Ветер надежды - Дороти Гарлок

– Еще шаг вперед – и мой выстрел выбросит вас из седла, – спокойно предупредила Ванесса.

Лошадь тут же замерла, подчинившись приказу всадника, и лицо полукровки расплылось в улыбке, которая однако не затронула его глаз. Он все так же, не мигая, смотрел на девушку.

– У тебя есть мужчина? Ванесса промолчала.

– У тебя есть мужчина? – повторил он. Не дождавшись ответа, продолжил: – Ну что ж, плевать, есть он или нет, все равно с этой минуты ты будешь моей женщиной. Мы подружимся.

– Очень в этом сомневаюсь, – ответила Ванесса спокойным, не дрогнувшим голосом. – А теперь езжайте-ка отсюда.

– Ты что, надеешься, что сумеешь прикончить троих мужчин этим своим ружьишком?

– Нет. Только тебя. А потом тебе уже будет наплевать, что произойдет дальше.

Полукровка запрокинул голову и расхохотался так, словно она изрядно его развеселила. Словно рассказала очень забавную шутку.

– Поехали, – сказал он своим компаньонам. – Оставим мою женщину в покое… пока.

Он поднял руку в прощальном жесте, развернул лошадь и поскакал к реке. Два его товарища молча двинулись следом. Юнец, усмехаясь, поглядывал через плечо.

Глава 3

Когда они продолжили путешествие, Ванесса подскакала к повозке мистера Виснера, чтобы обсудить происшествие.

– Мэм, я специально держался на расстоянии, чтобы в случае чего мы могли палить с разных мест.

– И правильно сделали, мистер Виснер. Думаю, они обязательно вернутся. А значит, нам лучше на ночь расположиться рядом.

– Я уже думал об этом, мэм. И если вы не возражаете, то лучше было бы выбрать открытое место.

– Совершенно с вами согласна.

Девушка, сидевшая рядом с Джоном, так и не взглянула на Ванессу. Она была невелика ростом, но вполне оформившаяся. Налитая грудь натягивала ткань явно уже тесного ей платья. Ее волнистые темно-каштановые волосы были зачесаны назад и завязаны веревочкой, но на висках мелкие кольца обрамляли маленькое личико.

– Это Мэри Бэн. Ну поздоровайся же с леди, Мэри Бэн. – Старик слегка толкнул девушку локтем в бок.

– Здравствуйте.

Ванесса едва разобрала полушепотом произнесенное приветствие, наклонилась в седле и постаралась заглянуть скромнице в лицо.

– Добрый день, Мэри Бэн. Меня зовут Ванесса. Чуть позже мы познакомимся как следует, хорошо?

– Неплохо было бы напоить животных, до того как мы выберем место ночлега, – сказал старик, не переставая поглядывать по сторонам, чтобы не пропустить возможной опасности.

– Вам уже приходилось ездить по этой дороге? – спросила Ванесса.

– Пару раз, мэм. Если хотите спуститься к реке па водопой, то впереди как раз будет удобное местечко, но потом надо будет выехать на более открытое место.

– Хорошо. Я рада, что нам с вами по пути, мистер Виснер.

Ванесса поехала вперед и передала Генри и Элли слова Джона Виснера. И они стали ждать сигнала старика, чтобы спуститься к реке.

Уже стемнело, когда путешественники разбили лагерь и устроили мулов и лошадей на ночлег. В тусклом свете заходящего солнца трава прерии отливала бледным золотом, и южный ветерок навевал аромат высохшей на солнце травы и прохладу реки. Между двумя повозками развели костер, и скоро вверх заструился дымок, а на сковородке зашипел жарящийся бекон.

Виснер вышел из-за фургона, решительно ведя за руку упирающуюся Мэри Бэн. На лице у девушки застыло испуганное выражение.

– Мэм, – обратился старик к Элли, – это и есть Мэри Бэн.

Элли в мгновение ока разобралась в ситуации.

– Добрый вечер, милая, – сказала она, не прекращая заниматься стряпней. – А теперь, если вы чуточку отойдете в сторону, мистер Виснер, мы с Мэри Бэн в считанные секунды приготовим вам ужин. Мэри Бэн, возьми со стола тарелку и переложи туда бекон, он уже славно поджарился. А я быстренько сооружу нам яичницу. Нужно использовать яйца, пока они еще не испортились.

Старик послушался. Он с любопытством понаблюдал несколько минут, как осваивается Мэри Бэн, а затем пошел к своей повозке и возвратился с небольшим бочонком.

– Как вы относитесь к меду? Мы с Мэри Бэн купили немного перед отъездом, – сообщил он.

Впервые за все это время Элли не стала накрывать столик скатертью. Она разложила еду по тарелкам, и все быстро поели. Ни девушка, ни Генри не проронили ни слова, пока Элли, Ванесса и Джон Виснер обсуждали, кому когда стоять на страже ночью. Генри больше всего заинтересовала собака. Он искоса поглядывал на нее, а затем переводил взгляд на Мэри. Собака спокойно лежала под фургоном, не сводя глаз с Мэри Бэн. А когда Мэри поела, она встала из-за стола и, сев рядом с собакой прямо на землю, стала кормить свою любимицу.

Генри быстренько подчистил все, что было на его тарелке, и подошел к девушке. Он устроился рядом, держа в руках кусочек бекона, специально оставленный им для собаки. Собака словно не замечала ароматного куска. Тогда девушка взяла из рук Генри мясо, и собака осторожно слизнула с ее пальцев все до последней крошки. Генри улыбнулся и протянул руку, чтобы погладить пса.

– Не трогай, – резко сказала Мэри Бэн.

– Почему? Я ее не обижу.

Девушка покосилась на него и снова отвела глаза в сторону.

– Меня зовут Генри.

Мэри Бэн поставила тарелку на землю, глаза ее по-прежнему были опущены.

– Как зовут твою собаку?

Мэри молчала. Недоумевающий и огорченный, Генри спросил:

– У нее ведь есть какое-то имя?

Мэри Бэн нервно стискивала свои кулачки, но упорно молчала. Генри же продолжал настойчиво добиваться ответа:

– У меня тоже была собака, ее звали Шеп. Только вот его убили в Вичите. А если у твоей собаки нет имени, то, может быть, можно назвать ее Шеп?

– Его зовут Мистер, это он, а не она.

– Мистер? А как дальше?

– Никак. Просто Мистер.

Она наконец подняла глаза, и Генри просиял:

– Мне нравится это имя. А ты позволишь мне немножечко погладить его?

Мэри Бэн пристально вгляделась в него огромными глазищами, в которых застыл вопрос. Он совершенно не походил на мужчин, каких она встречала прежде. Он выглядел таким чистым, аккуратным и не пытался облапить ее. Казалось, что он, подобно ей самой, не совсем уверен в себе. Кроме того, он явно пытался произвести приятное впечатление – совсем как мальчишка. Ее робость постепенно начала исчезать, и напряжение, не оставлявшее ее все это время, испарилось. Плечи, которые она старательно держала прямо, как-то разом расслабились, а стиснутые кулачки разжались. Интуиция подсказывала ей, что Генри чист во всех своих помыслах и абсолютно безвреден, от облегчения у нее даже увлажнились глаза. Этот мужчина не представлял для нее никакой угрозы, он так же, как и она, дичился и робел перед незнакомыми людьми. Плотно сжатые губы девушки приоткрылись в улыбке, шоколадного цвета глазищи засияли.