Путь тьмы (СИ) - "N&amp

Юлланай подошла к Малему и прижалась сзади, обвив его торс руками. И столько нежности было в этом простом жесте, что принц невольно испытал смесь зависти и раздражения. Значит пока он рвал жилы, отчаянно пытаясь протянуть еще хоть день в ожившем кошмаре подземелий Дварфгона, эти двое уютно устроились в лесочке и предавались плотским утехам, купаясь в любви, ласке и семейной идиллии?

Зверь глухо зарычал в своем логове, выпустив когти, и Малеммил, почувствовав что-то, невольно напрягся, инстинктивно защищая возлюбленную и будущего ребенка.

Однако, кроме терзающей душу ревности, в груди Никаниэля расцвел и робкий цветок счастья. Несмотря ни на что, Ник не утратил полностью возможность порадоваться за благополучие друзей, единство сердец и милость богов, позволивших им найти друг в друге спасение от ненастий жестокого мира.

— Совет да любовь. — буркнул принц, немалым усилием воли подавив закипавшую желчь негодования.

— Спасибо. — поблагодарил Малем, все еще с сомнением на лице разглядывая Никаниэля.

В сенях повисло неловкое молчание, нарушаемое лишь неугомонным стрекотом сверчков, да редким пересвистом еще не отошедших ко сну птиц. Может быть оно продлилось бы и дольше, но в сени вертящимся волчком ворвалась Ванесса. Кендер с разбега врезалась в Ника, отскочила, упала на пол, встряхнула головой, разметав во все стороны белокурые космы, и звонким голосом спросила у Юлы:

— А у тебя еще остались те смешные завитушки? Ну эти, похожие на улиток. Они еще пищат на сковородке.

Словно очнувшись ото сна, Юлланай всплеснула руками и толкнула Малеммила в спину.

— Лаод всемогущий, Малем, что ты встал, как у позорного столба? Ты мне поисками Ника всю плешь проел! И вот он пришел, а ты его даже в гости не пригласишь? — девушка повернулась к принцу и, не меняя гнев на милость, заявила. — А ты тоже хорош! Шлялся неизвестно где, явился и ни «здрасте», ни «как вы тут»! Мы по тебе с ног сбились, ночей не спали, думали давно гниешь где-нибудь, сожранный демонами, а ты волком смотришь, как не родной. Я тоже так могу!

Волшебница яростно сверкнула глазами и, круто развернувшись, ушла в дом.

— Руки мыть и за стол! — крикнула она изнутри.

— Укротил-таки? — улыбнувшись, хмыкнул Никаниэль.

— Как видишь, не совсем. — со смешком ответил Малеммил. — Пойдем. Иногда ее лучше не злить.

Малем помог Нику расседлать Тень и перенести вещи под крышу, после чего они умылись в бочке с водой, вытерлись душистым полотенцем и, не произнеся больше ни слова, проследовали внутрь.

Там уже во всю орудовали женщины. Хотя Ванесса скорее больше мешалась, чем помогала, но Юла ее не гнала, стараясь давать непоседливой полурослице задания по силам.

С потолка свисали пучки сушеных трав и вяленная рыба, на полках теснились пузатые крынки с забранными тканью горлышками. Лук, чеснок и свежие ягоды в мисках дополняли картину нехитрого размеренного быта.

Судя по всему, эта комната служила одновременно как кухня, мастерская, трапезная и еще Лаод ведает что. Разве что спали, скорей всего, не здесь, а в отдельном помещении. Ну да чего ожидать от небольшого домишки посреди леса?

В печи потрескивал огонь, заполняя пространство ароматами домашней пищи. Похоже Юлланай времени зря не теряла и затолкала туда сразу два различных блюда. Стол же во всю ломился от свежих овощей, зелени, вяленного и копченого мяса и прочих простых, но приготовленных с любовью яств. А освещала жилище единственная свеча. Вот только место того чтобы ее зажечь, волшебница наложила на нее заклинание свечения, превратив ту в послушную магии лампу.

Не слишком-то ярко, но зато ничего не расходуется.

Начертав нужный магический узор, принц запалил светляка и подвесил его над самым потолком, подобно яркой люстре. В комнате сразу стало как-то повеселее.

— Спасибо, Ник, так гораздо лучше. — обернувшись, Юла тепло улыбнулась. Она явно уже оттаяла и вновь вернулась в доброе расположение духа. — Дорогой, принеси, пожалуйста, из погреба сметану, варенье и тот бочонок с маринованными опятами — уверена, Нику они понравятся.

Вскоре все четверо сидели за столом и поглощали нехитрую, но от того не менее вкусную пищу. Юлланай с Малемом вспоминали совместные приключения, Ванесса рассказывала небылицы, заставляя невидимые смешинки парить в воздухе и время от времени приподнимать уголки губ сотрапезников. И только Никаниэль чувствовал себя чужим на этом празднике жизни. Словно дырявый сапог в гардеробе знатного вельможи.

Однако никто его ни о чем не спрашивал, и постепенно тлеющие угли в измученной эльфийской душе раздулись ветром искренней любви и дружеского единства, породив если не жаркий костер, то хотя бы трепетный огонек. Небольшой осколок некогда жаркого пламени, но именно с такого и начинаются пожары.

Ник сам не заметил, как заполнил образовавшуюся паузу рассказом о своих злоключениях. Слова лились из него весенним паводком, несущим в себе острые ледяные глыбы и выкорчеванные с корнем деревья. Они кружились, сталкивались, стремясь вырваться наружу и облегчить бремя исстрадавшегося эльфа, и друзья слушали не перебивая, а в глазах их застыла печаль истинного сострадания.

Даже непоседливая Ванесса притихла, молча внемля леденящей душу истории, а боевая и острая на язык Юла время от времени промокала глаза уголком скатерти. И один лишь Малем постепенно мрачнел, бросая на принца все более и более тревожные взгляды.

Добравшись до части с захватом власти над шайкой разбойников, Никаниэль немного сбился. Неожиданно он осознал, как будут смотреться его дальнейшие действия в глазах остальных. Впервые Ник задумался, правильно ли поступил, совершив все те поступки, за которые в любом уголке Альйона его ждала плаха и пытки в руках палача. На этот раз заслуженные.

Во что же превратился горячо любимый своим народом принц?

Нет. Прочь сомненья. Он должен воскресить Элельен! Никаниэль ни единожды клялся вернуть ее любой ценой, будь то жизни врагов, друзей, случайных встречных или его собственная. Настало время исполнять данные себе обещания, а не хоронить их под ворохом слабовольных оправданий. И пусть позже его осудят, но сперва он оживит ту единственную, без которой померк дневной свет, а звезды плачут по ночам от невосполнимой утраты.

Особенно после того, что сделала Элен для Ника во мраке подземелий. Незримым духом она сопровождала его, оберегая и не давая окончательно соскользнуть за грань безумия. Эльф и сейчас ощущал ее рядом, словно бы та стояла за спиной и держала ладонь на плече своего «глупого принца».

Никаниэль поведал все, утаив лишь встречу с пророчицей. Он не смягчал углы и не обесцвечивал красок. Ник отдал себя на суд друзей, и если они его проклянут… Что ж, значит так тому и быть. Какой-то частью себя принц понимал, что заслужил любого порицания.

— Погоди секундочку. — Юлланай прервала затянувшееся после окончания рассказа молчание. Она нахмурилась, словно пытаясь уложить в голове все имеющиеся факты. Совместить известного ей сержанта Никанора — не безгрешного, но вполне благородного наемника, — и сидевшего перед ней разбойника и душегуба, сохранившего лишь крохи жалости и сострадания. — Получается что… — неожиданно ее осенило. — «Призрачная плеть»! Так это и есть твоя банда?

Похоже слухи о шайке преступников под предводительством хитроумного мага докатились даже до этой богами забытой глуши.

— «Призрачная плеть»? — воскликнул Малем, вскочив на ноги. — Эти ублюдки где-то рядом? — Он ринулся к сундуку и, с грохотом откинув крышку, достал изнутри меч в потрепанных ножнах. — Юла, собирайся, мы уходим. Спрячемся в замке барона. Нам не откажут.

— Спокойно. — проронил Никаниэль. Он, протянув руку, взял яблоко, тщательно его осмотрел и хрустнул так, что сок брызнул во все стороны. — Я приказал не трогать Стеулс. А значит сюда они тоже не пойдут. На самом деле, сомневаюсь, что без меня эти олухи вообще на что-то способны.

— Ой, да они д у шки. — встряла Ванесса. — Собирались меня развлекать до прибытия своего лидера. Правда пришел Ник, и мальчики меня сразу развязали.