Убийства в «Маленькой Японии» - Барри Лансет

– Такое место есть, сэр. Это его дочь.

По тону, каким была произнесена фраза, Оги понял, что его солдат доволен, и решил, что и сам, пожалуй, разделяет его чувства.

– Отлично! Ничего лучше и быть не может.

Глава двадцать вторая

«Прилетайте в Токио как можно скорее, Броуди. Они не убивают у себя на заднем дворе».

В ту ночь я никак не мог заснуть. Что узнал Нода? И кто такие, черт возьми, эти «они»? У меня возникло искушение позвонить детективу еще раз, но я знал, что в своей предыдущей инкарнации Нода, должно быть, обучал упрямству ослов. Он теперь ничего не скажет, пока я не прилечу в японскую столицу. Но более всего меня встревожил его голос. Под профессионально спокойными интонациями я уловил нотки страха. Не за себя. За меня. Нода знал свое дело. Если он настаивал, что мне необходимо позаботиться о своей безопасности, только глупец проигнорировал бы его совет.

«Не изображайте героя. Они умеют подкрадываться к людям незаметно». Что же это за люди, которые умеют быть невидимыми? Реплику Ноды вызвала история слежки за мной, а потому напрашивался первый вывод: наши враги обладали способностью исчезать там, где, казалось бы, вообще негде спрятаться. И они могли расстрелять целую семью, не оставив следа, если не считать таинственного знака, смысла которого никто не в состоянии постигнуть.

Безотчетная тревога все больше овладевала мной. Насколько велика грозящая мне опасность? Или Ренне? И приведет ли меня это расследование в итоге к убийцам моей жены?

Я подошел к окну. Моросящий дождь полупрозрачным занавесом стоял между мной и городом. Мост выглядел величественно и гордо – окрашенные в абрикосово-оранжевые тона металлические конструкции отчетливо вырисовывались даже сквозь пелену дождя, вот только его успокаивающее магическое воздействие сейчас не ощущалось.

Тревога не только не унималась, но и усиливалась. Они где-то там. В этом не приходилось сомневаться. Мои бесплодные метания по Азии после смерти Миеко, отсутствие результатов в полицейском расследовании преступления в «Маленькой Японии» – у меня накопилось столько вопросов, на которые не было ответов, что это становилось просто непереносимым. Но больше всего раздражало то, как я стоял и бесцельно смотрел в окно, хотя каждый нерв, каждая клетка моего тела взывали к действию. Какому угодно, но действию. Я мысленно вернулся к основному событию последних дней. «Маленькая Япония». Может, это неплохая идея еще раз все там осмотреть, прежде чем я улечу в Токио?

Сунув в карман пиджака свой «браунинг», я накинул ветровку и поехал к месту, где все так трагически началось.

Под змеино-холодным то серым, то голубым светом луны лежала совершенно пустынная в этот час «Маленькая Япония». Мне мерещилось, будто древний кандзи, подобно огромному пауку, ползет по темным стеклам витрин магазинов. Сожалея, что камни не умеют говорить, я прошел вдоль пешеходной улицы к месту, где встретила смерть целая семья. Вокруг царила траурная тишина, словно город замер в минуте молчания по семейству Накамура.

«Всех пятерых уложили в течение буквально нескольких секунд. Пяти, шести. Семи – максимум. Отличная кучность. Ни одного промаха. Но всегда можно определить очередность…»

Пока я сюда ехал, ветер изменил направление, разогнал дождевые тучи, и теперь у меня над головой быстро перемещались лишь редкие облака. Но сырость пронизала воздух, а на улице попадались лужи.

С тех пор как с мостовой отскребли кровь, лишь по немногим приметам можно было определить точное место преступления. Стоя на почтительном удалении, я смотрел на аккуратный узор кирпичей и уже скоро вспомнил те места, где кровь затекла в щели, сделав цементные швы чуть более темными и оставив едва заметные смутные очертания.

«Едва заметные смутные очертания». Эта фраза вместила в себя квинтэссенцию убийства в «Маленькой Японии» и результатов его расследования на сегодняшний день. Полиция Сан-Франциско охотилась на эти смутные очертания и что получала? Новые смутные очертания. Тени теней. Если разложить дело на составляющие, то мы имели только пять трупов и листок бумаги с кандзи. Ни отпечатков пальцев. Ни отчетливых следов. Ни свидетелей. Ни подозреваемых. Мы узнали имена жертв, а кандзи вывел на языковеда из Японии, преподававшего в университете города, более провинциального и далекого, чем горные деревушки в Аппалачах.

В общем, мы не имели ничего.

Вздохнув от неизбежности столь печального вывода, я прошелся по пешеходной улице, протянувшейся ровно на один квартал. На участке в сто пятьдесят ярдов от кафе «Деннис» до отеля я насчитал с дюжину темных дверных проемов, достаточно глубоких, чтобы в них спрятаться. Но проулок, избранный убийцей, все равно оставался наиболее подходящим укрытием. Он был погружен во мрак. Туда не проникал свет уличных фонарей, от луны загораживал сверху балкон, а в стенах по обеим сторонам не оказалось ничего, способного сыграть роль отражателя.

И совершенно безопасный днем, ночью этот проход между домами превращался в идеальное убежище для поджидавшего своих жертв убийцы.

Я прошел проулок насквозь. Он выводил к автостоянке позади магазинов. Справа на небольшом возвышении располагались крытые пластиком под черепицу коттеджи. Несколько окон светились в них даже в столь поздний час. Справа среди почти полной черноты угадывались прямоугольники задних дворов магазинов, выходивших фасадами на Пост-стрит.

Отличное убежище и превосходный путь отхода к почти пустынной тогда стоянке. Я попытался представить, как все случилось…

Только что перевалило за полночь, и семья медленно идет вдоль улицы, довольная хорошо проведенным днем. Но поскольку разница во времени еще ощущается и спать никто не хочет, они решают заглянуть в «Деннис», работающий круглосуточно. Они делали это уже дважды. Почти традиция или по крайней мере повторяющееся из вечера в вечер действие.

Когда семья снова направляется в «Деннис», преступник уже готов действовать. Он мог все спланировать четко, потому что следил за ними предыдущие дни. Взяв оружие из машины, он прячется в темноте проулка и выжидает. Он уверен в себе и полон решимости. Его автомат тщательно смазан и снаряжен. Путь к отступлению проверен и надежен.

И ни одного свидетеля? Ни одного.

На стрелке темная одежда. Нет, можно смело предположить, что он вообще во всем черном, включая обувь. Притаившись в укрытии, он натягивает на голову черную вязаную шапочку с прорезями для глаз. Раньше он не мог этого сделать, чтобы не привлечь внимания. Но стоило ему ступить во мрак, как он полностью растворился в нем.

«Волокна старые, и едва ли их оставил здесь убийца».

Естественно, никаких волокон и быть не могло. Она из особо прочного материала, не исключено, что даже сшита по спецзаказу.

«Мы обнаружили отпечатки подошв в том боковом проходе вдоль ресторана. Какая-то обувь на резиновом ходу или мягкие мокасины, что-то бесшумное».

Такой и должна быть обувь убийцы. Тщательно подобранная, мягкая, не оставляющая четких отпечатков.

Превосходная позиция, безупречное снаряжение. Цель – экзекуция. Да, но в чем смысл? Чего ради?

Между тем в «Деннисе» Накамура наслаждаются десертами и мороженым. Беззаботно болтают. У преступника достаточно времени, чтобы еще раз проверить оружие, экипировку, маршрут отхода. После полуночи прохожих на улице мало. Может, парочка влюбленных прошла мимо, держась за руки. Но они его не видели. Потом группа подвыпивших японских бизнесменов вывалилась из бара чуть выше по улице, огласив ее громкими возгласами. Но и они не могли подозревать о его присутствии.

Наконец Накамура расплачиваются и выходят наружу. Они сворачивают по пешеходной улице в сторону «Мияко-инн». Дети перевозбуждены от сладкого, их тонкие голоски эхом отражаются от опущенных на ночь металлических жалюзи, прикрывающих магазинные витрины. Они подшучивают друг над другом и хохочут. Убийца слышит их заразительный смех. Вывеска отеля видна как на ладони. До него две минуты неспешной ходьбы. Все довольны и чувствуют себя в полнейшей безопасности. Прохладный ветер напоминает членам семьи о том, что всего в двух шагах их ждут теплые постели. Родственник устремляется вперед. За ним скачут детишки. Родители замыкают шествие.

Время пришло! Стрелок выходит из темноты у них за спинами. От мужчин его отделяет достаточная дистанция, чтобы те не успели отреагировать. Они даже не слышат выстрелов, обрывающих их жизни. Преступник поднимает ствол, удобно пристроенный в руке. Берет на мушку более крупного мужчину, спускает курок. Его первая цель валится на мостовую. Он ведет ствол слева направо. Выпускает короткую очередь, и сражены родители детишек. Сначала муж, следом – жена. Кровь хлещет из ран, тела падают друг на друга. А стрелок уже вошел в раж, ему нравится ритм собственной работы. Плавное нажатие на спуск, точность выстрелов. Ни секунды не потеряно зря. Ни один патрон не пущен в «молоко». Он делает шаг назад и прицеливается в детей. Все под контролем. Они в его полной власти.