Черный плащ немецкого господина - Галина Грановская

— Давай из верхней одежды подберем тебе что-нибудь у меня, — сказала Майя, когда он в очередной раз зашел к ней в магазин после работы. — Есть просто шикарные куртки и пальто. Настоящий эксклюзив. Только предупреждаю, платить будешь полную цену. Можешь взять что-нибудь в кредит.

Она только что вернулась из Италии с новой коллекцией верхней одежды.

— Нет, — Павел оглядел себя в висящее на стене зеркало и покачал головой.

— Ладно уж, — усмехнулась. — Сделаю небольшую скидку.

— Ты не поняла. И со скидкой не надо. У меня пока есть что носить.

Майя, удивленно приподняла брови.

— Мне мой плащ нравится, — пояснил Павел. — Его я и буду носить.

К этой вещи у него и в самом деле было какое-то особенное чувство. Как к лучшему другу. Если бы он тогда случайно не купил его, жизнь наверняка сложилась бы совсем по-другому. Вряд ли бы он привлек внимание Неверского в своей старой куртке — наверняка тот не стал бы поддерживать падающего бродягу, и уж тем более, приглашать его на обед и предлагать — с бухты-барахты! — должность инженера. Возможно, он встретился бы в тот день с обладательницей прокуренного голоса, и его бы приняли охранником, или вышибалой в тот самый ресторан, где теперь он иногда обедает. Но никогда бы он не стал тем, кем стал. Да, именно с этого плаща началась новая полоса в его жизни.

Майя стала рядом и, глядя на его отражение в зеркале, неожиданно согласилась.

— Да, действительно отличная вещь. Где ты его купил?

Все модные магазины и бутики города с мужской одеждой были, разумеется, хорошо известны Майе, так же, как и товар, которым они торгуют. Сказать правду было невозможно. Он повернул голову к окну, лихорадочно соображая, как выкрутиться. И тут внезапно в поле зрения попал лежащий у Майи на столе журнал. С крупными буквами на обложке: «Вена готовится к международной выставке». Подарок судьбы, а не журнал.

— В Вене, разумеется, — смеясь, ответил он. — Только там такие и продаются.

Она еще раз внимательно оглядела Павла.

— Эксклюзив сразу виден. Только, ты, растеряша, где-то посеял верхнюю пуговицу.

— Действительно потерялась, — с сожалением произнес он, коснувшись воротника.

— Можно все пуговицы заменить. Хочешь, — предложила, — я скажу девочкам, чтобы подобрали и пришили?

— Это невозможно.

— Почему? — удивилась Майя. — Сейчас полно всяких пуговиц. Хотя… — некоторое время она вертела пуговицу у него на груди, — ты прав, эти — настоящее произведение искусства. Без них твой плащ многое потеряет. Пожалуй, можно все пока оставить и так. Во всяком случае, до конца сезона. Эта вещь делает тебя стильным и… и — мужественным.

Вот, значить, в чем причина его привлекательности — в плаще.

— А без плаща я не мужественный? — улыбнулся Павел.

Майя склонила голову и немного подумала, глядя на него и себя в зеркало.

— Иногда — да. А иногда ты — извини — тюфяк тюфяком. Ты вообще какой-то… — она повернулась и пристально вгляделась в его лицо, — очень разный. Как будто из двух половинок. Или лучше сказать, ты состоишь из приливов и отливов.

— А сейчас я какой? — Он обнял Майю за плечи и прижал ее к груди. — Сейчас у нас прилив или отлив?

— Да ладно тебе, — рассмеялась она, — не забывай, я на работе.

— Какое это имеет отношение к моему вопросу?

— Сейчас… — прошептала она тем особенным голосом, который звучал как прелюдия к празднику, — сейчас у нас, конечно, прилив…

— Просто прилив?

— Сильный прилив. Очень… Просто какой-то шторм… начинается.

Тем же вечером они отправились в театр.

В театре он не был со студенческих времен. Елена театров не любила. С ней они больше ходили по эстрадным концертам. А потом пошла такая полоса, что он и о концертах забыл. И вот сейчас стоял, как когда-то в юности, в зеркальном зале, вдыхал аромат женских духов и еще какие-то давно забытые запахи и чувствовал себя почти счастливым. Живым свидетельством тому, что жизнь удалась, что все идет как надо, была стоящая рядом Майя в длинном вечернем платье цвета морской волны, которое очень шло к ее зеленым глазам. Выглядела она просто потрясающе и, разумеется, была в городе личностью известной — с ней многие здоровались. Ничего удивительного, Майя одевала весь местный бомонд.

— Ну, где бы мы еще встретились! — Двухметровая дылда, бросив любопытный взгляд на Павла, расцеловалась с ней. — Нельзя ли на минутку похитить тебя у твоего друга? Поинтересовалась манерно. — Мне так нужна твоя консультация…

— Я отойду на минутку, — с улыбкой обернулась к Павлу Майя, — а ты пока посмотри выставку. Есть очень хорошие работы.

Майя с дылдой отошли к окну, а он медленно прошелся вдоль стен. В фойе и в зеркальном зале театра висели картины местных художников. Ни одна из них не остановила его взгляда. В живописи он не разбирался, но, бегло просмотрев те, что попались на глаза, почему-то решил, что шедевров здесь не водится. А вот стоящая в углу под огромной пальмою скульптура просто притягивала к себе. Павел подошел ближе.

— Что это ты тут так внимательно рассматриваешь? — Майя взяла его под руку.

— Нимфа, — он не в силах был оторвать глаз от скульптуры. — Посмотри какая…

— Красивая, — согласилась Майя и повлекла его в зал. — Второй звонок, господин ценитель прекрасных форм.

После театра поехали к ней.

Всю неделю он только и думал о их следующей встрече. Представлял, как они проведут время. Только не у него. Он не готов принимать такую гостью в своей квартире. Один раз — это куда ни шло, тем более на праздник. На праздники кого угодно можно встретить у кого угодно. Но постоянно водить Майю в свою холостяцкую нору невозможно. Соседи будут проявлять любопытство, надо будет отвечать на их вопросы. Что за дама на такой шикарной машине? Попробуй не ответить, — обидятся. Его родители были людьми открытыми, да и все в его окружении так раньше жили, никаких тайн. Все друг перед другом как на ладони, делились и хлебом и картошкой, и своими домашними проблемами. Но он больше не хотел так жить. Не то, чтобы ему было, что скрывать. Просто у него началась другая жизнь. И этой жизни появились другие ценности. Пришла пора менять квартиру. Новая жизнь это новая жизнь. А встретиться с Майей лучше у нее. Или на ее даче. Тоже уютное гнездышко. В первое посещение он не имел возможности ее оценить. Но потом… Особенно ему понравился маленький бассейн, примыкавший к сауне. Замечтавшись, он не услышал, как открылась дверь и в кабинет заглянула удивленная Наташа.

— Павел Сергеевич, вы совсем сегодня заработались. У вас же телефон просто разрывается. Не слышите?

Он смущенно кивнул секретарше и поднял трубку.

— Привет. — Сердце дернулось и приостановилось. Майя. Почувствовала, наверное, что он о ней думает. — Чем занимаешься?

— Работаю…

— Паспорт у тебя с собой?

— Мой?

— Ну, не мой же! — рассмеялась Майя. — Мой у меня в сумке.

— При мне, — ответил он, недоумевая, зачем ей понадобился его паспорт.

Ах, да, ну, конечно же! Гостиница. Не дом, не дача, а гостиница… М-да. Размечтался. Ладно. Главное, он ее снова увидит. Пусть будет гостиница. В гостинице не так уютно, зато никто тебя там не знает, и не будет потом задавать идиотских вопросов, на какие не одна Раиса Егоровна мастерица.

— Заканчивай работу и быстро в аэропорт. Я уже здесь.

— В аэропорту?! — он не смог сдержать удивления.

— Именно. Мы летим в Ялту.

— Это шутка… — не поверил он.

— Да какая шутка! — рассердилась Майя. — Никаких шуток, мы действительно летим. Потом объясню. Сейчас некогда. Быстренько бери такси, через час начинается посадка.

Он лихорадочно прикинул, сколько у него в бумажнике денег. И успеет ли заехать домой переодеться.

— Ничего не бери, — предупредила Майя, словно прочитав его мысли. — Ни о чем не волнуйся. Все, что нужно, купим на месте. Денег у меня достаточно.

В состоянии легкого шока он приехал в аэропорт, все еще не веря, что они куда-то полетят. Но — никакого розыгрыша. У одной из подруг Майи, Натальи, было турагенство. Она-то и предложила слетать чартерным рейсом по горящей турпутевке на три дня в Ялту. Такой себе маршрут выходного дня.

Следующим утром он уже гулял по выложенной плитами набережной и слушал шум прибоя. Майя осталась в номере, ей хотелось «еще чуть-чуть» понежиться в постели, а он не мог утерпеть, сжигаемый желанием как можно скорее увидеть водную стихию. И вот оно, море. Вздымалось, дышало, с шелестом накатывало, набегало на берег тяжелыми волнами, переливаясь под скупым зимним солнцем всеми оттенками серого, сквозь который нет-нет, да и проглядывало вдруг изумрудное сияние. Он постоял у воды, вглядываясь в несуществующую, но отчетливо видимую линию, разделяющую воду и небо. Море занимало полмира, а с другой стороны горизонт занимали горы, прячущие в серых облаках свои вершины. Мощные декорации для их love story. Он именно так и подумал: love story. Надо же, усмехнулся, с Майей он становится прямо-таки поэтом. А встречался бы с такой женщиной, как Ленка, или, что еще хуже, с такой, как Варвара — совсем другими словами бы оперировал.