Дочь оружейника - Генрих Майер

– Если это и правда, мессир, – проговорила Мария, – ваше письмо изгладило все другие воспоминания.

– Может ли это быть? – вскричал Перолио с притворным волнением и смотря нежно на молодую девушку. – Так вы забыли и простили? Дайте же мне вашу ручку в знак примирения.

Мария взглянула на мать, которая кивнула головой в знак согласия и протянула свою руку тому, кто поклялся ее погубить.

Перолио поцеловал эту ручку, но не страстно, что испугало бы скромную девушку, а нежно и почтительно, как рыцарь целует руку своей повелительницы.

– Я самый счастливый из смертных, – прибавил он. – Забываю мое прежнее безумие и объявляю себя рыцарем и защитником прекрасной Марии.

Мария сделала невольное движение.

– Не бойтесь, прелестная Мария, – продолжал Перолио еще почтительнее. – Я не потребую за это от вас ничего, кроме дружбы. Я знаю, что вы невеста одного из благороднейших и храбрейших дворян и сожалею, что служу с ним не под одним знаменем.

– Извините, мессир, – возразила Мария, – я не понимаю военных и политических дел, но слышала, что вы без всякой причины…

– Довольно, дитя мое. Вы хотите сказать, что я без всякой причины изменил епископу? Нет, у меня были важные причины, и я объясню их вам, когда мастер Вальтер будет дома и позволит мне провести вечер в кругу вашего семейства. До тех пор, верьте мне, я скорее друг, нежели враг графа ван Шафлера.

– Видишь ли, дочь моя, – заметила Марта, – мы ошиблись насчет мессира Перолио, Франк был не прав, когда уверял…

– Матушка, оставим это, – прервала молодая девушка, боясь, что мать скажет что-нибудь лишнее.

Но Перолио, по-видимому, не слыхал этих слов и сказал с улыбкой:

– Я боюсь беспокоить вас дольше моим визитом; прощайте, добрая хозяйка; до свидания, прелестная Мария.

И поклонившись вежливо, он вышел из дома оружейника, говоря сам себе: «Для первого визита довольно… Как легко обмануть этих женщин! Они скоро будут в моей власти».

А в это самое время Марта говорила дочери:

– Начальник Черной Шайки совсем не так страшен, как про него рассказывали. Он, кажется, не обидит нас, – заключила старуха.

– Дай-то Бог, – отвечала Мария, вздыхая.

XIV. Старый замок Шафлер

Выйдя из Амерсфорта, Франк шел часа два по большой утрехтской дороге, потом повернул на проселочную, ведущую прямо к замку Шафлер, где граф жил несколько дней во время жатвы и уборки сена. Было уже поздно, когда он дошел до возвышенности, на которой стоял замок. Он остановился на минуту, глядя, как солнце спускается на башни и зубцы, и вскричал невольно:

– Вот где живет будущий муж Марии, где она сама будет жить! Боже, зачем молодой граф так счастлив, за что небо наделило его всем, а меня так жестоко обидело!

Но вскоре ему стало стыдно этой зависти, и он продолжал спокойнее:

– Зачем обвинять небо? Судьбы нельзя переменить! Мария любит меня как брата, а его как жениха. Она сама сказала мне это. Не подозревая, как терзали меня ее слова, она поручила мне передать ему эту розу, названную Марией, за которую я готов отдать жизнь.

И вынув коробочку, он открыл ее и невольно прижал к губам.

– Тебя зовут Марией, – шептал он в восторге, любуясь цветком, – и ты похожа на ту, чье имя дано тебе. Я не расстанусь с тобой никогда. Ты принадлежишь мне. Мария подарила тебя спасителю своего отца.

– Нет, она подарила розу своему жениху! – отвечал строгий голос близ Франка.

Молодой человек быстро обернулся и при последних лучах солнца заметил старика, прислонившегося к дереву.

– Это вы, Ральф, отец мой! – вскричал Франк.

– Мое стадо пасется в окрестностях Шафлера. Увидев тебя, я подошел ближе и невольно услышал твои последние слова. Ты часто говоришь сам с собой и вслух. Я уже прежде подслушал исповедь твоего сердца и знаю, что ты любишь невесту другого.

– Что вы говорите, Ральф!

– Ты забыл ту ужасную ночь, когда мы оба готовились умереть с голоду? В бреду ты высказал свою тайну, и я молчал потом, думая, что ты раскаялся и забыл безумную любовь, которая могла оскорбить благородного человека, назвавшего тебя братом. Но ты опять повторяешь свои жалобы и надежды. Давно ли ты клялся быть братом и другом графа Шафлера? А теперь готов изменить священной клятве.

– О нет, отец мой, я не изменю Шафлеру!

– Но ты хочешь похитить его счастье… сердце его невесты. Ты хочешь завладеть цветком, посланным жениху. Не ожидал я этого от моего сына.

– Не судите обо мне так строго, добрый мой Ральф. Бог свидетель, что я люблю и уважаю Шафлера, и никогда не изменю ему.

– Зачем же ты опять виделся с его невестой?

– Это было необходимо.

И Франк рассказал о своем путешествии в Амерсфорт и не скрыл, что приписал спасение Вальтера своему сопернику. При этих словах лицо пастуха прояснилось и он протянул руку своему воспитаннику.

– Ты поступил прекрасно, сын мой, – проговорил он с чувством. – Но ты не оставишь неоконченным начатого дела… ты отдашь жениху подарок его невесты.

– Да, батюшка, – сказал Франк, вздыхая и закрывая коробочку.

– Но этого мало, дитя мое, – продолжал старик, – надо забыть эту молодую девушку.

– Вы требуете невозможного, отец мой… возьмите лучше мою жизнь.

– Обещай мне, по крайней мере, не стараться видеться с ней и, если случай сведет вас, не открывай ей твоей любви.

– Это я могу вам обещать.

– Я верю твоему слову, теперь прощай.

– Вы оставляете меня?

– Да, тебя ждет Шафлер.

– Когда же мы увидимся?

– Может быть скорее, нежели ты думаешь.

И пастух пошел к своему стаду, а Франк медленно взобрался на возвышенность, где стоял замок Шафлер.

Старое родовое наследство графа Жана состояло из замка и двух флигелей, где помещались фермы. Здание было ветхо, но могло простоять еще долго, потому что построено было прочно. Оно было окружено рвом, всегда наполненным водой; перед главным входом был подъемный мост. Вокруг рва тянулись тенистые аллеи высоких деревьев, отделявшие замок от других пристроек, где помещались фермы со всеми своими принадлежностями. Кроме того весь замок был еще окружен стеной, обвалившейся в некоторых местах, и другим рвом, так что подступы к старому замку были довольно трудны.

Подъемный мост был опущен и Франк был встречен во дворе графом Шафлером, который принял его ласково и, узнав о последней экспедиции капитана Салазара, где чуть было не погиб оружейник, рассердился, что епископ позволяет подобные разбойничества. Он поблагодарил также Франка за спасение Вальтера и за то, что успокоил Марию и ее мать. Когда же молодой человек подал ему розу, присланную невестой, граф в восторге схватил цветок и прижал его к губам. Бедный Франк отвернулся, чтобы скрыть волнение.