Шоколадная война - Роберт Кормер

- Оби, покажи нам, что ты нашел этим утром на доске бюллетеней, — сказал Картер.

Оби оживился. Нагнувшись, он вытащил из-под своего стула плакат, сложенный вдвое. Расправил его. Плакат был размером с обычное кухонное окно. Оби держал его в руках так, чтобы все видели. На нем в каракулях плясали кривые буквы:

- Я увидел этот плакат в тот момент, когда я опоздал на алгебру, — объяснил Оби. — Он висел на доске бюллетеней в главном коридоре.

- Как ты думаешь, многие его видели? — спросил Картер.

- Нет. Я проскочил мимо доски бюллетеней минутой раньше, направляясь к своему шкафчику за учебниками по математике. Этого плаката еще не было. Невелика вероятность того, что еще кто-то его увидел.

- Думаете, его прикрепил Рено? — спросил кто-то.

- Нет, — фыркнул Картер. — Рено не дошел бы до расклейки плакатов. Он думает что-либо подобное уже с неделю, но чтобы он как-то проявлял это внешне, до такого пока не дошло. Мир велик. Если Рено мог уйти лишь с пренебрежением к нам, то другие бы попытались что-нибудь предпринять, — наконец, он повернулся к Арчи. — Окей, Арчи. Ты мозг команды, и ты также завел нас в этот бардак. Куда пойдем дальше?

- Поднимаешь панику без особой причины, — сказал Арчи тихим и спокойным голосом. Он знал, что он должен был сделать – вернуть обратно свой прежний статус, вымести прочь дух вызова Ролло, и доказать всем, что он, Арчи Костелло, и он продолжает командовать. Он показал всем, что он смог повернуть ход собранья в направлении заботы о Рено и о шоколаде. И он подготовился. Пока Картер произносил речь, а Оби по сторонам размахивал плакатом, ум Арчи был в гонке по кругу, в пробе сил, в проверке комбинаций грядущей игры. Под давлением он всегда работал лучше, по-другому. — Прежде всего, вы не можете взять и избить половину всех учащихся в школе. Вот почему я, как обычно, «положил» на рукоприкладство в заданиях, из-за которого возникли бы проблемы, что было бы не вовремя, и парни действительно стали бы саботировать распродажу, если бы мы начали избивать всех по очереди, — заметив хмурый взгляд Картера, Арчи решил швырнуть ему кость. Картер продолжал вести встречу, и, как президент «Виджилса», он мог быть опасным противником. — Все правильно, Картер, я допускаю, что ты хорошо поработал над Ролло, и он этого заслужил. Но никто его и не вспоминает. Он может лежать в своей блевоте, и никому до этого нет никакого дела, но он – исключение.

- Ролло исключение, — сказал Картер. — Если продолжить о Ролло, то мы не могли бы побеспокоиться о ком-нибудь еще, действующем хитро, или о ком-нибудь, расклеивающем плакаты.

Опережая тупиковую ситуацию, Арчи решил сменить тему:

- Но что с непродаваемым шоколадом, Картер? — сказал Арчи. — Ты сказал нам, что «Виджилс» связан с этой распродажей. Тогда решение простое. Надо проделать эту хренову распродажу максимально быстро. Надо все продать. Если отказ Рено оборачивается в своего рода героический протест, потому что он не продает шоколад, то, черт его побери, тогда все должно выглядеть так, что все продают шоколад и верны духу «Тринити» кроме него.

По аудитории прокатился шумок одобрения, но у Картера возникло сомнение:

- И как же мы заставим каждого начать продавать шоколад, Арчи?

Арчи отнесся снисходительно к шуму и самоуверенному смеху в аудитории, затем прекратив его, прикрыв ладонью свой собственный рот.

- Просто, Картер. Как и все великие схемы и планы, этот – до гениального прост, — все ждали, они как всегда были ошеломлены всеми планами и заданиями выкладываемыми Арчи. — Мы делаем продажу шоколада популярной. Наша задача сделать так, чтобы это выглядело круто. Мы умело работаем словом. Мы организуем. Мы собираем старост классов, совет учащихся, парней имеющих влияние. Лозунги: «Жить или умереть за старую добрую «Тринити»! Все на распродажу!»

- Не каждый захочет продать пятьдесят коробок, Арчи, — выкрикнул Оби, помешав Арчи, с трудом отвоевавшему свое слово, которое Арчи ухватил из рук Оби.

- Они захотят, Оби, — предсказывал Арчи. — Они захотят. Делай свое дело, как говорится, Оби, делай свое дело. Ладно, мы решили сделать распродажу шоколада реальной. И «Виджилс», как всегда, будет на высоте. Школа полюбит нас за это – мы освободим ее от шоколада. Мы выпустим наши собственные лотерейные билеты вместе с Лайном и другими Братьями. Почему ты думаешь, что я ставлю на первое место поддержку Лайна? — голос Арчи был мягким, со старой элегантной вежливостью и с заверением, что многие различали, как символ Арчи, когда тот взлетал под небеса, широко и размашисто. Все были в восторге, когда Картер работал кулаками, вырубая Ролло, но когда Арчи парил в небесах, все чувствовали себя в большей безопасности. Это был Арчи с его даром преподносить сюрприз за сюрпризом.

- А что с Рено? — спросил Картер.

- Не волнуйся о Рено.

- Но я волнуюсь о нем, он меня тревожит, — сказал Картер с сарказмом. — Он – нарыв на нашем теле.

- А Рено должен будет побеспокоиться о себе сам, — сказал Арчи. Картер и другие словно не знали о неординарных способностях Арчи в случайных и непредвиденных ситуациях. — Надо понять это так, Картер. До тех пор пока идет распродажа, Рено будет вместе со всеми, и его сердце будет хотеть, чтобы он продавал шоколад, и школа будет рада, а он – пускай, нет.

- Окей. — сказал Картер, ударив молотком. Удар молотком следовал всегда, когда он был неуверен в себе. Молоток был продолжением кулака. Но, чувствуя, что Арчи мог что-то утаить от него, и где-то перехватить у него победу, Картер сказал: — Смотри, Арчи, если в последствии распродажа не заработает, тогда считай, что ты крепко сам себя поимел, ты понял? Ты будешь все делать сам, и это будет без хренова черного ящика.

Кровь подступила к щекам Арчи, и пульс интенсивно застучал в его висках. Никто еще и никогда ничего подобного ему не говорил. Изо всех сил он старался не показывать собственной растерянности и удержать на лице улыбку, напоминающую наклейку на пивной бутылке. Он за ней, как мог, прятал свое унижение.

- Лучше, чтобы ты был прав, Арчи, — сказал Картер. — Я держусь от всего этого как можно дальше и вообще не имею к этому никакого отношения, а для тебя это будет испытанием, до тех пор, пока весь шоколад не будет продан.

Это предел унижения – испытание. Арчи держал улыбку на лице, пока не почувствовал, как его щеки трещат по швам.

28.

Он принял мяч от Гайлмета, обхватив его руками на животе. Он взвешивал все за и против, чтобы удачно проскочить через линию. Он наблюдал за Картером. Ему нужно было низко ударить его так, чтобы тот опрокинулся, что для Джерри было непросто. Картер запросто был тяжелей его фунтов так на пятьдесят. Тренер использовал его, чтобы команда новичков стояла на цыпочках, и он всегда говорил: «Неважно, как велико тело, важно то, что вы с ним делаете». Теперь Джерри ждал удачного момента, чтобы подсечь Картера, вынырнув из-под свалки тел, куда исчезал Гайлмет, передавший ему мяч. Все это напоминало товарный поезд, бесконтрольно катящийся вниз под горку. Джерри хотел вернуть мяч Гайлмету, но уже было поздно, тот исчез из виду. Джерри рванул вперед с низкого старта, нацелившись в колени Картера – в уязвимое место, обозначенное тренером. Их столкновение напоминало дорожную аварию. Джерри всем телом ощутил удар об землю. Руки и ноги перекрутились и перепутались с конечностями Картера. Веселая чехарда, перетекшая в жесткий и, вместе с тем, честный футбольный контакт, может быть, не столь красивый, как проведенный до того пасс или обман противника, но он был полон мужества и гордости.

Крепкий запах прелой травы и сырой земли изо всех сил ударил в ноздри Джерри. Он с осторожностью относился ко всем своим победам, зная о своей задаче: добраться до Картера. Он взглянул на него, на лице у того было заметно удивление, он встряхнул головой. Джерри ухмыльнулся, когда добрался до его ноги. Внезапно кто-то повалил его сзади. Это был сильный удар на уровне его почек. От такого толчка силы покинули Джерри. Его колени сложились, и он снова оказался на земле. И тогда он пытался обернуться, найти того, кто атаковал его, но уже ничего не видел: в глазах все расплылось, и слезы потекли по его щекам. Побитый, он лежал на земле и уже не знал, куда тянет гравитация. Он осмотрелся, когда в глазах что-то прояснилось. Его товарищи по команде собрались в позицию для следующей игры.

- Иди сюда, Рено, — позвал его тренер.

Он стал на колено, чтобы подняться на ноги. Боль в почках уменьшилась, став вялой и неопределённой.

- Иди сюда, иди сюда, — тренер подгонял его, как обычно, с раздражением в голосе.

Джерри аккуратно направился в строй. Во всей этой неразберихе он доверял своей голове и плечам, пытаясь понять происходящее. Он поднял голову и осмотрел поле, словно рассчитывал свои дальнейшие действия. Кто же ударил его в спину? И кто же так ненавидел его и за что? Удар был таким сильным, что от мучительной боли у него помутилось в глазах.