Ветер надежды - Дороти Гарлок

Дороти Гарлок

Ветер надежды

Посвящается самому необыкновенному мужчине с необыкновенной любовью – моему мужу Хербу

Ветер Скалистых гор

И засвистит он средь вздыбленных гранитных скал;

Пронесется вихрем по цветущим диким лугам;

И принесет дождь или снежную бурю;

Вот такой он, своевольный ветер

Скалистых гор – ветер надежды.

Адам Микс

Глава 1

Остановить их теперь могла только смерть одного из соперников.

Вопящая от возбуждения толпа окружила возле гостиницы «Додж-хаус» двух негров. Опасная игра, которую вели эти двое, называлась «Кожаный пиджак». По слухам, этот вид спорта изобрели африканцы. Таким образом можно было разрешить спор, не доводя до убийства. Бой прекращался, стоило одному из участников громко завопить о пощаде. В качестве оружия использовались длинные воловьи кнуты, которыми соперники безжалостно охаживали друг друга. Сегодняшняя схватка превратилась в смертельную. Кровь хлестала и заливала лица, в сторону толпы летели кровавые ошметки. Зрители же словно опьянели от крови. Их лица были искажены, они вопили и подхлестывали сражавшихся.

Кейн де Болт прислонился к стойке крыльца и молча наблюдал. Было ясно, что в этом городке подобные драки – обычное дело. Кейн отвернулся от омерзительного зрелища, сошел с крыльца и нос к носу столкнулся с женщиной в темном капоре. Он мгновенно протянул руку, чтобы поддержать ее. Женщина устояла на ногах, но ее голубые глаза яростно сверкнули. Она рванулась в сторону, пытаясь освободиться.

– Немедленно уберите руки! – сквозь зубы прошипела она.

– Прошу прощения, мэм.

Кейна поразила прозвучавшая в ее голосе ярость. В конце концов, в столкновении виноваты оба. Он еле удержался от искушения объяснить это дамочке, но вместо того разжал пальцы и шагнул в сторону. Вспыльчивая особа, до предела задрав голову и выпрямив спину, прошествовала прочь, каждой клеткой своего стройного тела выражая негодование. Он посмотрел ей вслед и невольно усмехнулся. Уж так она важно вышагивала, подметая дорогу длинной юбкой, так брезгливо подобрала подол, когда проходила мимо только что вышвырнутого из салуна пьяницы, чтобы не дай Бог не коснуться его! Но вот гордячка свернула за угол, и он отвернулся.

В 1873 году городишко Додж, что в штате Канзас, имел весьма незавидную репутацию. Этакая отрыжка цивилизации. Газетенка, которую выпускали в столице штата под громким названием «Звезда Канзас-Сити», заявляла, что Додж – «Гоморра прерий». Употреблялись и такие цветистые метафоры, как «Додж-Сити – прекрасный образец библейского Вавилона на границе американских поселений». Короче, городок считался местным подобием ада с единственным отличием: проживание в нем не было принудительным.

Меньше года назад сюда протянулась железнодорожная ветка от Санта-Фе, и здесь устроили маленькую станцию, роль вокзального здания успешно исполнял старый, вышедший в тираж вагон. Свежеиспеченный городишко уже мог похвастаться двумя расположившимися под натянутыми тентами салунами и большим торгующим всякой всячиной магазином. Город заполонили строители железной дороги, погонщики скота, заготовщики кож, проститутки, бродяги, карточные шулера и пограничники из близлежащего форта. Вдоль главной улицы, как грибы, выросли деревянные домики и лавчонки с вызывающе яркими витринами. Дюжины крытых повозок ежедневно снабжали город зерном, мукой и прочей провизией, прихватывая на обратном пути кости и шкуры бизонов. Шкуры предназначались для красилен на востоке страны, а кости для мануфактур, перерабатывающих их во всевозможные товары – от удобрений до тончайшего фарфора. Отстрел бизонов был основной доходной статьей экономики городка, поэтому костяк его населения составляли охотники, которые, как и перевозчики кож, насквозь пропитались специфическим запахом бизоньих шкур. И те и другие любые замечания по поводу сопровождавшего их повсюду запаха принимали в штыки. По этому поводу частенько возникали жестокие потасовки, нередко со смертельным исходом.

Когда Кейн проходил мимо салуна «Веселая леди», из окошка на втором этаже высунулась заплывшая жиром толстуха и завопила:

– За пять долларов я могу шикарно развлечь тебя, парень!

Он взглянул вверх на оплывшую физиономию и решил, что только уж совсем отчаявшийся или свихнувшийся от одиночества ковбой рискнет искать утешения у этакой бабенки. Он отрицательно помотал головой и прошел мимо.

– Ну и холера тебя забери, задавака! – завопила «красотка» вслед. – Наверняка тебе и развлекаться-то – нечем, так, стручок засохший, одно название!

Кейн ухмыльнулся, полез в карман за сигарой, откусил кончик и остановился, чтобы закурить. Люди, сказал он себе, повсюду одинаковы. Такие же слова, иногда и погрубее, неслись ему вслед и в сотне других городишек, как две капли воды похожих на этот. Он бросил взгляд на пыльное стекло витрины магазина. Там отражался высокий худой широкоплечий мужчина. На чисто выбритом лице выделялись широкие скулы и решительный подбородок. Шрам на щеке придавал лицу несколько зловещее выражение, но только до тех пор, пока шериф не улыбался. Картину дополняли каштановые вьющиеся волосы и янтарно-медового опенка глаза под прямыми черными бровями. На шерифе был черный сюртук, расшитый жилет и плоская, словно приплюснутая, черная шляпа. Но все эти внешние приметы ничего не говорили постороннему взгляду о беспокойной натуре Кейна, постоянно заставлявшей его искать, чем бы заполнить пустоту внутри.

В любое время дня по улицам Доджа сновало, поднимая пыль, не меньше сотни разнообразных повозок для перевозки шкур. Но сейчас путь шерифу преградила длинная повозка, на которой возвышался грубо сколоченный гроб. Кейн остановился, чтобы пропустить ее. Сопровождавший скорбный груз негр наигрывал на шарманке заунывную мелодию. Правил лошадьми бородатый мужчина в черной широкой накидке и черном шелковом цилиндре. Еще один житель городка отправился в последний путь на Бут-Хилл. Кладбище, которое разместилось на горе у новоиспеченного городка, уже насчитывало двадцать могил.

Кейн прошел мимо лавки, торгующей лошадиной упряжью, мимо какого-то склада и салуна Лонгбранча. Скоро он миновал и железнодорожную станцию, на которой сошел этим утром с поезда. На окраине городка наконец решился вдохнуть в полную силу. Даже дым локомотива, привезшего его из Канзас-Сити, казался благовонием по сравнению с невыносимым смрадом приготовленных к отправке шкур, запахом гнилого бизоньего мяса, немытых тел и испражнений, характерных для Доджа. Покрасневшие от пыли глаза Кейна внимательно осмотрели ряды развалюх, расположившихся на окраине города. Нищета – только это и приходило на ум. Тем, кто жил в этих хижинах изо дня в день, приходилось нелегко. Кейн почувствовал, что будет счастлив убраться отсюда как можно скорее.