Назад, в пионерское лето - Денис Георгиевич Кащеев

не было предела — да что там, даже я, к некоторому собственному удивлению, ощутил нечто вроде удовлетворения.

— Молодцы! — улыбнулась нам со Толиком и Яной Марина.

— Вот так и надо проявлять ответственность, Резанцев! — заметил Вадим — тоже, наверное, похвалил.

На ужин, к слову, была курица с рисом. В детстве я такое не любил — вот и сейчас Младший кривился, ковыряя алюминиевой вилкой жилистое крылышко — а теперь съел с удовольствием, еще бы и от добавки не отказался, будь такая возможность.

Оказавшийся столь насыщенным, первый день моего пребывания в «Полете» неуклонно близился к завершению, но программа сегодняшних лагерных мероприятий исчерпана еще не была: после ужина в клубе должен был состояться так называемый концерт-знакомство. Вопреки наименованию, в номерах не требовалось как-то нарочито презентовать свой отряд — нужно было просто выступить хоть с чем-то. Не удивительно — по сути, без подготовки-то!

Не знаю, сколько и каких предложений поступило Марине, но представлять нас на концерте вожатая в итоге поручила Стоцкой, вызвавшейся первой, еще перед Сбором. В компании с Майей и еще парой девочек Вика собиралась что-то петь. Что ж, послушаем — тем более, что вариантов пропустить действо всяко не просматривалось: в отсутствие Вадима, снова отлучившегося на репетицию, в клуб мы направились пусть и не строем — этакой организованной толпой — но тщательно Мариной пересчитанные.

Пара слов о месте, где предстояло пройти мероприятию: лагерный клуб стоял на отшибе, за спортивным городком, в окружении высоченных лип. Путь к нему пролегал меж елей и берез, по освещенной редкими фонарями широкой тропе, вытоптанной многими поколениями пионеров: земля под ногами утрамбовалась разве что не до прочности асфальта, а торчавшие тут и там из нее древесные корни были отполированы тысячами подошв едва ли не до блеска.

Я шел в задумчивости: откладывать объяснение с настырным Младшим становилось все труднее, но как лучше преподнести ему картину будущего, я так пока и не придумал. Тупо посылать юного пионера вместе с его расспросами куда подальше — тоже не годилось: во-первых, я уже успел кое о чем проговориться — черт знает, что он себе напридумывает с его богатой фантазией — а во-вторых, я вовсе не оставил смелой мысли спасти родителей и сестру, а тут без Младшего было уже никак не обойтись: я-то скоро вернусь в свой двадцать первый век, так что действовать предстоит ему…

— Ой, глядите: заяц! — донесся до моего слуха восхищенный голосок какой-то из девчонок.

Бесцеремонно перехватив контроль над телом, я вскинул голову: шагах в двадцати от нас под самым фонарем сидел здоровенный русак.

«Следуй за белым кроликом!» — тут же молнией прострелило мой мозг.

«Это не кролик, это заяц! — поспешил урезонить меня мой внутренний собеседник. — И сам не видишь? Он не белый, а серый!»

Кролик, заяц — какая, блин, разница?! А что касается окраса — не зря ведь говорят, что ночью все кошки серы! Зайцы с кроликами, небось, тоже…

«Когда случится то, что должно, вы сами поймете, о чем речь — и наверняка не ошибетесь», — помнится, сказал мне тогда Гришин. Ну и как, случилось? Очень похоже на то… Другое дело, если бы зайцы были в лагере завсегдатаями, но за все прежние годы я тут еще ни одного не встречал! Лису как-то издали видел — сперва, правда, принял ее за собаку — но при чем тут лиса?

Тем временем длинноухий посидел, посидел — да и сиганул из-под фонаря в темноту.

«Следуй за белым кроликом!»

Ну я и последовал — с места в карьер.

«Совсем обалдел?! Стой!» — всполошился Младший.

— Резанцев, ты куда? — растерянно воскликнула Марина.

— Он за зайцем погнался! — пояснил ей кто-то.

— Резанцев, немедленно вернись! — возопила вожатая.

Между тем я проломился через какие-то кусты, споткнулся обо что-то в мигом окружившем меня мраке, едва не упал — не без труда, но устоял — и тут осознал, что понятия не имею, куда бежать дальше. Кролика — он же заяц — видно нигде не было. Рвануть отсюда он мог куда угодно!

Замерев, я прислушался к звукам леса, но кроме испуганных криков Марины и гомона пионеров на тропе ничего не услышал.

— Ну и где ты, мой белый кролик? — пробормотал, растерянно всматриваясь во тьму леса.

«Где, где… В Караганде! — зло буркнул Младший. — Пошли назад, охотничек: заяц убежал!»

Сдаваться так просто я был не готов — и еще несколько секунд простоял, неуверенно озираясь. Белый кролик не показывался. Серый заяц тоже.

«Да давай уже! — взмолился мой внутренний собеседник. — Ошибся — бывает. Не глупи, пошли!»

Торчать тут далее и впрямь было нелепо. Продолжать погоню — а в какую сторону бежать? «Следуй за белым кроликом…» Точно, надо поискать следы! Я опустился на корточки, но в такой темноте фиг что разглядишь! Происходи дело зимой, на снегу — может, у меня еще и был бы шанс проявить талант следопыта, но точно не теперь…

«Ладно, возвращаемся», — разочарованно махнул рукой я, всей душой надеясь, что упустил лишь шального зайца, а не единственный шанс уберечь мир от гибели из-за коллапса пространственно-временного континуума.

— Резанцев, ты вообще нормальный?! — истошным криком встретила меня на тропе Марина.

— Прости, — опустив голову, проговорил я. — Больше подобное не повторится…

Вожатая лишь сокрушенно покачала головой. Мне ее в тот момент реально стало жалко: вот же повезло с подопечным… Но что я мог поделать? Чертов Гришин с его загадками!

В отряде между тем издевательски хихикали.

«Ну вот, теперь меня точно сочтут чокнутым!» — проворчал Младший.

«Юродивых зато не трогают», — буркнул я.

«Может быть — но и красивые девушки их обходят стороной!»

«А вот не факт, кстати», — заметил я — может быть, просто из упрямства.

«Все забываю спросить: ты сам-то там, у себя, женат?» — спросил он.

«Нет», — на автомате признался я.

«И почему я не удивлен?!»

«Засунь свое неудивление знаешь куда?!» — там у меня на самом деле далеко не просто все было. И совсем не однозначно.

— Ладно, идемте, а то опоздаем! — бросила между тем отряду Марина. — Резанцев, а с тобой я потом еще поговорю! — пообещала она.

Мне ничего не оставалось, как только виновато кивнуть.

Внутри клуб состоял из высокой сцены с бархатным занавесом и просторного зрительного зала, который, в