Жатва - Тесс Герритсен

«Если бы я тогда видела, в каком вы состоянии, — думала Эбби. — Если бы на одной койке умирали вы, а на другой — Джош О’Дей, кого из вас я бы выбрала?»

Ответа Эбби не знала.

Над постелью Нины Восс по зеленоватому экрану осциллоскопа тянулась зубчатая линия. Сердце неизвестного мальчишки билось со скоростью сто ударов в минуту. Билось в груди другой женщины, неутомимо гоняя по ее сосудам кровь, разгоряченную лихорадкой.

Эбби держала руку Нины, ощущая пульс. Медленный, ровный. Не пульс Нины, а свой собственный.

Рентгенологу понадобилось двадцать минут, чтобы доставить в отсек Нины портативную установку и сделать снимок. Еще через пятнадцать минут Эбби получила проявленную пленку, которую тут же прикрепила к негатоскопу и стала внимательно рассматривать. Рентген не выявил никаких признаков пневмонии.

Часы показывали три ночи. Эбби позвонила Аарону Леви домой.

— Алло! — послышался в трубке заспанный голос Элейн.

— Элейн, говорит Эбби Ди Маттео. Извините, что беспокою вас среди ночи. Аарон просил меня позвонить. Я могу с ним поговорить?

— Он поехал в клинику.

— А давно?

— Гм… сразу после второго звонка. Разве он не там?

— Я его не видела, — ответила Эбби.

На другом конце линии установилось напряженное молчание.

— Он уехал из дома час назад, — продолжала Элейн. — Ищите его в клинике.

— Я так и сделаю. Сейчас позвоню ему на пейджер. Еще раз извините. Спокойной ночи.

Эбби повесила трубку, затем сняла снова, позвонила доктору Леви на пейджер и стала ждать ответного звонка. Прошло пятнадцать минут, но Аарон так и не позвонил.

Подошла Шейла — медсестра, ухаживающая за Ниной.

— Доктор Ди Маттео, доставлены результаты последнего бактериологического анализа. Будете заказывать еще какие-нибудь анализы?

«Что же я упустила?»

Борясь с сонливостью, Эбби массировала виски и думала. Напряженно думала. Послеоперационная лихорадка на пустом месте не возникает. Где-то есть очаг инфекции. Вот только где? Что она не учла?

— А как насчет самого органа? — спросила Шейла.

— Вы про сердце? — встрепенулась Эбби.

— Мне тут мысль одна в голову пришла. Хотя тот случай — совсем другой…

— Шейла, не молчите. Все может оказаться зацепкой.

Медсестра колебалась.

— У нас такого я еще не видела. Но до Бейсайда я работала в Майо, в службе трансплантации почки. И там был один пациент. Ему пересадили почку. Началась послеоперационная лихорадка. Врачи сбились с ног. Кучу анализов делали. Так и не могли понять, в чем причина, пока он не умер. Оказалось, грибковая инфекция. Стали смотреть данные по донору: бактериологические анализы крови донора дали положительный результат на грибок. Но анализы запоздали на неделю. За это время почку успели изъять, пересадить, а пациент с пересаженной почкой умер. Вот так.

Эбби обдумывала услышанное. Монитор № 15 показывал, что новое сердце Нины Восс работает вполне исправно.

— Где хранится информация о донорах? — спросила она Шейлу.

— В кабинете координатора по трансплантациям. Но у старшей медсестры есть ключ.

— Пожалуйста, попросите ее разыскать данные о доноре Нины Восс.

Эбби открыла карточку Нины. Перелистав, нашла бланк Банка органов Новой Англии. С ним донорское сердце прибыло из Вермонта. Группа крови донора — четвертая, резус положительный; далее шли результаты анализов на ВИЧ, на сифилис… Все, как требуется в подобных случаях. Все… кроме имени донора.

Через пятнадцать минут Эбби позвонила старшая медсестра.

— Я не нашла данных по донору, — сообщила она.

— Вы смотрели данные на имя Нины Восс?

— Они идут под общим номером ее медицинской документации. Я просмотрела все бумаги под номером миссис Восс. Данных по донору нет.

— А если их по ошибке положили в другую папку?

— Я просмотрела все папки по пересадкам печени и почек. Папку миссис Восс дважды пролистала от корки до корки. Вы уверены, что данные по ее донору не в отделении?

— Хорошо, я попрошу поискать. Спасибо за помощь.

Эбби повесила трубку и вздохнула. Меньше всего ей сейчас хотелось разыскивать пропавшие бумаги. Она обвела глазами внушительную полку с папками, где были собраны сведения о предыдущих госпитализациях пациентов отделения. Если нужную ей папку случайно запихнули туда, поиски займут не меньше часа.

Но можно сделать и по-другому. Позвонить в клинику, где изымали сердце. У них обязательно хранятся копии всех документов по донору.

Эбби через справочную узнала номер больницы имени Уилкокса и сразу же набрала номер, попросив соединить ее с дежурной медсестрой.

— Гейл Де Леон вас слушает.

— Доброе утро. Вас беспокоит доктор Ди Маттео из клиники Бейсайд в Бостоне. У нашей пациентки послеоперационная лихорадка. Несколько дней назад ей пересадили сердце, полученное из вашей клиники. Мне хотелось бы поподробнее узнать о доноре. Прежде всего его имя. В сопроводительных документах имени донора нет.

— Говорите, изъятие сердца происходило у нас?

— Да. Донором был мальчик-подросток.

— Я должна проверить операционный журнал. Потом перезвоню.

Через десять минут Гейл Де Леон действительно перезвонила, но вместо ответа сама задала вопрос:

— Доктор Ди Маттео, а вы уверены, что не ошиблись клиникой?

— Бланк БОНА у меня перед глазами. Там в качестве клиники донора указана больница имени Уилкокса в Берлингтоне, штат Вермонт.

— Да, это наша клиника. Но в журнале нет записи об изъятии донорского сердца у мальчика-подростка.

— Может, вы посмотрите еще раз? Это было… — Эбби взглянула на бланк. — Двадцать четвертого сентября. По времени где-то около полуночи.

— Ждите у телефона.

Из трубки доносился шелест страниц и покашливание старшей медсестры.

— Вы слушаете?

— Да.

— Я проверила записи журнала за двадцать третье, двадцать четвертое и двадцать пятое сентября. Две операции по удалению аппендицита, удаление желчного пузыря. Еще два кесарева сечения. Никакого изъятия донорских органов в эти дни не проводилось.

— Но мы же получили донорское сердце из вашей клиники!

— Мы вам его не отправляли.

Эбби просмотрела записи хирургических медсестер и нашла: «0105: Прибыл доктор Леонард Мейпс из больницы имени Уилкокса».

— Сердце нам привез ваш хирург, доктор Леонард Мейпс. Он же проводил изъятие сердца у донора.

— В штате нашей больницы нет никакого доктора Мейпса.

— Ну как же? Он торакальный хирург…

— Послушайте! Я еще раз вам говорю: у нас в клинике такого нет. И вообще я не слышала, чтобы в Берлингтоне был врач с такой фамилией. Не знаю, доктор, откуда у вас сведения, но наша клиника здесь ни при чем. Советую вам еще раз все проверить.

— Но…

— Попробуйте поискать в других клиниках.

Эбби медленно повесила трубку.

Она сидела, глядя на телефонный аппарат. Она думала о Викторе Воссе, его деньгах и о том, что можно купить на такие деньги. Она думала об удивительном стечении обстоятельств, в результате которых Нина Восс получила новое сердце. Идеально совместимое сердце.

Потом Эбби снова потянулась к телефону.

9

— Ты торопишься с выводами, — сказал Марк, листая карточку Нины Восс, оформленную в реанимации хирургического отделения. — Всему этому наверняка существует разумное объяснение.

— Я бы хотела его услышать.

— Жатву провели очень грамотно. Сердце надлежащим образом упаковали, доставили по всем правилам. И документы на донора наверняка тоже были.

— А сейчас почему-то их нет, — заметила Эбби.

— Координатор по трансплантациям приходит на работу к девяти утра. Мы спросим у нее насчет документов. Уверен, они где-то в клинике.

— Марк, документы — только часть истории. Я звонила в больницу имени Уилкокса. У них нет хирурга по имени Леонард Мейпс. Старшая медсестра сказала, что в Берлингтоне вообще нет практикующего хирурга с таким именем.

Эбби помолчала, затем тихо спросила:

— А мы вообще знаем, откуда на самом деле к нам попало это сердце?

Марк молчал. Он пребывал в состоянии полудремы, мешавшей думать связно. Было четверть пятого. После телефонного звонка Эбби он заставил себя вылезти из постели и приехать в Бейсайд. Каждый случай послеоперационной лихорадки считался ЧП. Марк доверял выводам Эбби и результатам анализов, но хотел все увидеть своими глазами. Теперь он сидел в сумраке хирургического отделения, листал карточку Нины Восс и отчаянно пытался включить свой мозг в работу. В стеклах его очков отражались экраны трех кардиомониторов с ярко-зелеными зигзагами линий. Где-то рядом, словно призраки, появлялись и исчезали медсестры. Все разговоры велись вполголоса.

Марк закрыл карточку, снял очки и принялся тереть заспанные глаза.