Неловкая поступь смерти - Наталия Николаевна Антонова

– Вы не могли бы вместе со мной в субботу пойти в католический храм?

– Что?! – изумлённо спросила она и принялась объяснять: – Я, как ты знаешь, не католичка, да и вообще не хожу в храмы.

– Да, я знаю. Но вы не совсем правильно меня поняли. Я не приглашаю вас в храм на службу. В субботу там будет играть знаменитый органист из Вены. Мне очень хочется послушать его.

– Так иди и слушай.

– Если бы рядом были вы, то моё удовольствие от органной музыки не просто удвоилось бы, а вознесло бы меня высоко-высоко.

Она невольно улыбнулась.

– Ладно, я пойду с тобой. Но с условием.

Её лицо стало суровым.

– С каким? – проговорил он, чуть ли не испуганно.

– Я во время концерта буду держать тебя за руку.

– Зачем? – вырвалось у него невольно.

– Дурачок, – улыбнулась она, – чтобы ты не улетел высоко-высоко, а сидел рядом, как привязанный. Так ты согласен или нет?

– О да! Конечно! Я буду просто счастлив.

– Ты уже купил билеты?

– Да. Два… – добавил он виновато.

– Ты был уверен, что я соглашусь? – спросила она подозрительно.

– Нет, просто я очень надеялся на это, – признался он и покаянно склонил голову.

– Ладно, уж, – отозвалась она снисходительно, – покаянную голову меч не сечёт.

– Магда и Ян тоже будут на концерте. Их места рядом с нашими, – добавил он невинно.

– Сговорились, – хмыкнула Мирослава.

И он понял, что она не сердится.

– А ты останешься дома, – сказала Мирослава коту и тихонько приложила указательный палец к его прохладному влажному носу.

Мр, отозвался Дон и протянул к ней передние лапы, давая понять, что хочет на руки.

«Как ребёнок», – подумал Морис. И мысли его тотчас унеслись далеко-далеко. Он стал представлять, как однажды всё же женится на Мирославе и у них родятся дети. Девочка и мальчик.

Из страны сладких грёз его выдернул голос Мирославы.

– Я пойду к себе, хочу почитать, – сказала она. – Если что, позовёшь.

Он хотел спросить, что она имела в виду под своим «если что», но лишь вздохнул и открыл холодильник, прикидывая, что приготовить на ужин и, может быть, на завтрашний завтрак.

– Мы бы поели камбалы, – крикнула ему Мирослава, уже выйдя из кухни в коридор.

«Камбалы так камбалы», – подумал Морис, понимая, что «мы» – это Мирослава и Дон.

И уже с лестницы донеслось:

– И, если есть, цветной капусты.

Достав оттаивать камбалу, Морис тоже поднялся в свою комнату и решил посвятить время чтению. Он открыл начатую несколько дней назад книгу. Но глаза смотрели на страницу, а мысли уносились прочь. Ему даже пришла в голову идея отправиться к Мирославе и предложить почитать вслух по очереди. Они время от времени практиковали такое чтение, и Морис получал от него огромное удовольствие. Он вышел из своей комнаты, дошёл до дверей Мирославы и тихонько постучал. Никто не отозвался. Он постучал ещё раз. Дверь приоткрылась, но совсем немного. В дверях стоял… Дон.

Мр? – тихо произнёс кот, устремив на него вопросительный взгляд.

У Мориса тревожно ёкнула сердце, он резко распахнул дверь. И тут же успокоился. «Вот паникёр», – укорил он сам себя. Мирослава лежала на правом боку и сладко спала. Выпавшая из её рук книга лежала на полу.

Морис хотел было войти и поднять её, но потом решил не делать этого. Тихо закрыл дверь и на цыпочках вернулся в свою комнату.

Глава 15

Наполеонов, узнав о том, что у подруги Аркадия Селиванова есть мать Зинаида Витольдовна, которую она навещает, решил, что неплохо было бы с ней пообщаться. Недолго думая, он отправил разговаривать с матерью Горбунковой Рината Ахметова. Сослался следователь на то, что Ринату уже известно местожительство матери Людмилы Горбунковой.

Высокий, русоволосый, с глазами ясными, как майское небо в солнечный день, и белоснежной улыбкой, Ринат пользовался неизменным успехом у женщин всех возрастов. Умудряясь оставаться при этом верным мужем для своей жены Гузель и замечательным отцом для маленькой дочки Айгуль, или Гули, как звали её родители и близкие.

Кстати, порой его спрашивали, почему это при его славянской внешности он носит татарское имя и фамилию. Такие вопросы веселили Рината, и он отвечал, что он потомок Великой Булгарии, то есть поволжский татарин. При этом Ринат с улыбкой думал, что у его жены Гузель, стройной брюнетки с блестящими карими глазами, между именем, фамилией и внешностью полное соответствие, можно даже сказать гармония. А дочка Гуля умудрилась унаследовать папин цвет волос и мамины глаза.

Зинаида Витольдовна встретила оперативника настороженно, она долго рассматривала предъявленное удостоверение.

– Значит, вы капитан? – спросила она наконец.

– Капитан, – подтвердил Ринат.

Больше минуты она думала о том, приглашать ли капитана в квартиру или нет.

Он помог ей в решении этого вопроса.

– Мы можем разговаривать и на лестничной площадке. Надеюсь, у вас не очень любопытные соседи?

– Зайдите, – пригласила Зинаида Витольдовна и провела его в гостиную, обставленную новой мебелью из постоянно рекламируемого магазина.

«Деньги в этом доме водятся», – подумал Ахметов и сел на придвинутый ему стул с высокой спинкой.

– И что же вы хотите от меня? – спросила женщина, не сводя с лица Рината настороженных глаз.

– Я хотел бы поговорить с вами о гражданском муже вашей дочери, – проговорил Ахметов осторожно.

– Об Аркашке, что ли? – фыркнула женщина презрительно.

– О нём самом.

– И что о нём говорить? И почему именно со мной?

– Потому что вы мать Людмилы Горбунковой.

– Ну и что, что я мать, – пожала полными плечами Зинаида Витольдовна, – я в личную жизнь дочери не вмешиваюсь.

– А вот это вы зря, – укоризненно проговорил оперативник.

– Почему же зря? У молодых своя жизнь, у меня своя. Они теперь советов наших не слушают, – вздохнула Зинаида Витольдовна.

– Но вы, конечно, знаете, что ваш будущий зять в долгах как в шелках?

– Нет, Мила мне ничего об этом не говорила. – И, слегка встревожившись, спросила: – Он что, микрокредиты набрал?

– Нет, хуже, он занял деньги у бандита.

– У бандита? – удивилась Горбункова. – Но где же он его нашёл?

– В клубе.

– А разве там так легко познакомиться с бандитами? – выщипанные брови Зинаиды Витольдовны поползли вверх.

– Проще простого, – ответил Ринат. – Но проблема не в этом.

– А в чём?

– В том, что деньги занятые нужно отдавать с процентами.

– Аркашка занимал, пусть и отдаёт. Мила-то тут при чём?

– А при том, что её могут похитить, чтобы заставить Аркадия отдавать деньги.

– Бог с вами! – воскликнула женщина. – Что вы такое говорите! Пугаете беззащитную женщину. А у меня, между прочим, слабое сердце.

– Я не пугаю, – ответил Ахметов, – а предупреждаю. С бандитами шутки плохи.

– Но что же я могу поделать? – всплеснула руками Зинаида Витольдовна. – Аркашка паразит! Я предупреждала дочь! Она его кормит, поит. Единственная надежда, что его богатая мачеха на ладан дышит, – вырвалось у Горбунковой.

– А вы разве не слышали, что здоровье Селивановой в последнее время улучшилось? – небрежно спросил оперативник.

– Нет, – с нескрываемой тревогой в голосе отозвалась Зинаида Витольдовна.

– Но это ей не помогло, – задумчиво проговорил Ринат.

– Почему?

– Она умерла.

На лице Зинаиды Витольдовны нарисовалось явное облегчение,