Рука Оберона - Роджер Желязны

Бенедикт медленно кивнул, и я мог с уверенностью сказать, что он не убежден, но и обострять разговор не хочет. Он не хуже меня понял, что означает видение небесного города. Если б он последовал своей претензии на трон и преуспел бы в достижении цели, то однажды он смог бы уступить дорогу своему единственному наследнику.

— Что ты намерен делать? — спросил я Бенедикта.

— Делать? — сказал он. — А что Рэндом сейчас делает с Мартином? Я буду ее искать, найду, заполучу историю из ее уст, а затем что-нибудь решу для себя. Но все это подождет, пока не уладится вопрос с черной дорогой. Это второй вопрос, который я хотел обсудить с тобой.

— Да?

— Если время движется столь по-иному на их бастионах, срок для организации новой атаки более чем достаточный. Я не хочу сидеть и ждать встречи с ними в ничего не решающих схватках. Я намерен проследовать по черной дороге до ее истока и атаковать их на родной земле. Мне бы хотелось эту атаку согласовать с тобой.

— Бенедикт, — сказал я, — ты когда-нибудь видел Дворы Хаоса?

Он поднял голову и уставился на глухую стену палатки.

— Вечность тому назад, когда я был молод, — сказал Бенедикт, — я проскакал в адской скачке насколько смог далеко, до предела реальности. Там, под разделенным небом, я взглянул на ужасающую бездну — первичный хаос. Я не знаю, сохранился ли тот край и уходит ли дорога так далеко, но я готов пройти тем путем, если в этом средоточие проблем.

— В этом средоточие проблем, — сказал я.

— Откуда твоя уверенность?

— Я только что вернулся из тех краев. Темная цитадель парит над бездной. Дорога тоже ведет в бездну.

— Насколько сложен путь?

— Вот, — сказал я, доставая Козырь и передавая его Бенедикту. — Принадлежит Дваркину. Нашел карту среди его вещей. Я только что опробовал Козырь. Он привел меня туда. Время стремительно в той точке. На меня напал всадник дрейфующей дороги, из тех дорог, что не указываются на карте. Козырной контакт там труден, наверное, из-за разницы во времени. Обратно меня привел Джерард.

Бенедикт изучил карту.

— Кажется, тогда в молодости я видел именно этот край, — сказал он наконец. — Это решает проблемы тыла и снабжения наших войск. С одним из нас на каждом из концов Козырной связи мы сможем транспортировать войска напрямик, как мы делали в тот день — с Колвира в Гарнат.

Я кивнул.

— Это одна из причин, по которой я показал тебе карту, — чтобы отметить, что я играю в открытую. Возможно, существует другой способ, сопряженный с меньшим риском, чем отправка наших сил в неизвестность. Я хочу, чтобы ты пока оставался в стороне от этого рискованного предприятия, пока я не исследую эту возможность.

— Я вынужден оставаться в стороне в любом случае и прежде всего должен разжиться информацией о тех краях. Мы ведь даже не знаем, будет ли функционировать там твое автоматическое оружие, не так ли?

— Да, с собой у меня не было ни одной единицы для проверки.

Бенедикт задумчиво надул губы.

— А следовало бы подумать и взять штучку для апробации.

— Не позволили обстоятельства отбытия.

— Обстоятельства?

— В другой раз. Сейчас это к делу не относится. Ты говорил о походе к истоку черной дороги…

— Да?

— Это не истинный источник ее. Настоящий источник заключен в изначальном Янтаре — в повреждении первоначального Образа.

— Да, я понимаю. Рэндом и Ганелон оба описали мне и ваше путешествие к истинному Образу, и повреждение, которое вы там обнаружили. Я вижу аналогию, возможную связь…

— Ты помнишь, как я ломанул из Авалона, а ты преследовал меня?

В ответ Бенедикт лишь слегка улыбнулся.

— Там была зона, где мы пересекли черную дорогу, — сказал я. — Припоминаешь?

Бенедикт прищурился.

— Да, — сказал он. — Ты прорубил через нее тропинку. Мир в этой зоне вернулся в нормальное состояние. А ведь забыл.

— Это воздействие Образом на черную дорогу, — сказал я, — воздействие, которое, по-моему, может быть выполнено и в гораздо больших масштабах.

— Насколько больших?

— Чтобы смыть всю эту штуковину.

Бенедикт откинулся назад и внимательно изучил мое лицо.

— Тогда почему ты не занят этим?

— Есть пара операций по подготовке, которые я должен отработать.

— Сколько времени они займут?

— Не слишком много. Но самое меньшее — несколько дней. Может быть, несколько недель.

— Почему ты раньше не упоминал об этом?

— Как это сделать, узнал я совсем недавно.

— И как ты будешь заниматься этим?

— По сути это равносильно починке Образа.

— Ладно, — сказал Бенедикт. — Скажем, тебе удастся. Но враг по-прежнему будет вон там. — Он сделал жест в сторону Гарната и черной дороги. — Кто-то однажды уже открыл им проход.

— Враг всегда был там, — сказал я. — И всегда будет стоять задача проследить, как бы они вновь не получили этот проход — должным образом разобравшись с теми, кто обеспечил его в первый раз.

— В этом я с тобой, — сказал он, — но это не то, что я имел в виду. Им нужно преподать урок, Корвин. Я хочу научить их должному уважению к Янтарю, такому уважению, чтоб, даже если путь откроется вновь, они побоялись воспользоваться им. Вот что я имел в виду. И это необходимо.

— Ты не представляешь, на что это может быть похоже — вести битву в тех краях, Бенедикт. Это… буквально… неописуемо.

Бенедикт улыбнулся и встал.

— Тогда, полагаю, лучше всего сходить и посмотреть самому, — сказал он. — Если не возражаешь, я оставлю эту карту на время себе.

— Не возражаю.

— Хорошо. Тогда ты, Корвин, займешься своими делами с Образом, а я — своими. На это мне тоже потребуется какое-то время. А сейчас я должен отдать командирам приказы на время своего отсутствия. Давай договоримся, что ни один из нас не начнет ничего решающего без предварительного согласования со вторым.

— Идет, — сказал я.

Мы прикончили вино.

— Мне тоже в дорогу, и очень скоро, — сказал я. — Так что — удачи.

— И тебе того же.

Бенедикт опять улыбнулся.

— Сейчас дела пошли получше, — сказал он и пожал мне плечо, направляясь к выходу.

Мы с Ганелоном последовали за Бенедиктом наружу.

— Приведите лошадь Бенедикта, — обратился Ганелон к ординарцу, который стоял под ближайшим деревом; затем, повернувшись, протянул Бенедикту руку. — Я тоже хочу пожелать удачи.

Бенедикт кивнул и пожал ему руку.

— Спасибо, Ганелон. Много за что.

Бенедикт вытащил свои Козыри.

— Я успею дать знать Джерарду о нынешнем состоянии дел, — сказал он, — прежде чем прибудет моя лошадь.