Сломленный бог - Гарет Ханрахан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это вспоминает не Раск. С ним такого не было. Прежде он в глаза не видел Пульчара. Воспоминания идут из того же источника, что и видение, предупредившее об упырях. Но пока речь не об этом. Пульчар не заслуживает того, что с ним сейчас сделают.
А солдат, принял решение Раск, заслуживает.
Раск перепрыгнул через перила.
Доля секунды в воздухе подарила свободу, будто снова в полете. На миг он полностью обрел себя.
И приземлился точнехонько на ишмирца. Солдат скомкался под ударом, треснули ребра. Раск как следует ухватил урода за волосы и саданул его башкой о ступеньку – ишмирец обмяк.
Официант глазел в ужасе. Раск и не замечал старика. Разум его унесся отсюда. В воспоминании о том, как Пульчар прятался на лестнице, и в видении на площадке у Дредгера оба раза все происходило будто бы вдали, словно он глядел вниз с какой-то обзорной точки наверху Нового города. Он достаточно часто озирал город со спины Прадедушки, чтобы представлять себе углы и перспективы. Что-то дотронулось до его сознания. Что-то неестественное.
Что-то связанное с Новым городом.
– Бастон! Вир! – позвал Раск. На лестнице показались недоуменные лица. – Уходим.
Он присел к напуганному официанту:
– Запомни! Нас тут никогда не было, ясно? – Раск вложил Пульчару в руку кошелек с золотом. – Возьми, за выпивку. И за постой. И за ущерб от пожара.
– Какой ущерб от пожара? – безвольно пролепетал Пульчар.
В отличие от солдата, бутылка с араксом осталась цела.
Раск оторвал лоскут от Пульчарова фартука, воткнул в горлышко бутылки. Гвердонские воры славно потрудились сегодня, мелькнула мысль, справедливо будет дополнительно возместить им старания.
– Мы пройдем через главный вход, – объявил Раск.
– В баре полно ишмирских вояк, – предупредил Вир.
– Дракон гуляет где пожелает.
Подожженная бутылка аракса по зрелищности не дотягивала до громобойки и вполовину, но все равно великолепно сгодилась для затравки скорой и кровавой стычки, когда воры налетели на бар, расшвыривая солдат Праведного Царства.
К радости Раска, Бастон живо вписался в драку. Бился он с жестокой целесообразностью, двигаясь по бару как не знающий жалости механизм. Оружием ему служила ножка стола, снова и снова она опускалась на головы ишмирских военных. Впустую не прошло ни взмаха.
– Пора уходить, – прокричала Карла. От пореза на щеке по лицу бежала кровь, но девушка широко улыбалась. Раск похлопал ее по спине:
– Выводи нас!
Девушка схватила его за руку, сплетая пальцы. Воры высыпали на улицу, гхирданцы и гвердонцы плечом к плечу, и на темных аллеях скрылись с глаз этого города и множества его зорких богов.
Глава 8
Проснулась Карильон на заре. Сквозь завесу ноющей боли слышался плеск волн о корабельный остов. И отдаленный грубый голос капитана Хоуза. Сперва подумалось, что она видит морского монаха – Бифоса – на пороге каюты, но это, должно быть, было во сне. Она опять видит сон…
Проснулась в стылой панике – не понимая, где она? Рванулась за кинжалом – пришла нежданная, незнакомая боль, откуда на теле раны? – и разумом потянулась к Шпату. Она же Святая Карательница, в Гвердоне у нее тысяча врагов. Только бы не подвести своего сторожа. «Шпат? Кто там? Покажи», – мысленно попросила она, уже падая с койки. Грохнулась на доски тесной каюты. Вывалилась за дверь, в черноту. В еще один сон наяву.
Часами позже, во мраке ночи, она проснулась опять. Во рту горький лекарственный привкус, на губах отек. Кто-то – Хоуз? – накрыл ее одеялом, уже пропитанным пóтом. Она с трудом откинула одеяло, конечности отяжелели, не слушались. Поглядела за дверь – в вышине полно странных звезд и никакого смога, обычно застилавшего небеса над Гвердоном. «Я в Ильбарине. Я должна попасть в Кхебеш». На полу к постели приткнулся ранец, она подцепила его, пытаясь поднять, но на это не хватило сил. С чертовой книжкой не справиться. Кари повалилась обратно в постель. Спать. Выздоравливать.
Она проснулась в заботливых руках Хоуза – дородный капитан утирал ей лоб прохладной тряпицей.
– Почивай, – сказал он. – Повелитель Вод на руках понесет тебя. – Почему-то, исходя от него, эти слова навевали спокойствие. Он оставил у койки тарелку с жареной рыбой и фляжку воды. Она прихлебнула воды и съела столько рыбы, сколько влезло. Желудок скрутило, и она скрутилась на постели сама, уткнувшись в койку лицом, словно это помогло бы удержать пищу внутри. И снова провалилась в сон.
Наполовину проснувшись, она пустилась в странствие по своим сбивчивым воспоминаниям. Так тяжко она не болела несколько лет, с поры возвращения в Гвердон, когда ее, дрожащую в лихорадке, Крыс подобрал в переулке и отвел к Шпату. «Как близко к смерти я должна оказаться, чтобы позвать на помощь?» – задумалась она. Она села, немного отпила, потом легла обратно и расслабилась, слушая прибрежный птичий гвалт. Занятная мешанина криков – чаек и других морских птиц, а вместе с ними и островных видов – эти каркают угрозы покусившемуся на их угодья морю. Под такой скрежет не очень-то отдохнешь, но она все равно вскоре заснула.
Когда она снова проснулась, с ней на койке сидел мужчина.
– Здравствуй, Кари.
Дол Мартайн.
Она отпрянула, попыталась отползти от Мартайна, как будто от скорпиона. Снова вжалась в стену, потянулась за ножом, которого не было. Это образ ее кошмаров, тень из прошлого. Не убежать. Ноги по-прежнему какие-то бескостные.
– Вот уж не думал снова с тобой повидаться, – проговорил Дол Мартайн. Долговязый, весь поджарый, с узкими ладонями. Бритая голова, тонкая черная бородка. Рубашка со стоячим воротником, похоже, прикрывала его любимую защитную жилетку из кожи, настолько выдубленной алхимическими настоями, что остановит пулю. – Девчушка Кари, совсем большая. – Он пробежался по ней плотоядным взглядом. – Что ты тут делаешь, Кари?
Она хотела заговорить, но горло заложило страхом. Она отваживала куда худших созданий, чем Дол Мартайн, сражалась с ползущими, веретенщиками и бешеными святыми, порешила целую богиню, но то было, пока с ней пребывала сила. А Мартайн – ужас иного порядка. Ублюдок годами изводил ее на «Розе», забавлялся, как кот играет с мышью. Адро – и, по обыкновению, Хоуз – кое-как ее защищали, но «Роза» – судно небольшое, и с Мартайном приходилось пересекаться. Он научил ее прятаться и двигаться скрытно. И ненавидеть.
– Ну-ка посмотрим. – Он взялся за ее ранец. Кари инстинктивно попыталась вырвать свое добро, но он был сильней и проворней. Пошарил в содержимом. – Да у нее есть денежки, – проворковал он, просыпая сквозь пальцы монеты из ранца. – Ну, я-то об этом догадывался сразу, когда она
