Право на одиночество - Ника Соболева

– Я знаю вас вполне достаточно, чтобы сделать определенные выводы. Впрочем, чему я удивляюсь… современные молодые люди совершенно не разбираются в женщинах.

Наконец я справилась со своей лазаньей. Да, если бы Антон видел, сколько я сегодня съела… он бы порадовался, а то вечно ноет, как я похудела. А ведь еще десерт! И сыр мы не доели…

– Современные девушки тоже не разбираются в мужчинах, – я улыбнулась, придвинув к себе тирамису. – По крайней мере, мои ближайшие подруги полностью оправдывают это утверждение. Да и наша Светочка тоже… я уже и не пытаюсь запомнить имена всех ее парней, они все равно постоянно меняются. Кстати… как она вам?

Он пожал плечами.

– Она хороший секретарь, да и человек тоже. И она очень любит вас, Наташа. Я бы даже сказал – она любит вас как сестру.

Мне такое в голову не приходило…

Но, вспоминая наш разговор со Светой, историю про ее настоящую сестру, то, как она заботилась обо мне… Да, пожалуй, Громов прав. Странно, я никогда в душе не называла Свету своей подругой, только коллегой по работе…

А ведь она поддерживала меня всегда. И не меньше, чем Антон или Аня…

Я все-таки очень глупый человек.

Я почувствовала, что мои глаза увлажнились. Как все-таки хорошо, что я отказалась от должности директора по маркетингу…

– Что с вами, Наташа? – спросил Громов обеспокоенно. Кажется, мои смятенные мысли отразились у меня на лице.

– Ничего, ничего, – я улыбнулась. – Давайте заканчивать нашу трапезу. Хочу побродить по городу.

Максим Петрович кивнул, улыбаясь мне, и придвинул к себе десерт.

Болонья – город колонн и арок. Именно такой я ее и запомнила. В то воскресенье мы с Громовым исходили полгорода, разговаривая о чем угодно, кроме издательского дела и книжного бизнеса.

Мне легко рядом с ним. Так легко мне было только рядом с мамой…

Интересная аналогия, верно? Но Максим Петрович не слишком похож на мою маму, да и ее прикосновения никогда не вызывали во мне бурю эмоций. Именно такая буря меня и захлестнула, когда Громов предложил взять его под руку.

– Вам так будет проще идти, – сказал он, непринужденно улыбаясь. – День кончится еще не скоро, держитесь за меня, а то устанете быстрее.

И я благодарно зацепилась за его локоть.

– Вы никогда не были в Италии? – спросил Максим Петрович, когда мы вышли на одну из центральных улиц Болоньи – Улицу Независимости.

– Нет, – я покачала головой.

– А мы с женой целый месяц путешествовали по Европе после того, как поженились семнадцать лет назад. Европейский медовый месяц провели, – Громов улыбнулся. – Были в том числе и в Италии. Больше всего меня впечатлили Рим с Венецией. Жаль, что у нас с вами совсем не останется свободного времени, а то можно было бы съездить…

Уже в шесть вечера я начала клевать носом. Видимо, сказывались практически бессонная ночь и волнительные события последних дней.

Максим Петрович сразу заметил мое состояние и немедленно предложил вернуться в гостиницу.

– Сейчас шесть только, – ответила я, зевая, – чего я там делать буду, в гостинице?

– Отдыхать, конечно. Ляжете пораньше, завтра ведь выставка. Поверьте мне, вы за завтрашний день так ухандыкаетесь…

– Ладно, согласна, возвращаемся!

В гостинице мы расстались перед дверью в мой номер.

– Вам больше не нужен планшет? – спросил Максим Петрович.

– Думаю, нет, – я покачала головой. – На сегодня хватит разговоров.

– Хорошо. Но, если что, стучите, я могу одолжить.

Громов замолчал. Я продолжала стоять, глядя ему прямо в глаза. Странное выражение было там…

Мне почему-то безумно хотелось, чтобы он вошел в номер вместе со мной.

– Спокойной ночи, Наташа, – Максим Петрович поднял мою руку, поцеловал кончики пальцев, кивнул и отправился к себе.

Войдя в номер, я прижалась спиной к двери, откинув голову. Из груди вырвался разочарованный вздох.

– Зотова, не смей, – прошептала я едва слышно, – не смей! Он женат!

Я вспомнила, что не забрала у Громова мазь от синяков, но стучаться к нему в номер не решилась. Зачем искушать судьбу?

Встав перед зеркалом, я посмотрела себе в глаза и изрекла:

– Стоп-сигнал, Наташ. Только работа должна быть у тебя на уме. Прекрати придумывать себе всякие глупости.

С другой стороны – двадцать четыре года я была абсолютно благоразумна, настало время и мне впасть в идиотизм. Кроме того, я была уверена, что Максим Петрович не замечает моего состояния – что я всегда умела, так это скрывать свои чувства…

На следующий день в девять утра мы уже подъезжали к выставке. Состояние радостной эйфории переполняло меня, накатывая, как волны во время прибоя.

– Вы мне напоминаете меня самого лет десять назад, – сказал Громов с улыбкой. – Когда я впервые приехал на выставку в Болонью. Я тоже был рад до такой степени, что чуть из штанов не выпрыгивал.

Я хихикнула. Из штанов выпрыгивать я, конечно, не собиралась… но все-таки – меня ждали книги! Столько книг…

Книг действительно было много, целых четыре с половиной павильона. Английские, американские, французские, итальянские, китайские, русские… И все – для детей. Я ходила между стендов, по красной ковровой дорожке, с восхищением все рассматривая. Прижимая к себе блокнот и ручку, я чувствовала себя ребенком, которого привели в магазин игрушек…

Обернувшись, я увидела, что Громов, в отличие от меня, смотрит не по сторонам, а на меня и улыбается. Я смутилась.

– Максим Петрович, – я решила вернуть себя с небес на землю, – у нас сейчас встреча с кем-то?

Громов посмотрел на часы.

– Через полчаса, в этом павильоне, на линии В. Пока ничего важного, просто для разминки… Все важное будет после обеда, – он вздохнул.

– Что именно? – насторожилась я.

Несколько секунд мой начальник молчал. Казалось, он раздумывает, говорить мне правду или нет.

– Вы, несомненно, слышали об американском издательском холдинге «Briar Publishing»? – я кивнула. – Я имею честь быть знакомым с его основателем, Томасом Бриаром. Именно с ним нам сегодня и предстоит встретиться.

– Хорошо. А по какому поводу?

– Около года назад Томас Бриар запустил новый проект для дошкольников. Называется он «Плюшевый мир». Все главные герои там – плюшевые игрушки. Мишки, зайки, котята и так далее… Так вот, в Америке просто бум начался, они уже мультик хотят снимать.

– Вы хотите купить права на этот проект? – поняла я.

– Именно. Но есть одна проблема. Две недели назад Томас Бриар достиг предварительной договоренности с издательством «Ямб». Договор еще не подписан, так что у нас есть шанс… правда, весьма призрачный.

– Максим Петрович, – я посмотрела на Громова с беспокойством, – я не могу сказать, что обладаю прекрасными дипломатическими качествами… Я не думаю, что смогу вам чем-то помочь на переговорах.

– В любом случае, лишним ваше присутствие точно не будет, – Громов улыбнулся.

– А вы знаете хотя бы примерные условия этой предварительной договоренности с «Ямбом»?

– О да. И они для нас весьма неутешительные. Первые семь наименований «Ямб» обязуется издать тиражом в десять тысяч экземпляров каждое, – я застонала, и Максим Петрович хмыкнул. – Да, наши три тысячи их, конечно, не устроят.

– Тогда на что вы надеетесь? – спросила я с искренним изумлением. – Этот Бриар рассмеется нам в лицо!

– Я надеюсь на его благоразумие. Как вы думаете, лучше подписать договор на десять тысяч для первых семи наименований или на минимальный семитысячный тираж для каждого издания серии?

– Второе, конечно. А Королев подпишет договор с такими условиями? Ведь если проект не пойдет в России…

– Подпишет. И еще один козырь – масштабная рекламная компания, которую «Ямб» проводить не предполагает.

Я задумалась.

– Ну, если бы я была этим Томасом Бриаром, то согласилась бы на наше с вами предложение… Остается надеяться, что его с «Ямбом» не связывает дружба или нежная любовь.

И так, беседуя о делах насущных, мы подошли к месту первой встречи. Проходя мимо большого зеркала в одном из стендов, я невольно обратила внимание на то, как смотримся мы вместе с Максимом Петровичем – он, такой представительный в сером костюме с белой рубашкой и галстуком, и я, небольшая девочка с копной кудрявых волос, в красном шерстяном платье с широким поясом на талии. Если бы я была такой пять лет назад, то я бы умерла от восторга – какая фигура, осанка, походка! Но теперь я только подумала, что вид у нас с Громовым очень деловой… и пошла за ним к месту первой встречи.

Минут через пять я смекнула, что ловить здесь нечего. Как и сказал Максим Петрович в самом начале, это было просто разминкой. Зато я поняла, что далеко не так хорошо говорю по-английски, как надеялась. Сказывалось долгое отсутствие какой-либо практики.

– Не переживайте, Наташа, – рассмеялся Громов, когда я сообщила ему эту новость после того, как мы ушли со встречи. – К концу первого дня вы по-английски думать начнете, а не то что говорить…