Диверсант № 1. Наш человек Судоплатов - Валерий Большаков

Ожесточенно держали оборону артиллеристы 49-го корпусного артиллерийского полка, пограничники 16-го Дзержинского погранотряда, части войск НКВД, но силы были слишком не равными. К вечеру 2 июля немцы прорвали советскую оборону и вошли в Минск.

Всех беженцев, которых они могли перехватить, фашисты сгоняли в концлагерь под Минском. Пять дней подряд тысячи заключенных – взрослых и детей – морили голодом. На шестой день узникам выдали гнилые селедки – одну на три человека. На тысячу заключенных привозили в день одну бочку воды, и это при том, что во всем лагере имелась одна-единственная ржавая кружка. Сотни умерших лежали по неделе. Каждый день комендант отбирал по спискам людей, и утром их расстреливали. Однажды он приказал большой группе евреев копать котлован. Когда тот был вырыт, евреев связали, побросали в яму, а белорусам приказали их засыпать землей. Белорусы отказались, и их расстреляли вместе с евреями. На советскую землю приходил «новый порядок»…

…К 5 июля спецотряд «Олимп» разросся до полутора тысяч человек за счет окруженцев – уцелевшие в боях красноармейцы пробирались к линии фронта маленькими группками, а люди Судоплатова их перехватывали. Одних, подлечив и подкормив, слали дальше, а других оставляли при отряде – пограничников, бойцов частей НКВД, «безлошадных» танкистов.

Павел подумал и разделил отряд на два, выделив опергруппу «Победители» под командованием Медведева. «Отпочковавшись», отряд ушел в рейд на Ровно, а Судоплатов готовил маленький «блицкриг». Когда агент «Вежа», заброшенный в Брест, сообщил, что к отправке готовится состав с подкреплением, Павел вывел к железной дороге четыре танка и столько же «ЗИСов», тянущих на прицепе зенитки. Танки и пушки расположили по обе стороны путей, замаскировав в лесочке. Состав проследовал с немецкой точностью. Кусая губы от нетерпения, Судоплатов ждал. Радист был при нем, но никаких команд он не подавал – все ЦУ были розданы.

Залп из зенитных орудий не впечатлил особо, зато эффект был потрясающим – пробитый котел немецкого военного паровоза «BR-44» рванул, словно фугас, разве что вместо дыма восклубился пар. Снаряды терзали пассажирские пульманы и товарняк, иногда, правда, простреливая их насквозь, но зенитчики с танкистами не боялись попасть по своим – пути располагались немного выше позиций, занятых «тридцатьчетверками» и орудиями. Танки долбили вагоны в упор, доставалось и платформам.

– Репнин! – крикнул в микрофон Павел. – Репнин!

– Слушаю! – прорвался голос сквозь помехи.

– Последние две платформы не трогай! Там машины с рациями! Пригодятся!

– Понял!

На последних платформах горбились восьмиколесные бронеавтомобили «Панцерфункваген» с большими рамочными антеннами, поднятыми над башнями на кронштейнах. Одну из них снаряд нашел-таки, но вторая вроде уцелела.

А пушки били и били, грохотали и грохотали. Вагоны горели, из тех, в которых были сложены боеприпасы, разлетались убийственные «фейерверки». Гитлеровцы, расхристанные, без касок, порою и без сапог, выскакивали наружу, пытаясь отстреливаться или попросту спастись – и попадали под перекрестный огонь пулеметов. Тут и курсовые на «Т-34» вносили свой вклад, и «ДШК» в кузовах «ЗИСов», и «Дегтяревы» залегших бойцов. Автоматчики тоже старались – кашель ППД сливался с сухим треском трофейных «Шмайссеров».

Только раз возник офицер, безуспешно пытавшийся взять ситуацию под контроль – снайпер снял его, чтобы тот не портил общей картины разгрома. Вскоре огонь стих, лишь патроны, сложенные в вагонах, продолжали рваться.

– Танкам отходить! – приказал Судоплатов. – Зенитчики! Вы тоже отбываете. Спасибо за работу.

– Рады стараться, товарищ майор! – отозвался Сапаров.

Павел приблизился к «месту казни». Отдельные трупы иногда сменялись кровавыми грудами мяса, ошметками плоти, перемешанных с рваной тканью одежд. Все это текло и мокло, вызывая тошноту, но Судоплатов испытывал мрачное удовлетворение. Немцы получили по заслугам. «Цивилизованная» нация, позволявшая себе творить чудовищные непотребства на оккупированных территориях, не заслуживала легкой смерти. «Зольдатен унд официрен» должны были умирать медленно и страшно за все свои преступления, за причиненные страдания. Сгинули «по-быстрому»? Скажите: «Спасибо»…

Павел обошел вагон – под обстрелом тот расцепился с соседними – и велел собрать оружие. Пригодится в хозяйстве…

Дрезина фельджандармерии в тот же день обнаружила расстрелянный состав и подняла тревогу. Агент в Барановичах передал Судоплатову срочное сообщение: в район «инцидента» движется бронепоезд – «Панцерцуг» № 28, тот самый, что громил Брестскую крепость.

– Муха! – гаркнул Павел.

Данила подбежал, и командир поставил ему задачу. Прихватив помощников-саперов, Муха убыл.

Судоплатов, подозвав Володю, занял место в «Татре» – надо было перетолковать с танкистами, не покидавшими своего убежища в придорожном лесу. Десять автоматчиков запрыгнули в кузов. Со связью в оперотряде, как и во всей РККА, были проблемы. «Панцерфункваген», пригнанный на базу «Олимп», оказался цел и невредим, но вот пользоваться им для связи с теми же «тридцатьчетверками» пока не получалось – раций на танках не стояло…

Встретить 28-й было решено подальше от «секретного разъезда». Прибыв в расположение «танковой части», Судоплатов созвал экипажи и поставил задачу.

– Встретим! – ухмыльнулся механик-водитель, черноусый Михаил Пагава. – Приголубим!

– Бронебойными! – подхватил командир танка, молоденький курсант Ваня Копылов.

– Тогда вперед!

Танки двинулись вперед, ломясь через подлесок, «Татра» покатилась следом. Выбравшись на позицию, танки заняли свои места. А позиция была подобрана с умом – в этом месте от путей отходила насыпь, где еще в 30-х планировали построить запасной путь, да руки не дошли. Зато теперь «Т-34» удобно устроились за кучами наваленного гравия, пряча за ними корпуса – одни башни выглядывали. Впрочем, редкая лесополоса и их скрывала, защищая не от снарядов, а от взглядов.

– Приготовиться!

Далеко, у еле видимого поворота, мелькнул красный флажок.

– Едут!

Из-за ельника показался бронепоезд – жалкая пародия на советских железнодорожных монстров. За тепловозом, толкавшим перед собою контрольную платформу, катился артиллерийский вагон со 105-мм полевой гаубицей, затем командно-штабной и зенитно-артиллерийский. Главной же убойной силой служили платформы с французскими танками «Сомюа», отдаленно походившими на «Т-34».

Высокие борта «танковых» платформ служили заодно и сходнями – «Сомюа» могли покинуть свои места и вступить в бой, как и полагается бронетехнике. Особой защиты наклонные стенки вагонов не предоставляли, броня в 15–30 миллиметров могла остановить только пули да осколки.