Убийства в «Маленькой Японии» - Барри Лансет
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Максимум семь секунд, и все они мертвы. Это был сумасшедший? Или местный бандит, обкурившийся до одури? Свихнувшийся любитель оружия? Или бывший солдат, у которого снесло крышу?
Но ведь в первую очередь он расправился с мужчинами, значит, соображал, что делал. Скорее всего заранее все спланировал и действовал методично, хладнокровно. Хотя это все не исключало человека с тем или иным отклонением от психической нормы. А может, прав тот старик из Японии, и мы имеем дело с серийным убийцей? Ведь если верить газетным публикациям, некоторые из них всегда следуют четкой, заранее обдуманной схеме. Причем в отдельных случаях поблизости присутствует и сообщник.
А если это все же обезумевший маньяк, зацикленный на огнестрельном оружии? Или бывший солдат, страдающий фронтовым синдромом? Некто ущербный с комплексом неполноценности, который ему необходимо чем-то компенсировать? Нет. Хорошо обученный бывший военнослужащий или невротик, считающий себя непризнанным героем и желающий, чтобы о нем узнал весь мир, – они избрали бы для себя более трудную цель, нежели семья туристов. «Наш» убийца не страдает легкой формой психического расстройства. Он либо абсолютно сумасшедший, либо находится в совершенно здравом уме.
Не было ли преступление совершено на расовой почве? Интересный вопрос. Но все подобные преступления, с которыми я сталкивался в Южном Централе, имели подоплекой укоренившуюся ненависть или откровенное проявление неуважения. Из-за этого представители различных рас устраивали массовые драки или убивали друг друга. Белые – черных, черные – белых, выходцы из Латинской Америки – азиатов… Но в нашем деле ни о каком оскорблении расовых чувств речи быть не могло, и только кандзи связывал убийство с Японией.
Тогда почему же были избраны столь странные жертвы? Совершенно беззащитная семья ни для кого не представляла угрозы… Если только… Если только преступник не сам выбрал жертв. Если это было заказное убийство. А в таком случае устраняют всех без разбору. Что и было выполнено, причем профессионально. Первыми обезвреживаются те, кто может оказать хоть какое-то сопротивление.
Означает ли это, что психопатов можно вообще не принимать в расчет? Нет. Доказывает ли это хоть что-нибудь? Очень мало. Нужно еще раз взглянуть на способ отхода.
Убийца прячет оружие в какую-то сумку. Тоже темную или черную в тон одежде. Сумка должна быть достаточно объемистой, чтобы в ней не угадывались даже очертания автомата. Он снова возвращается в переулок и выходит на стоянку позади торгового центра. Сворачивает влево и двигается во мраке вдоль задних стен магазинов пешеходной зоны, а затем тех, что выходят на Пост-стрит. Идет быстро, но не бежит, чтобы не привлечь внимания случайного пешехода или кого-то, кто смотрит в одно из окон коттеджей на возвышенности.
Часы отсчитывают время.
Уже через десять секунд преступник минует парковку, то есть оказывается почти в квартале от места расстрела. Там ждет машина. Где-то на улице. И несомненно, что оставил он ее под деревом – естественным навесом, скрывающим ее от любопытных глаз жильцов домов и от света уличных фонарей. Он садится за руль затемненного автомобиля – внутреннее освещение кабины заблаговременно отключено. Тихо начинает урчать мотор. Убийца включает передачу и отъезжает с темными фарами до тех пор, пока не сворачивает за угол.
Прошло всего двадцать секунд, не более. Он уже в двух кварталах, потом в трех. Когда истекает минута, преступник оказывается так далеко от места убийства, что его уже ничто не связывает с ним, и лишь луна остается безмолвным свидетелем его появления на пешеходной улице.
Да, именно так все и произошло в «Маленькой Японии». Иными могли оказаться только мелкие подробности.
Но все же преступником мог быть и умалишенный, не так ли? Нет! На меня словно нисходит озарение: вот же она – подсказка! Полное отсутствие улик красноречивее всего остального.
На «Маленькую Японию» выходят окна десятков квартир и нескольких реконструированных викторианских коттеджей. Достаточно было одного беглого взгляда за штору, могла залаять собака, которую выгуливал хозяин, мог появиться загулявший прохожий. Но мы не знали ни о чем подобном. У нас не было ничего.
Не требовалось особых талантов, чтобы найти укрытие и разработать путь отхода. Но уложить пятерых человек и уйти, никем не замеченным, не оставив ни одного признака своего присутствия, – на это требовался не просто профессионализм. Это был профессионализм самой высокой пробы.
Ни отпечатков пальцев, ни следов, ни свидетелей.
И это в самом сердце густонаселенного городского квартала!
Это не мог быть псих, потому что манера исполнения свидетельствовала не только о мастерстве владения оружием. Каждая деталь говорила о специальной подготовке, об отточенном умении маскироваться, планировать свои действия и точно рассчитывать время. Расстрел не мог быть делом рук любителя, пусть и наделенного определенными способностями. Или одурманенного наркотой бандита. Или свихнувшегося от сложностей гражданской жизни бывшего солдата. Здесь сработал человек иной породы. Таких специально готовят к тайным операциям. Спецназовец или кто-то подобный. Боец самой высокой квалификации.
Мы с Ренной не туда смотрели. Первой и самой важной уликой в данном деле следовало признать факт, что мы не нашли вообще никаких улик. Я продолжил размышлять в этом направлении, вспомнив все, что последовало за жестоким убийством в «Маленькой Японии»: мнимый «китаец», проникновение в мой магазин, которого как бы и не было, мой преследователь, упущенный растяпами из полиции…
Три события произошли за тридцать шесть часов. Все три внешне выглядели случайностями. Но роднило их одно – элементы профессионализма. Они взаимосвязаны. Но как?
Я столкнулся с «китайцем» нос к носу, однако видели его только я и Дженни. Если бы мы являлись его мишенями, то это стало бы еще одним делом без свидетелей. Уже привычный холодок пробежал у меня по спине. Я вспомнил, как отозвался Эберс о тех, кто проник в магазин. По-моему, он назвал их «очень серьезными людьми».
Массируя лоб, я снова перебрал в памяти цепочку происшествий, и на сей раз фрагменты сложились в четкую картину. Все, что случилось после преступления в «Маленькой Японии», имело целью держать под контролем лишь одного человека.
Меня самого. За мной наблюдали. За мной следили. Мной пытались манипулировать. По какой-то пока необъяснимой причине они нанесли визит в мой дом, прокрались в магазин, приставили ко мне «хвост». Классический случай запугивания. Слова «китайца» не были сказаны в запале после схватки. Он действительно пришел, чтобы выведать все о Дженни.
Дженни!
На мгновение мной овладел страх. А потом его сменил гнев. У меня раскраснелось лицо. Вены на шее вздулись от напряжения, а в ушах эхом прозвучали слова Ноды: «Прилетайте в Токио как можно скорее. Они не убивают у себя на заднем дворе».
День третий
Низвергающий с престолов
Глава двадцать третья
Я не стал попусту тратить время. Взялся за сотовый телефон, разбудил сладко спавшего Ренну и рассказал ему о своей новой интерпретации предупреждения, полученного от Ноды. Конечно, все основывалось на интуиции, на нюансах впечатлений. Но у меня сложилась стойкая убежденность в своей правоте. Я был бы глупцом, если бы ничего не предпринял. Особенно это касалось моей дочери.
Я еще не успел закончить, а у Ренны уже родился план действий. В те дни, что мне придется провести я Японии, Дженни будет находиться на явочной квартире ФБР, допуск к которой иногда получало полицейское управление Сан-Франциско. Ренна приставит к ней женщину-офицера, чтобы та приглядывала за девочкой и не давала скучать. В глубоко законспирированном месте и под круглосуточной охраной моей дочери никто не сможет угрожать, и я займусь своим расследованием без постоянной тревоги за нее. Вероятно, подобные меры предосторожности окажутся излишними, но в данном случае я бы ни за что не согласился на меньшее, и, к счастью, Ренна был в этом полностью со мной согласен.
Под покровом темноты, тихо попрощавшись с Керри Лу и Лайзой Майерс, мы с Дженни добрались до дома, где жил лейтенант. Я еще не успел заглушить двигатель, а Ренна уже вышел нас встречать.
Мириам увела Дженни в дом, угостила горячим шоколадом, а Ренна отвел меня в сторону поговорить. Объяснил, что совершенно обыкновенная с виду машина прибудет сюда через полчаса, чтобы отвезти Дженни в убежище ФБР. Прикрытие обеспечат люди во втором автомобиле. Вот почему с точки зрения безопасности мне было бы лучше попрощаться с дочерью прямо сейчас.
По дороге я уже подготовил Дженни к временным переменам в ее жизни. Мол, она ненадолго переедет в «забавный дом, о котором никто-никто не знает». Там она сможет целыми днями играть, смотреть телевизор, сколько душе угодно, а не час в день, как было у нас заведено. Но только при условии, что она пока не будет посещать летнюю школу и не станет звонить своим друзьям все время, что мне придется провести в Японии. Зато сможет видеться с детьми Ренны – Кристиной и Джоуи, которые будут навещать ее раз в два дня. Но дочь стала тянуть меня за руку, требуя объяснений, почему мне опять понадобилось уезжать от нее.