Я – княгиня Ольга. Первая женщина на русском престоле - Наталья Павлищева

– Наши караваны небось и ограбили….

Печенежский князь отчаянно мотал головой:

– Нет, князь Игорь, что ты, нет! Это… – он неопределенно махнул рукой, – оттуда! Это не ваше!

– Откуда оттуда? – хитро щурил глаза Игорь.

Степняки снова юлили, пряча глаза, обещали никого не трогать и даже вроде охранять.

– Вот уж этого не надо! Не то нам защиты от той охраны не хватит!

Князь был доволен. На время по Днепру можно ходить спокойно. Все понимали, что это ненадолго, степняк, он что ветер, пограбит и улетит, лови его.

Когда уже ехали домой, Игорь сжал руку Любомира:

– Спасибо, что снова спас. – И вдруг, наклонившись к самому уху, добавил: – А к княгине в ложницу больше не ходи! Узнаю, головы не сносить обоим.

Любомир вздрогнул, значит, кто-то выдал? Объяснил сам князь, он вдруг хмыкнул, все так же понизив голос:

– Княгиня меня Любомиром спросонья называла….

Русич понял, что действительно стоит держаться от Ольги подальше.

Игорь не стал рассказывать жене о своей победе, другие скажут, а она в ответ не упомянула о симпатиях Романа Лакапина. Само крещение Ольги князя мало волновало, варяги часто крестились ради подарков. Княгиня привезла с собой священника и еще одного грека, чтобы советоваться? Это привычно, князь Олег всегда так делал, у самого Игоря тоже много советчиков-иноземцев. Если носа не суют, куда их не просят, пусть живут.

Но нашлись советчики, рассказавшие князю про византийского императора.

Глава 19

Ольга по-прежнему жила в Вышгороде, она уже даже свыклась с мыслью, что это ее вотчина и большего не видать. Князь сам по себе, после пересказа о выполненном поручении снова забыл о ней, для Игоря Ольга умница, и только. И ничего с этим не поделаешь, насильно мил не будешь. Какой уж тут сын, вряд ли и Заступница поможет, если князь в Вышгород ни ногой.

Поэтому, когда во дворе вдруг застучали копыта коней, а в ложницу метнулась Злата: «Князь!», у Ольги похолодело в груди. Срочный приезд мужа мог означать только беду, он не бывал в ее тереме просто так. Но княгиня постаралась взять себя в руки, и, войдя в ложницу, Игорь увидел спокойную, как всегда, красивую женщину. Она, не опуская глаз, выдержала его бешеный взгляд, мысленно гадая, чем тот вызван. Почему недоволен князь? Ольга перебирала в памяти события последних дней, нет, ничего такого… О том, что княгиня крещена, муж узнал сразу, посоветовал молчать и не выставлять свою веру перед всеми. Ольга, понимая, что это действительно ни к чему, молилась тайно, грекам наказала в глаза никому не лезть. Оба грека при ней, ведут себя тихо, никому не мешают. Что же случилось?

А князь нервно прошелся по ложнице, остановился перед иконой, висящей в углу, насмешливо фыркнул и вдруг резко повернулся к жене.

– Византиец к тебе приставал?

– Что? – даже не сразу сообразила, о чем это он, Ольга.

– Император тебя замуж звал?!

Тут княгиня поняла, что мужу рассказали-таки о домогательствах Романа Лакапина. Он ревнует? Неужели ревнует? Стараясь не выдать радости, Ольга спокойно ответила:

– Император был приветлив со мной…

Игорь схватил жену за плечо, грубо и почти зло, повторил вопрос:

– Он тебя замуж звал?!

Ольге было очень больно, она с трудом сдержала слезы, но высоко вскинула голову.

– Звал, да только я не пошла!

Князь выпустил наконец ее плечо и заскрипел зубами:

– Я его Царьград с землей сровняю!

А княгиня вдруг успокоилась, поглядела на икону и возразила:

– За что? Что мою красоту заметил?

Скажи Игорю такие слова кто другой, отправился бы в поруб вместе с рабами, но синие глаза Ольги смотрели на мужа вызывающе, все же она не теремная сиделица, муж должен это понимать! И князь отвел взгляд, хмыкнул, почему-то упоминание о красоте жены, не доставшейся византийскому императору, ему понравилось. Игорь уже мягче поинтересовался:

– У них же нельзя две жены иметь?

– Я про то не спрашивала….

– А почему не пошла? – теперь глаза князя смотрели насмешливо.

Ольга разозлилась, но вида не подала.

– Зачем?

– Была бы в Царьграде императрицей.

И снова подбородок княгини вздернулся:

– У меня есть Вышгород!

Игорь, не зная, что ответить, примиряюще хмыкнул:

– Велики владения!

Княгине очень хотелось ответить, что да, большие, но она лишь пробормотала:

– Зато порядок…

У князя Игоря был хороший слух, он с интересом посмотрел на жену, а ведь права, такой, как у нее, порядок не у всякого князя найдешь.

Сел уже спокойно, выпрямил уставшие за день ноги, чуть откинул голову:

– У себя сделаешь, как у греков?

Разговор снова шел только о деле, для мужа Ольга хорошая хозяйка, и не более. Но еще хуже, что князь говорит о ней отдельно от себя. Стараясь не подать вида, как ей тошно, княгиня отрицательно помотала головой:

– Не все нам хорошо, но что и перейму.

Игорь вздохнул, ярость прошла, почему-то больше не хотелось кричать и уничтожать далекого Романа Лакапина, позволившего себе позариться на его жену. Стал спрашивать о Византии, о том, удержится ли Роман у власти и сможет ли Константин скинуть тестя? Ольга возражала:

– Константин молод, куда ему с Романом тягаться! И все-таки Ольга видела, что недоговаривает князь, что-то его еще интересует, а спросить не могла. В ложницу заглянула Стеша с вопросом, будут ли ужинать. Князь вскинул голову.

– Да, голоден сильно!

За ужином Игорь вдруг сообщил:

– Симеон снова на Романа войной пошел. Сейчас можно с греками хорошо поторговаться. Как думаешь, боится его византиец?

Это было неслыханно, князь советовался с княгиней не по вопросам хозяйства, как раньше, а о возможности похода на Византию! Но Ольга не выдала своих чувств, только чуть дрогнули опущенные ресницы, подняла спокойные синие глаза и улыбнулась:

– Симеон Роману что кость в горле. Сами же научили, знает, чем взять. Если захочет, может и Царьград повоевать. – И чуть тише добавила: – И нам надо воспользоваться.

Сейчас ее занимал даже не столько далекий Роман Лакапин, сколько то, что на дворе почти ночь, а князь не спешит на коня, даже и не вспоминает, что ехать пора. Останется в Вышгороде? Такого давно не бывало…

Остался и после того приезжал очень часто, точно нелепое сватовство Романа Лакапина снова открыло киевскому князю глаза на красоту своей жены. Дивились все, а Ольга ежедневно мысленно произносила слова благодарности лику женщины с младенцем на руках, висящему в углу ее ложницы. Тем более когда поняла, что снова носит под сердцем ребенка.

Прекраса с грустью глядела в зеркало, расчесывая длинные, но уже заметно поредевшие волосы. Она с молодости не любила, чтоб другие чесали, почему-то казалось, от этого волосы редеть начнут. Никто не касался гребнем кос княгини, но поредели они все равно. Волосы светлые, потому седины не видно, как у болгарки, но она есть, сама княгиня про то знает. Жизнь прошла, дочки уже в других семьях, живут счастливо, и то радость. А Прекраса одна, если раньше князь хоть к дочерям заходил, то теперь совсем не появляется. У него варяжская разумница есть, с ней по всем вопросам совет держит, она главная. И к Яне не ходит, все только у Ольги или вдали где.