ее в качестве ведущей в программу «Про это» родилась, судя по всему, в голове супруги Парфенова, которая одно время тоже работала в «Московских новостях».
Первый же выпуск новой программы – он назывался «Моя эротическая мечта» – вызвал массу откликов телезрителей. Кто-то приветствовал сам факт появления на российском ТВ программы о сексе, кто-то, наоборот, – горячо протестовал. И хотя до масштабов скандала с демонстрацией фильма «Последнее искушение Христа» эта история явно не дотягивала, однако шуму наделала тоже немало. Дело дошло до того, что в 98-м группа депутатов Госдумы потребовала закрыть программу, которая, по их мнению, «занималась растлением граждан». Однако ничего депутаты так и не добились – программа продолжала выходить и продержалась в эфире несколько лет.
Однако вернемся в 97-й.
9 июня начал свою работу канал «ТВ Центр» (до этого – МТК), который входил в медиаструктуры мэра Москвы Юрия Лужкова. Отметим, что последний приступил к созданию собственного медиахолдинга позже всех, когда большинство аналогичных медиаструктур в России уже существовало. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. Лужков к тому времени набрал большой вес в политической власти и претендовал на звание политика федерального масштаба. Но, чтобы завоевать это звание, ему требовался грамотный пиар, которым и должны были заняться его медиаструктуры, в том числе и канал ТВЦ.
Между тем летом случился скандал в популярной программе «Времечко»: из нее ушел один из ее основателей и руководителей – Лев Новоженов. Его уходу предшествовали следующие события.
Все началось с того, что в «Известиях» появилась рецензия И. Петровской на один из выпусков ночного «Времечка», в котором Новоженов встречался с белорусским режиссером-документалистом Юрием Хащеватским, снявшим фильм о Президенте Белоруссии Александре Лукашенко «Обыкновенный президент». Поскольку вся российская либеральная общественность ненавидела Лукашенко за то, что он единственный из всех руководителей бывших республик СССР строил у себя государственный социализм (причем строил весьма успешно), рецензия Петровской была весьма критическая. После нее Новоженова вызвал к себе руководитель «АТВ» Анатолий Малкин. Далее приведем рассказ самого Л. Новоженова:
