Замок воина. Древняя вотчина русских богов - Валерий Воронин

Мы не должны с ходу отвергать какие-то, кажущиеся нам абсурдными вещи по той простой причине, что просто не можем понять и оценить их. Наше дремучее невежество часто делает нас слепыми. И мы проходим мимо явного, считая его досужим вымыслом. Так случалось в прошлом, так нередко бывает и сейчас. И разве опыт каждого из нас в момент, когда мы отказываемся верить собственным глазам, не указывает на это?

Вот и князь Юсупов никак не мог поверить в предсказание Шариде, касающееся царского дворца. Хорошо бы, чтобы шаманка станцевала свой танец прямо во дворце, но без высочайшего дозволения, исходящего лично от императора, такое попросту было невозможно.

Надо сказать, князь Юсупов был в хороших отношениях с Николаем II. Их даже можно назвать приятельскими, хотя со стороны подобное утверждение кажется невозможным. Русский царь ценил этого офицера а впоследствии-генерала и доверял Феликсу Феликсовичу, как человеку, беззаветно преданному монархии и лично Его Высочеству. Мы сейчас эти отношения специально выносим за скобки нашего повествования, ибо требуют они особого разговора. Пока же сообщим, что князю удалось добиться подобного разрешения и Шариде исполнила танец дервиша в южной царской резиденции. Собственно, ничего необычного в том не было. Всё было представлено как обычное театральное действо, когда одна из танцовщиц показывала искусство, которым владеет в совершенстве. Нечто подобное здесь случалось и прежде, так что исключением из правил появление здесь Шариде назвать сложно.

Но то, что открылось здесь суфии, князь Юсупов воспринял со всей серьёзностью. Так же ответственно отнёсся к услышанному от князя и Николай II, который, впрочем, танца-текуры лично не видел. Лишь после этого начали происходить серьёзные перемены в настроениях и Феликса Феликсовича, и тех людей, с которыми столь незаурядный человек был связан узами дружбы, семьи или же общих увлечений.

7

Но сейчас требуется вернуться к Шариде и её предсказаниям. В результате всех проведённых исследований вскрылась интересная ветвь очень древнего рода, который считался – с помощью шаманки – царским. Родоначальник этого рода женщине не был известен. Но у него имелось три сына. Старший из них… владел молниями и господствовал над стихиями! (Надо сказать, что при этих словах у слушавших толмача людей округлялись глаза…) Средний слыл мастером, и к нему обращались за помощью, когда требовалось вырастить хороший урожай. Младшему покорялся ветер, а также он был защитником всякому, кто просил укрыть от лихоимцев и просто злых людей.

Старший из братьев владел чашей и, исходя из этого, считался жрецом, знахарем и провидцем, а попросту – духовным покровителем рода. Средний брат владел лемехом (плугом) и считался владельцем хранилищ богатств, а у младшего был инструмент, именуемый секирой. Он был воином, охранявшим род от злых людей.

Имя старшего брата – Первый (он был рождён первым), и произносилось оно как Перун. Имя среднего – Кошт (Кащий), ибо он хранил все накопления (кошты) народа, раздавая каждому по надобности. Имя третьего – Даждьбог. Очевидно, оно вторично. Изначально младший из братьев звался по-другому, но…

Когда старший и средний брат умерли, вся власть сосредоточилась у младшего брата. И теперь все три сакральных предмета – чаша, лемех и секира, сосредоточились в одних руках. Младший брат стал и жрецом, и мастером, и воителем. В этом отношении его царские полномочия оказались полными. Понятно, что теперь от него одного зависели все благодеяния. Он даровал и воинскую защиту, и хорошую погоду, и материальные блага. Отсюда и имя – Даждьбог (то есть тот, кто дарует). Но почему не Даждь-царь? Ведь он был царём! Очевидно, статус этого рода был столь высок, что его сравнивали с божеским. А может быть, он в действительности таковым являлся. Не случайно же египетский бог Гор особо почитал Даждьбога, переняв на себя его атрибуты (знак сокола и глаз), считая за честь пользоваться ими. Выходит, Даждьбог, этот царь-воитель, был по статусу выше Гора? По крайней мере, он был старше египетского бога, это теперь становилось отчётливо ясно.

Когда князь Юсупов аккумулировал все сведения, полученные от Шариде, он в шутку воскликнул:

– Ещё одна няня Арина! Нет только достойного Пушкина литератора, чтобы записал её сказки.

Впрочем, вряд ли Шариде знала русские сказки и вообще что-либо слышала о Пушкине, тем более о его няне Арине. Она говорила то, что видела, и передавала увиденное так, как сама понимала.

Но неужто в самом деле в здешних крымских горах когда-то жили древние славянские боги? Вспоминается знаменитая песня – гимн о Вещем Олеге, в котором упоминается бог-громовержец под именем Перун. Или древний киевский пантеон, во главе которого был установлен деревянный идол Перуна. Но всё это в прошлом и воспоминания о Перуне – как дань прошлому и не более того. Теперь же выясняется, что это прошлое в определённой степени реально. И своей древней силой оно способно прорастать в день сегодняшний. Или даже – в день завтрашний, предвосхищая собой будущую жизнь и влияя на неё…

Тут же князь Юсупов распорядился найти ему сведения о личности под именем Даждьбог. Всё-таки именно его усыпальница находится на территории его усадьбы. И этот древний бог, если его вообще можно так назвать, являет с Коккозами неразрывное духовное единство.

Оказалось, ещё до крещения киевским князем Владимиром Руси Даждьбог входил в число самых почитаемых божеств прошлого. Ему посвящали отдельные святилища, где кумир Даждьбога считался главным. Он входил в число главных богов Руси, и не случайно деревянный идол, отождествляющий Даждьбога, стоял на киевском пантеоне рядом с Перуном.

Если учитывать сведения, полученные от Шариде, то такое соседство объяснимо, и даже более чем. Сразу возникает мысль, а не владели ли древние русичи точными данными о родственных отношениях между Перуном и Даждьбогом? И вообще, киевский пантеон, вобравший в себя идолов главных божеств Руси, возможно, предназначен для другого. Это собран единый царский род, некогда владевший и управлявший народами, обитавшими от Крыма до Балтики. И то, что мы принимаем за пантеон, на самом деле является, говоря современным языком, семейным фотоальбомом. Только вместо фотографий – деревянные идолы (изображения) каждого члена семьи.

Говоря о самом Даждьбоге, нельзя не упомянуть, что его отождествляли с солнцем (его знак), и русские люди (если следовать летописям) называли себя «даждьбожьими внуками», ведя свой род от него. Если вспомнить предсказание Шариде, то оно вполне сообразуется с данными утверждениями из летописей. Русские люди помнили Даждьбога и вели от него свой род по той простой причине, что он – последний из трёх братьев-царей, оставшийся в живых. И все функции, прежде распределённые на троих, теперь сконцентрировались у него одного.

Бесспорно, логика в таких рассуждениях есть. Непонятно лишь одно – почему Даждьбог и два его брата оказались в Крыму? Неужели этот полуостров или часть его издревле являлись их вотчиной?

Надо сказать, что все свои последние изыскания, связанные с древностью, князь Юсупов проводил при поддержке других, более подготовленных к тому людей. И все эти данные немедленно доводились императору. И не только потому, что Николай II, как государь, обязан знать о вновь вскрытом историческом древнерусском слое, а также вследствие того, что его собственный ливадийский дворец находится на месте, которое напрямую связано с этой древностью. Понятно, что сам государь не мог лично заниматься этими изысканиями, а иногда ему напрямую не было возможности доложить о чём-то важном. Именно поэтому русский царь предложил в «соучастники» проводимых князем Юсуповым изысканий своё доверенное лицо – великого князя Александра Михайловича (Сандро). Это был его друг детства, близкий родственник, человек, даже внешне похожий на Николая II. Но главное – очень умный, эрудированный, любознательный и надёжный. Ему можно было полностью доверять.

Наверное, так, походя, представлять великого князя Александра Михайловича, даже неловко. Но уж если так пришлось, то, чтобы читатель, не интересующийся историей династии Романовых, смог оценить по достоинству этого человека, сообщим лишь одну подробность, касающуюся его. Великий князь был «крёстным отцом» русской авиации. Его неиссякаемый энтузиазм, инженерное предвидение и стратегический расчёт способствовали тому, что Россия стала в ряд стран, где авиация стала бурно развиваться. В дальнейшем это рвение великого князя сыграло свою роль, хотя в советское время имя отца отечественного воздушного флота было накрепко забыто.

Великий князь Александр Михайлович стал надёжным связующим звеном между императором и князем Юсуповым. А вскоре эта троица составила свой собственный равноугольный треугольник. Каждый из них был вершиной, а все вместе – общей и довольно крепкой конструкцией, которая хранит внутри себя дух прошлого.