Катилось яблочко - Елена Котенко

Секунд пять не происходило ничего — лишь камин трещал на заднем фоне, потом Скромник взял бокал и неаккуратно отхлебнул, пролив половину на чёрный грязный плащ. Министры напротив него ёрзали на стуле и прятали глаза.

— Что сейчас там происходит? — сипло спросил гном, вытерев рукавом рот.

— Не оценил народ союза, Ваше Высочество. Слухи ходят, всякое люди говорят. Не нравится им, что лесные твари могут свободно гулять среди них. Не знают, что королева тоже… — министр осекся, трусливо глянув на своего принца.

— Что тоже?

— Обращена. Ночью во дворец никого не пускают, прислугу сократили в несколько раз, оставив только доверенных людей. Они скрывают.

— Никто не знает, что принц — полукровка и может обращаться, да и о сущности королевы тоже. Нехорошо обманывать народ, нехорошо, — цокнул Скромник и сделала ещё глоток. Какой-то живительной силой наполнял его сок, развязывал язык. — Придётся взять эту сложную миссию в свои руки, стать лучом во тьме крестьянского невежества!

— Вы хотите устроить мятеж? — ахнул советник.

— Я? Ни в коем случае. Мы лишь поднесем спичку к выгребной яме — она сама вспыхнет. Заложим семечку сомнений — скажем, что скорая свадьбы была при особых обстоятельствах, потом польем его — найдём тварь, обращающуюся в человека так же, как и принц. Народ соединит два и два. Тем более ненависть к лесным жителям, заполонивших их город, к тому времени достигнет пика, а известие, что королева — монстр, сокрушит их терпение.

— Но как же мы такое совершим? Дело требует особой, так сказать, деликатности и секретности. Если они что-то заподозрят, то лесные жители сметут наше королевство с лица земли.

— Это я у вас должен спрашивать, Жак. Вы мой советник или кто?

— Конечно, Ваше Высочество, я приложу все силы для…

— Довольно. Дела говорят громче слов.

Советник покорно склонил голову.

— Это долгое дело, — объявил Скромник. — Но, если получится, мы избавим этот мир от демонов без всякой «Книги жизни». И в этот раз женская слабость нам не помешает.

— Стоп, снято!

Гном выдохнул и осушил бокал. Туман на этот раз погрузил Скромника в приятную истому, нежели в беспамятство.

— У тебя классно получилось, — подмигнул ему Митрофанушка. — Мурашки по коже от такой серьёзности и злобы.

— Спасибо. Я стараюсь проникнуться чувствами героя, чтобы лучше отыграть.

— Смотри не увлекался. Златан — отвергнутый безумец, а не доблестный герой.

«Так я и думал».

— Не переживай. Что могу сделать я?

— Разве что покорить железное пурпурное сердце, — шепнул ему братец.

«Да там и с киркой долбить будешь — ни на шаг не продвинешься. Нет, не пойду первым, захочет — пусть сама подойдёт».

Скромник потёр лицо руками и встал.

— Здесь же ещё сцену снимаем? — спросил он у Митрофанушки.

— Да, но уже с донесениями о волнениях в городе, сами диверсии потом отснимем, чтобы камеру туда-сюда не катать.

Гном, ожидая, пока площадку подготовят, прошёлся вдоль стены, увешанной портретами рыцарей и правителей, выглянул в окно. Из кабинета открывался вид на обветшалый, заброшенный город, высокую каменную стену, поросшую плющом, и тёмный лес, убегающий за горизонт. «Антураж действительно сказочный. Возможно, когда-то здесь жил настоящий король. Интересно, в схватке с народом леса он бы выиграл?»

Внезапно со спины на Скромника напала тёмная ткань и погребла гнома под собой. Он забился, как птица в клетке, но крепкие руки не дали ему выбраться, сгруппировали как-то ткань, закрепили чем-то тяжёлым и лишь затем просунули голову Скромника в отверстие в материи. Гном схватился за шею, судорожно дыша.

— Ну и нервный ты, — фыркнула Мика и отошёл.

Скромник ощупал горло, наткнулся пальцами на крупную золотую булавку, сдерживающую плотный, расшитый по краям золотом плащ. «А ты ненормальный!» Следом подошла к нему одна из гримерш и наклеила небольшую неаккуратную бородку. «Как я отвык уже!»

— Готовность три минуты!

Гном мысленно прокрутил в голове слова и встал у окна, спиной к столу. Два оператора при этом разместились по бокам от него. Свет в кабинете приглушили, лишь камин ярко горел, отбрасывая снопы искр и грозясь поджечь ковёр.

— Сцена десять, дубль один!

Скромник насупился и сгорбился. Раздался стук в дверь.

— Войдите! — нервно бросил он, не оглядываясь.

Один из его советников бочком протиснулся в кабинет. Он неестественно сжался, будто стараясь занять как можно меньше места в кабинете.

— Пришло послание от наших мятежников, Ваше Высочество.

Скромник вытянул руку и подождал, пока советник на цыпочках подкрадется к нему и вложит в ладонь письмо. Гном нервно сорвал печать и разогнул бумагу. Глаза забегали по кривым строчкам с размазанными буквами.

— Пора, — изрёк он после недолгого молчания. — Приготовьте мне повозку, созовите отряд. Не стоит тянуть, неделю только дорога. Прибудем к убывающей луне, когда они слабее всего.

— Мы можем послать отряд убийц, Ваше Высочество… Его Величество очень беспокоиться насчёт вашей безопасности. Стоит ли так рисковать?

— ДА! — с надрывом крикнул Скромник. — Я все решил! А если отцу что-то не нравится, то пусть скажет лично!

— Конечно, Ваше Высочество, как вам будет угодно, — низко поклонился советник, трясясь от страха.

— Выполняй все, что сказал. Сегодня вечером выезжаем.

— В ночь? Но ваша матушка не…

— ВЫПОЛНЯТЬ!

Советник поклонился, едва не ударившись лбом об пол, и стал сдавать назад, боясь и разогнуться, и врезаться в стену. Камера наехала со спины на Скромника, замершего в воинственной позе, и сцена закончилась.

Гном прокашлялся: крик получился таким сильным, что надорвал горло. Он хлебнул сока, надеясь смазать не только глотку, но и душу.

— Ещё дубль, подснимем с других ракурсов, крупным планом, — объявила Рина после короткого совещания с Тёмушкой.

Скромник, повернувшись на звук, случайно встретился с ней взглядом. «Что-то изменилось», — мгновенно понял гном. Муэрте смотрела, но не видела его: хищные глаза с узкими зрачками словно сканировали Скромника, заглядывали в душу, абсолютно игнорируя оболочку. Гном смутился. Что-то нехорошее он почувствовал от Рины, она впервые показалась ему… недоброй. «Что я сделал не так?» — хотелось ему крикнуть. Внезапно женщина нахмурилась и отвернулась, фатин на платье всколыхнулся чёрной волной. «Ну ничего, ты ещё будешь мной гордиться — после триумфального финала», — вскипела гордость в Скромнике. Размашисто запахнув плащ, он повернулся к окну и перевёл дыхание.

— Сцена десять, дубль два!

И снова раздался стук в дверь…

Скромник вытер пот со лба и скинул, наконец, тёплый плащ, под которым весь вспотел. Второй дубль потянул за собой третий, четвёртый и пятый, Рине все не нравилось. Гном и слова ей не сказал, даже не взглянул. Он знал, что делает все правильно, качественно, и воспринимал перезаписи как женский