Блеск и нищета российского ТВ - Федор Раззаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Г. Шергова (писатель): «Мы теперь живем в самом засекреченном обществе в истории человечества. О нас потомки не узнают ничего. Останутся катастрофы, убийства, двойное гражданство Березовского, бракосочетание Аллы Борисовны – но никто не узнает, как живут люди…»
В репортаже, посвященном этому съезду и опубликованном на страницах «Общей газеты», журналист В. Кичин писал: «В принципе форум повторил упреки, которые уже стали общим местом телекритики. Его сенсационность в том, что разговор об общественной опасности телевидения завело само телевидение.
«По сути, это был съезд оппозиции, – сказал в беседе с корреспондентом «ОГ» член Телевизионной академии режиссер Игорь Беляев. – Он показал, что московские телеканалы не чувствуют и не понимают Россию. Поэтому и Россия относится к Москве с подозрением. Нынешнее ТВ людей ожесточает, разобщает. Мы отказались от пропаганды – но что взамен? Массовое казино? Но может ли страна остаться без объединяющего фактора? ТВ должно связывать не только Москву с регионами, но и регионы между собой. Люди должны находиться в одном эфирном пространстве. Только тогда возникает ощущение единой нации, общества, государства.
Да, этот форум – демонстрация раскола на ТВ, которое перестало быть общенациональным и стало «журналистикой бульварного кольца», бульварного – и с большой, и с маленькой буквы. Но если так, государство не обязано его кормить. И в противовес рыночному должно возникнуть русское объединяющее ТВ…
Шумным вышел форум. Сокрушительной критике подвергнут не менее чем весь курс нынешнего телевидения. Но апокалиптических настроений его участников явно не разделяют на ТВ очень многие – раскол… Уже очевидно, что практических результатов ждать трудно – пламенные речи прошли мимо ушей тех, кому были адресованы…»
Самое интересное, но многие из тех, кто с таким рвением разоблачал на форуме «дикие нравы» российского телевидения, очень скоро сами превратились в таких же коммерсантов от ТВ. Взять, к примеру, Михаила Швыдкого. Спустя несколько лет он станет известен не только как министр, но и как шоумен, способствующий процветанию весьма поверхностного по своей сути и уводящего от насущных проблем телевидения. Сегодняшнее российское ТВ всего лишь слепок, причем не самый удачный, с заграничного телевидения – то ли американского, то ли австралийского.
Кстати, о заграничном влиянии. Здесь уместно вновь сослаться на книгу, цитаты из которой я уже приводил выше и которую полезно перечитывать идеологам современного коммерческого ТВ России. Речь идет о произведении Григория Оганова «TV по-американски» издания 1985 года. Вот еще несколько фрагментов из нее: «Давно ведь известна священная заповедь американского капитализма: «То, что выгодно «Дженерал моторс», полезно и для Соединенных Штатов». На практике это означает, что первым и единственным критерием, которым обязаны неукоснительно руководствоваться частные должностные лица, является «рейтинг» («rating»), что переводится с английского как «оценка», «счет», «котировка», то есть в данном случае – процент зрителей, усевшихся перед радиоприемниками или телевизорами.
Не важность, не полезность, не художественные достоинства, не воспитательные свойства тех или иных программ вступают тут в соревнование друг с другом, а только одно из главнейших свойств – развлекательность, способность любой ценой собрать у экрана максимальную аудиторию потенциальных покупателей.
И тут начинается… Страдания немыслимой голливудской красавицы, похищенной отпетыми злодеями и ожидающей в слезах своего ковбоя-избавителя, прерываются в самый душещипательный момент вкрадчивым объяснением благородной пожилой леди, демонстрирующей с ловкостью коммивояжера новый сверхуниверсальный пылесос. А захватывающий футбольный матч замирает, как стоп-кадр, в тот самый миг, когда все болельщики, повскакивав с мест, либо вопят нечто эквивалентное нашему «мази-ла!», либо хватаются за валидол, – замирает для того, чтобы обаятельная молодая пара начала кормить своего розовощекого первенца самой лучшей, самой питательной, самой витаминизированной в мире кашкой, приглашая половину Америки последовать своему замечательному примеру…»
Или такой пассаж: «Символ веры коммерческого телевидения выражен в одном кратком, как хлопок скорострельной пушки, слове: «прибыль». И тягаться с ним общественному телевидению – все равно что зайцу-стукачу вызывать на ближний кулачный бой североамериканского медведя-гризли. А так как об этом и помыслить невозможно, так как гиганты-телекорпорации настолько уверены в себе, что не принимают всерьез возможность сколько-нибудь опасной конкуренции со стороны общественного телевидения, то ему милостиво дозволено существовать. И знать свое место…»
А вот еще напоследок: «Постоянный показ преступлений, их залитых кровью жертв, перипетий погони и поимки преступников, полицейских расправ, искаженных болью и яростью лиц травмирует психику телезрителей, а затем, как считают психологи, постепенно притупляет восприятие, атрофирует способность к сопереживанию, логически неизбежному сочувствию жертве, вытравляет у человека все нормальные, естественные человеческие чувства. Хорошо известны и факты прямого влияния сцен насилия на поведение людей, особенно индивидов с неустойчивой психикой, а также подростков, подражающих «героям» телеэкрана, подпадающих под обаяние «романтики» кровавого детектива.
Что поделаешь, сокрушаются наши собеседники из одной крупной телерадиокорпорации, публика хочет знать о происшествиях такого рода, и мы не можем отказать ей в этом…
Это аргумент из тех, о которых принято говорить иронически, улыбаясь, – здесь-то не вся правда. В самом деле, для чего же тогда при обилии хроникальных сюжетов с преступниками, полицейскими, жертвами телевидение добавляет к ним изрядное количество постановок, пьес, фильмов, живописующих то же насилие, ту же жестокость, те же кровавые «подвиги» гангстеров и суперменов?
Фирменный ответ готов: так хочет зритель. (В России это звучит иначе: «Пипл хавает». – Ф. Р.) Но это далеко не так. Правда в том, что головокружительные истории с погонями, схватками, шантажом, пытками и прочими аксессуарами изготавливаемых конвейерным способом детективов собирают обширную аудиторию. Но верно и то, что в данном случае широкий зритель потребляет по принципу «бери, что дают». Более того, этот самый «средний» зритель, на примитивные духовные запросы которого так часто ссылаются в уютных кабинетах телевизионных боссов, там, где определяется политика телесетей, – этот зритель, как выяснилось, не испытывает особых восторгов по поводу тех программ, которые вынужден смотреть за неимением выбора…»
Теперь самое время напомнить читателю название книги, из которой почерпнуты столь близкие и понятные нам теперь цитаты: Григорий Оганов, «TV по-американски», издание 1985 года.
В те годы, когда вышла эта книга, многие искренне считали ее коммунистической агиткой. В те годы мы жадно ловили по ночам «город Лондон, Би-би-си», читали «Журналиста для Брежнева» и тому подобную литературу. А наше телевидение (за исключением отдельных передач) считали скучным и зашоренным. Теперь большинство из нас думает иначе. Все-таки была в советском телевидении, при всей его кондовости, особенная изюминка. Эта изюминка цепляла за душу. А что есть в нынешнем нашем ТВ? Взгляните на лица большинства ведущих – в их глазах, кроме «бакса», ничего больше не читается. Как говорится, «ни ноты без банкноты». Чтобы не быть голословным, приведу мнение покойного режиссера и актера Ролана Быкова, который в 97-м поставил на себе один интересный эксперимент. Послушаем его собственный рассказ: «Пока лежал в больнице, научился смотреть все программы телевидения одновременно. Оказывается, непринципиально смотреть передачу до конца. Пока переключаешься на другие каналы, ничего на предыдущих не меняется. Смотрел с 6 утра до 3 часов ночи не переставая, отвлекаясь лишь на процедуры. Должен сказать, смотреть наши телепрограммы – это тяжелейшее испытание.
Когда-то мы говорили: «искусство радио», «телевизионное искусство». Сейчас претензии на искусство выкинуты за борт. Думаю, телевидение становится (и во многом уже стало) центром антикультуры. В сочетании с «пожелтением» газет, журналов – какой-то хронический гепатит – это очень серьезный удар.
Первое, что поразило, – это непрофессионализм. Люди просто не умеют делать то, чем занимаются. Второе – жуткое однообразие.
Дело в том, что телевидение существует отдельно от зрителей. Нет населения, для которого все это показывается. Потому что получается, что для населения самое страшное – это кариес, а самое главное – это угадать мелодию…»
Справедливости ради стоит отметить, что именно Ролан Быков вместе с большинством других представителей советской творческой интеллигенции, по сути, были инициаторами того одичания, которое наступило в России 90-х. Ведь это они в середине 80-х подняли массы на революционные перемены, уверяя миллионы людей в том, что либеральные реформы принесут стране процветание во всем: начиная от экономики и заканчивая культурой. В итоге вместо процветания получилось одичание. Под водительством либералов великий СССР рухнул, и на его обломках появилось антинародное государство, где вороватое меньшинство без всякого зазрения совести правит бесправным большинством. При этом все происходящее подается СМИ (в том числе и телевидением) как подлинная демократия, хотя еще Бернард Шоу по этому поводу мудро заметил: «Демократия – это красивый воздушный шарик. Пока вы с умилением смотрите на него, задрав голову вверх, ушлые люди чистят ваши карманы».
