Избавление - Джеймс Дики

Я отступил на шаг и обвел глазами полянку, пытаясь оценить ситуацию. Бобби лежал на земле, приподнявшись на одном локте. Его глаза были такими же красными, как и пузырь во рту мертвеца. Бобби поднялся на ноги, посмотрел на меня. Я вдруг сообразил, что невольно наставил ружье на него – я направлял ружье туда, куда смотрели глаза. Смотрю. Опускаю ружье. Что сказать?

– Вот...

– Господи Боже мой, – проговорил Бобби, – Господи Боже...

– Ты в порядке? – спросил я. Хотя мне было очень неприятно задавать такой прямой вопрос, но я должен был знать. Лицо Бобби покраснело еще больше. Он покачал головой.

– Не знаю, – сказал он, – не знаю.

Я продолжал стоять на одном месте, а Бобби снова лег на землю, положив под голову ладонь. Мы оба смотрели прямо перед собой. Было очень тихо. Человек с проткнувшим его алюминиевым стержнем лежал, склонив голову на одно плечо; его правая рука бессильно сжимала наконечник стрелы; из его спины торчало серебристо-голубое оперение, которое выглядело совершенно чуждым элементом среди зелени.

Долгое время больше ничего не происходило. Вернется ли высокий? Интересно, что произойдет, если он вернется в тот самый момент, когда появится Льюис? Я начинал представлять себе: вот Льюис выходит с одной стороны полянки, в руках у него лук, а высокий появляется с другой... Но чем эта встреча завершится, я никак не мог представить. Я пытался вообразить, как все это произойдет между ними – и тут услышал какое-то движение. Мне показалось, что кора на одном из больших дубов, почти у самой земли, сдвинулась в сторону. Из-за дерева выступил Льюис, двигаясь боком, он вышел на полянку; на тетиве своего лука он держал еще одну из своих стрел с ярким оперением. За ним шел Дрю, держа весло как бейсбольную биту.

Льюис прошел между мной и Бобби, подошел к человеку, лежавшему на земле; опустил лук, потом поставил его одним концом на землю, попав прямо на листик, лежавший там. Дрю двинулся к Бобби. Я так долго держал ружье наизготовку, что возможность опустить его показалась странной, но я опустил его; дула смотрели вниз, и теперь я мог бы разрядить их только в землю. Мы с Льюисом, стоя над убитым, посмотрели друг другу в глаза. Глаза моего друга были живыми и ясными, он улыбался – легко, свободно, очень дружелюбно.

– Ну, и что теперь? А?.. Что теперь делать? А? – сказал я.

Я пошел по направлению к Бобби и Дрю, хотя и не имел никакого представления о том, что делать, когда я пойду к ним. Я видел все, что произошло с Бобби, слышал его крики и стоны, и хотел приободрить его, сказать ему, что, как только мы уйдем из леса или даже как только мы сядем в байдарки, все пройдет, позабудется. Но сказать это – просто язык не поворачивался. Не спросишь же его, в самом деле, как поживает его прямая кишка, или – не чувствует ли он, есть ли у него внутреннее кровотечение? Попытка осмотреть его была бы немыслимой, смехотворной, да и просто для него унизительной.

Но ни о чем подобном сейчас даже и речи быть не могло – Бобби спрятался в свою раковину и яростно пресек бы любую попытку даже просто утешить его. Он поднялся на ноги и отошел в сторону. Он был все еще на половину обнажен; его половые органы, казалось, ссохлись от боли. Я поднял с земли его штаны и трусы и подал ему. Он взял свои вещи, будто удивляясь чему-то. Вытащил платок и ушел в кусты.

Держа ружье наперевес – так же, как держал его тот высокий тощий человек, когда он только показался из лесу, я вернулся к Льюису, который стоял, опираясь на лук, и смотрел в сторону реки.

Не взглянув на меня, он сказал:

– Я думал, думал и потом решил, что ничего другого сделать нельзя.

– Ты правильно решил, – согласился я, хотя вовсе не был в этом уверен. – Я уже было подумал, что все – приехали, сейчас нас оприходуют.

Льюис быстро взглянул в ту сторону, куда ушел Бобби, и я понял, что выбрал весьма неудачное выражение.

– Я был уверен, что нас убьют.

– Наверное, так бы и было. Кстати, за содомию в нашем штате полагается смертная казнь. А если еще к этому принуждают, угрожая оружием... Нет, вас бы живыми не отпустили. Им бы это совсем ни к чему.

– А как вы догадались, что что-то не так?

– Мы услышали крик Бобби, но первая мысль, которая пришла в голову, была: кого-то из вас укусила змея. И мы сразу стали рулить к берегу. Но потом вдруг до меня дошло, что если действительно кто-то из вас напоролся на змею, другой мог бы принять какие-то меры – для этого не нужны три человека, по крайней мере, поначалу. Ну а если на вас напала не змея, а человек или несколько людей, то будет значительно лучше, если я подберусь к ним так, чтобы они меня не заметили. Об этом я и сказал Дрю. И он согласился.

– Ну, а дальше?

– Мы свернули, заплыли в тот маленький приток – помнишь? – и проплыли вверх по течению метров пятьдесят. Потом вылезли из лодки и затолкали ее в кусты. Я натянул тетиву, поставил стрелу, и мы тихонько двинулись в вашу сторону. Метрах в тридцати отсюда я увидел, что тут не два, а четыре человека. Тогда я стал выбирать позицию так, чтобы видеть, что тут происходит. Но листья все время мешали. Поначалу я никак не мог понять, что же все-таки творится, хотя, честно, я сразу подумал именно об... этом. Мне очень жаль, что я не смог ничем помочь Бобби, но – один неосторожный шаг, и они продырявили бы ему голову. По крайней мере, я рад, что этого не случилось. А как только тот тип встал с колен, я взял его на прицел и стал ждать подходящего момента.

– А как ты определил, когда нужно стрелять?

– Я выжидал момент, когда ружье не будет направлено на тебя, я был уверен, что, пока они не разберутся, Бобби они не тронут. Второй тип еще не был в деле, и я был уверен – он рано или поздно передаст свое ружье другому. Единственное, чего я опасался – что ты можешь оказаться между мной и тем типом. Но ни на одну секунду я не спускал с него прицела – смотрел на него все время вдоль стрелы. И стоял я вот так, с полностью оттянутой тетивой, наверное, не меньше минуты. Но даже если бы мне пришлось держать ее натянутой меньше, не могу сказать, что стрелять было бы легче... Но, в целом, все было достаточно просто. Я знал, что он сидит у меня на конце стрелы. Я старался попасть ему посередине спины и немного влево. В последний момент он сдвинулся, а иначе получил бы стрелу точно куда надо. Уже когда я спустил тетиву, я знал, что не промахнулся.

– Да, ты не промахнулся, – сказал я. – А что мы будем делать ним теперь?

Дрю подошел к нам и, наклонившись, взял с земли горстку пыли и стал оттирать ею руки. Потом похлопал руками об штанины, чтобы отряхнуть их.

– Мы можем сделать только одно, – сказал он. – Положить его в одну из байдарок, привезти в Эйнтри и передать полиции. Рассказать, как это все произошло.

– Рассказать что именно? – спросил Льюис.

– Ну, все, что произошло. – Дрю слегка повысил голос. – Это убийство – как это там называется – при смягчающих вину обстоятельствах. Вполне оправданное, если вообще убийство бывает оправданным. Они совершали половое насилие над двумя членами нашей... над двумя нашими товарищами. Угрожая им при этом оружием. И, по твоим же словам, нам ничего другого не оставалось.

– Ничего другого, кроме того, чтобы застрелить человека стрелой в спину? – спросил Льюис с наигранной вежливостью.

– Но это ты так сам решил, Льюис! – сказал Дрю.

– А как бы ты поступил?

– Сейчас не имеет никакого значения, как бы я поступил, – ответил Дрю твердо. – Но могу тебе сказать, что я не верю, что...

– Не веришь – что?

– Подождите, подождите, – вмешался я. – Это бы мы сделали, или не сделали, сейчас не имеет никакого отношения к делу. Он уже там, очень далеко – а мы тут. Не мы все это начали. Мы на это не напрашивались. Вопрос заключается в том, что нам делать теперь.

Что-то задвигалось у моих ног. Я взглянул вниз и увидел, что человек, лежащий на земле со стрелой в груди, покачал головой, будто удивляясь чему-то невероятному, потом издал горлом долгий свистящий звук и снова обмяк. Дрю и Льюис наклонились над ним.

– Он что, разве не умер? – спросил я. Я уже давно считал его мертвым и совершенно не мог понять, как он мог вообще еще двигаться и вздыхать.

– Вот теперь он мертв окончательно, – сказал Льюис, не поднимая головы. – Окончательно и бесповоротно. Но спасти его было бы все равно невозможно. Он прострелен насквозь, прямо по центру груди.

Льюис и Дрю распрямились, мы попытались вернуться к обсуждению того, что же нам делать.

– Давайте обмозгуем все, – заговорил Льюис. – Давайте успокоимся и хорошенько подумаем. Кто знает что-нибудь о законах?

– Я был в составе присяжных на суде. Но только один раз, – отозвался Дрю.

– Ну, это на один раз больше, чем я, – сказал я. – И я ничего не знаю о всяких там подразделениях убийства на предумышленное, непредумышленное и все прочее в таком духе. Ровным счетом ничего.

Мы все повернулись к Бобби, который как раз в это время подошел к нам. Но он отрицательно помотал головой. Лицо у него все еще было пунцовым.