Рассказы. Часть 1 - Эдмонд Гамильтон

Холод. Ледяной холод, и бледное сияние маленького сморщенного Солнца в медном небе, и волнистая, охряно-красная песчаная равнина до самого горизонта… Песок скрипел под башмаками, когда наш отряд проследовал за капитаном Веллом к далекой металлической глыбе, которая лежала, непривычно наклоненная носом вниз, на склоне высокой дюны.

— Торопитесь, парни! Быстрее!

У груды металла, что когда-то была ракетой-7, нас ожидало кошмарное зрелище. Корпус был смят в гармошку, словно бумажный. Через трещины выползали окровавленные люди, взывая о помощи. Из лопнувших топливных баков доносилось громкое бульканье…

Но нет, все это случилось позже. Сейчас я был еще на борту ракеты-4, и мы еще не сели на Марс, а только подлетали к загадочной красной планете…

— Внимание, заходим на посадку…

Нет, я не хотел вновь пережить этот проклятый сон! Я орал что было мочи и отчаянно боролся с ремнями безопасности — и наконец очнулся. Оказалось, я сижу в кресле самолета и перепуганная стюардесса стоит рядом. Увидев, что я пришел в себя, она пролепетала:

— Это Омаха, сержант! Мы идем на посадку.

Глаза пассажиров были устремлены на меня, и я понял, что опять кричал во сне. Спина была мокрой, как каждую ночь в госпитале, когда я просыпался от собственных воплей.

Я дрожащими руками застегнул ремень. Пассажиры уже смотрели в иллюминаторы.

Был полдень, и горячее солнце Небраски грело мне спину, когда я достиг здания аэропорта. Мне повезло — оказалось, что автобус в Куффингтон отправляется с минуты на минуту.

Рядом со мной сел фермер — крупный парень с короткой стрижкой и мясистым лицом. Он сразу же предложил сигарету и поведал, что до Куффингтона всего несколько часов езды.

— Вы живете там? — поинтересовался он, с любопытством разглядывая мою форму.

— Нет, в Огайо, — ответил я. — Мой друг Клаймер из этих мест.

Фермер не знал его, но вспомнил, что будто бы один из городских ребят на самом деле был включен в состав Второй экспедиции.

— Да, — кивнул я. — Это и был Джим.

Он ухмыльнулся и задал мне все тот же дурацкий вопрос:

— Ну и как там, в небесах, мистер?

— Сухо, — ответил я. — Чертовски сухо. Ни капли воды.

— Я так и думал, — сказал он. — По правде говоря, у нас тоже нынче засуха будь здоров. А вот в прошлом году было отлично. В прошлом году…

Куффингтон оказался небольшим городком, окруженным золотистыми полями пшеницы, тянувшимися до самого горизонта. Центральная улица была заставлена по обеим сторонам магазинами и лавками, остальные густо заросли кустарником и больше напоминали аллеи старого парка.

Было жарко, и я не спешил покидать автостанцию. Пролистав тонкий телефонный справочник, я обнаружил три фамилии Грэхем. Первая же из них принадлежала мисс Илле Грэхем — той, которую я искал. Узнав, что с ней разговаривает по телефону друг Джима, она взволнованно воскликнула, что немедленно приедет и просит подождать.

Я стоял под навесом, смотрел на тенистую улочку, по которой запросто разгуливали индюки, и думал — вот почему Джим Клаймер был тихим и спокойным. Точно таким же, как это место.

Подъехал двухместный автомобиль, и мисс Грэхем приглашающе открыла дверцу. Она оказалась миловидной шатенкой, выглядевшей так, словно перенесла длительную болезнь.

Видимо, я тоже был не в форме, поскольку она сочувственно взглянула на меня и сказала:

— Наверное, вы очень устали с дороги, мистер Хаддон. Я чувствую угрызения совести, что не предложила остановиться у меня на день-два.

— Я в полном порядке, мисс Грэхем, — заверил я. — И очень тороплюсь домой, в Огайо, а мне надо перед этим еще побывать в паре мест…

Когда мы неспешно ехали по улицам города, я спросил, нет ли у Джима здесь других родственников.

— Увы, нет, — ответила мисс Грэхем. — Его родители погибли в автомобильной катастрофе несколько лет назад. Джим некоторое время жил с дядей на ферме в окрестностях Грандвейта, но они не поладили. Тогда Джим переехал к нам и стал работать на местной электростанции.

Свернув на соседнюю улочку, она добавила:

— Моя мама сдавала Джиму квартиру. Об этом все знают.

— Понимаю, — сказал я.

Грэхемы жили в большом квадратном доме с просторной верандой. Во дворе росли старые липы. Мы вошли в дом, и девушка предложила мне сесть в плетеное кресло около окна. Чуть позже она привела свою мать — маленькую, сгорбленную старушку. Мы немного поговорили, и старая миссис Грэхем поведала мне, что Джим был для нее словно родной сын. Она настолько разволновалась, увидев меня, что дочь вскоре увела ее обратно в соседнюю комнату.

Вернувшись, она уселась в кресле рядом со мной и показала небольшую связку голубых конвертов.

— Это письма, которые я получила от Джима, — сказала она грустно. — Их немного, и они такие короткие…

— Нам разрешали посылать только тридцать слов каждые две недели, — объяснил я. — На Марсе нас было около двух тысяч, и передатчик не мог работать на нас все время.

— Удивительно, как много вкладывал Джим в эти несколько слов, — сказала она и протянула мне несколько писем.

Я прочитал парочку. Одно гласило: «Порой я пытаюсь ущипнуть себя, не веря, что я один из первых землян, ступивших на чужую планету. По ночам я часто выхожу наружу, смотрю на зеленую звезду Земли и говорю себе — а ведь я помог осуществить вековую мечту человечества!»

В другом послании Джим писал: «Этот мир угрюмый, пустынный и таинственный. Мы мало знаем о нем. До сих пор никто не видел здесь ничего живого, за исключением лишайников, открытых Первой экспедицией, но на Марсе наверняка есть и другие формы жизни».

Мисс Грэхем спросила:

— Вы нашли что-нибудь, кроме лишайников, мистер Хаддон?

— Да, два или три вида растений, напоминающих земные кактусы, — сказал я. — И еще много, очень много песка и скал. Это все.

Когда я читал эти маленькие письма, я стал лучше понимать Джима. В них открылось кое-что, о чем я раньше не подозревал. Оказалось, в душе он был романтиком — этот тихий, медлительный парень, сторонившийся шумных компаний. Он относился к Марсу и к нашей экспедиции далеко не так прагматично, как многие другие.

Марс обманул нас. После того, как мы насытились планетой по горло, иначе, как Дыра, ее никто и не называл. А вот Джима наше поспешное разочарование огорчило, и он замкнулся в себе, словно улитка, дабы не дай Бог не проговориться, что он до сих пор без ума от марсианских закатов.

— А вот последнее письмо, которое я получила от Джима, — мисс Грэхем натянуто улыбнулась и протянула еще один конверт.

Текст гласил: «Я отправляюсь завтра в пустыню с картографической экспедицией. Мы будем путешествовать по местам, где не ступала нога человека».