Красивая, богатая, мертвая… - Анна Данилова

– А я так думаю, что это она, Женька, – прошептала Рита, растирая по порозовевшей от массажа спине мужа янтарный гель. – Понимаешь, я все эти дни думала об этом, подозревала, но сегодня увидела кое-что в ее шкафу…

– О чем ты?

– Понимаешь, я решила ее напоить, чтобы она расслабилась и призналась хотя бы мне во всем. Нет, понятное дело, что в полицию я ее не сдам, я не такая. К тому же она на моих глазах мучилась, переживала, страдала, умирала от ревности… Нет-нет! Но пусть, думаю, она мне признается, откроет душу.

– И что? Открыла?

– Нет. Я ее накачала коньяком, она рассиропилась-разлимонилась, расплакалась, но продолжала твердить, что она тут ни при чем, что она не знает, кто убил Ирину. Что мысли такие у нее были, она даже денег отложила, чтобы нанять кого-то… Но вроде бы не наняла. Потом мы перешли на какие-то совсем уж безобидные темы, она рассказала мне, как ей трудно приходится без домработницы, что Илья ей почти денег не дает. И вдруг удивила меня тем, что увлеклась рисованием, что стенку в спальне расписала. Ну и пригласила меня в спальню…

– И что? Там, оказывается, любовник?! – расхохотался под руками жены размякший и счастливый муж. – Знаешь, как в том анекдоте про любовника, когда старуха вспомнила, что он в шкафу… Рита? Ты чего замерла? Давай продолжай, у меня мурашки по всему телу. Так приятно… Рита?!

– Говорю же тебе, – она снова продолжила массировать спину мужа, – она пригласила меня в спальню… Показала рисунок над кроватью, на самом деле очень красиво, я даже в шутку предложила ей и у нас тоже нарисовать, заодно она и подработала бы…

– Унизить хочешь подружку? И чего ты такая злая? Я вообще не понимаю, как ты могла дружить одновременно и с Женькой, и с Иркой? Представляю себе, как ты развлекалась… Жестоко.

– Ты слушаешь меня или нет? – каким-то странным тоном проговорила Рита, и руки ее снова замерли.

– Ну?

– Так вот. Она, оказавшись в спальне, знаешь, как это бывает, когда тебя застают врасплох, принялась быстро прибираться, открыла шкаф, чтобы забросить туда пижаму, какую-то кофту, белье… И вот, когда она открывала шкаф, я успела там кое-что заметить. Одну вещь.

– Какую? Не останавливайся, прошу тебя! Вот еще слева, под лопаткой…

– Тебе не понять, Саша. Там была сумка. И я узнала бы ее из тысячи. «Биркин». Белая. И очень дорогая. У меня отношение к этим фетишам особенное, и я считаю полным бредом тратить тысячи долларов на какие-то сумки, дизайн которых мне не очень нравится, но которые украшены золотом и брильянтами… Однако у Ирины было свое мнение, она полагала, что раз мы живем в человеческом обществе, сплошь состоящем из условностей и формальностей, то почему бы и не следовать им… «Биркин» – это престижно, и каждая уважающая себя леди носит «Биркин»…

– Стоп. Рита, я, может, чего-то упустил? По-моему, ты рассказывала о Жене, о том, как ты в ее шкафу увидела ту самую…

– …«Биркин».

– Вот именно! Тогда при чем здесь Ирина?

– Да при том, Саша, что в шкафу я увидела точно такую же сумку, как у Ирины.

– Но, может, это подделка? Захотелось ей купить сумку, похожую на ту, какая была у любовницы ее мужа.

– Надо знать Женьку… Она не такая.

– Ты что, думаешь…

– На Ирине в тот роковой вечер было платье горохами, черно-белое, белые очень красивые туфли и белая сумка. Они вернулись домой, там что-то произошло, и Ирину убили, а эта сумка оказывается в шкафу Женьки! Я должна, должна все знать…

– Значит, в убийстве Ирины ты подозреваешь все-таки Женьку. Раньше, как мне помнится, у тебя было другое мнение…

– Да, я подозревала самого Родионова… И на это у меня тоже есть свои причины. Ты многого не знаешь, Саша… Но было время, когда и Ирина в минуту душевной слабости рассказала мне кое-что о нем… Мы все знаем, что их предполагаемый брак был со стороны Ирины голым расчетом. Уверена, что и Дима об этом тоже знал. И мы не знаем, любил ли он ее, но брак с ней представлялся, я думаю, также престижным, ведь она очень красива, да и не бедна… Однако она переживала, что этот брак может не состояться, и на этот счет подстраховалась…

– И как же это девушка может подстраховаться? Нашла замену?

– Нет… Просто у нее совершенно случайно в руках оказался козырь… Я бы даже сказала, предмет шантажа, одна очень интересная для него и опасная тема… И я больше чем уверена, что, решись Дима расторгнуть помолвку, она бы не стала бездействовать, а выстрелила бы ему прямо в сердце…

– Чего-чего?

– Лежи спокойно. Иносказательно выстрелила, понимаешь?

– Все вы, бабы, интриганки, и вообще с вами страшно.

– А вы живите как люди, и тогда будет вам счастье… Все, массаж окончен! Я устала. Спокойной ночи, дорогой.

Глава 18

19 июня 2011 г.

Янина Вильк, интуитивно прочувствовавшая всю абсурдность обвинений в адрес Дмитрия Родионова, решила не бездействовать, наблюдая за тем, как рушится жизнь молодого и очень симпатичного ей человека, а предпринять какие-то определенные шаги.

Она не была ни колдуньей, ни экстрасенсом. Возможно, обладала способностями психолога или даже психотерапевта, доказательством чему были вполне реальные, чуть ли не осязаемые результаты ее работы с конкретными людьми. Что, если воспользоваться своими талантами, чтобы помочь выбраться парню из беды? Ясно же, что он никого не убивал! Эту бедную девушку прямо-таки раздавили колесами. И, скорее всего, это сделали непреднамеренно. Судя по той информации, которой Янина обладала, Ирина была пьяна, а потому могла выйти за ворота и запросто стать обыкновенной жертвой наезда. Возможно, что и водитель был пьян. Сбил девушку, но оставить живой уже не мог из страха, а потому решил просто добить. Эта версия представлялась ей наиболее вероятной.

Был вечер. В поселке было тихо. А поэтому любой шум, пусть даже производимый движущимся автомобилем, мог сохраниться у людей в памяти. Многие жители поселка (хотя местные предпочитали называть «Волгу» деревней) в эти вечерние, прохладные часы – девять-десять-одиннадцать – еще не спят, чаевничают или выпивают на своих открытых террасах, а если и сидят в доме перед телевизором, то окна, балконы, как правило, в погожие дни распахнуты. Может, кто-то что-то слышал в то время, как убивали Ирину?

Янина позвонила следователю Мирошкину и предложила свою помощь. Рассказала о своих планах и попросила указать время наступления смерти. Получалось, что Ирину убили между 21.30 и 22.30. Мирошкин сказал, что будет ей признателен, если она опросит местных жителей, тем более что у него своих людей не так-то много. И Янина, воодушевленная разговором со следователем, отправилась по соседям.

Ее интересовало, кто из жителей деревни четырнадцатого июня вечером, после девяти часов, выезжал или приезжал в «Волгу». У кого были гости (приехали или, наоборот, уехали). Чтобы ее вопросы выглядели ненавязчиво и не звучали как допрос, она придумала способ, как разговорить людей. Все знали, чем занимается Янина Вильк, многие покупали у нее травы или настойки, отправляли к ней своих знакомых с расшатанными нервами, чтобы она, как они выражались, «вправила» им мозги. Поговорить по душам с Яниной считалось делом полезным и безопасным. Она не пользовалась ни гипнозом, ни традиционными средствами лечения. Основной ее метод заключался в доверительной беседе, в результате которой человек вдруг понимал, что жизнь его не окончена, что он еще полон сил, чтобы жить дальше и получать от этой самой жизни удовольствие. Янину любили в деревне, хотя некоторые и считали ее чудачкой. Знали, что к ней приезжают отовсюду, а потому выдуманная Яниной история о том, что по пути к ней исчезла девушка, показалась всем заслуживающей внимания. Девушка выехала из города еще в три часа дня четырнадцатого июня, но так до Янины и не доехала. Она звонила родителям в семь вечера, мол, уже скоро будет на месте, но у Янины не появилась.

Эта придумка дала потрясающие результаты. Все жители, к которым наведывалась в эти дни Янина, отнеслись к ее просьбе вспомнить, не видели ли они четырнадцатого вечером в деревне посторонних, особенно на машинах, с пониманием. Все были уверены, что эти сведения Янине могут понадобиться для обращения в полицию. Да, конечно, к кому-то кто-то приезжал – родственники, гости, а кто-то, наоборот, возвращался в город… Янина, покидая тот или другой дом, все тщательно записывала в блокнот, чтобы в конце составить подробный отчет о том, что же происходило на улицах деревни тем роковым вечером, когда была убита Ирина Виноградова. О самом же убийстве вспомнили всего лишь несколько человек, и всякий раз Янине пришлось делать удивленное лицо, как если бы она только сейчас поняла, что ее потенциальная клиентка исчезла как раз в тот вечер, когда убили Ирину.

Самыми интересными были показания близких соседей Дмитрия – супругов Коваленко. Зоя и Михаил «Коваленки», как их здесь звали, на редкость необщительные и держащиеся особняком люди, повторили слово в слово все то, что они, судя по всему, уже рассказали Мирошкину. Соседи, мол, шумели, кричали, Дмитрий угрожал Ирине, что убьет ее. Причем Зоя, жена Михаила Коваленко, одного из руководителей нефтяной компании, рассказывая об этом, презрительно морщилась. «Можно подумать, они между собой никогда не ругаются», – подумала про себя Янина. Но внешне продолжала держаться любезно и гнула свою тему: не заметили ли они в тот вечер каких-то новых машин, людей… И тут вдруг Зоя, чистенькая, в домашнем летнем платье, холеная молодая женщина с ярко-голубыми глазами и белыми завитыми локонами по обеим сторонам слегка загорелого лица, вспомнила, что видела неподалеку от ворот соседнего дома машину, красную, марку она не разобрала, но запомнила номер: «773». И женщину, которая выходила из этой машины.