Мечты о лучшей жизни - Екатерина Островская

– Я не хочу говорить об убийствах, – попросила Лена.

– Как прикажете.

Виктор Иванович посмотрел на стоящий перед ним хрустальный графинчик, протянул руку. Рука замерла на мгновение и, изменив направление, легла на бутылочку «перье». Мужчина налил себе минералки, но пить сразу не стал. Посмотрел на Лену и – отвернулся.

– Тут слух пошел, будто вы племянница президента. Леонид попросил меня проверить. Я в Интернет, разумеется, залез, но там ведь одни сплетни. Правда, кое-что узнал: у президента таких симпатичных племянниц нет. Кто же мог придумать такое?

– Какая теперь разница, – ответила Лена.

Однако Виктор Иванович понял ее ответ по-своему.

– Да я все уже выяснил, – усмехнулся он. – И доложил Чагину, что никакого родства у вас с руководителем страны нет. Подумал, Леонид уймет немного свою страсть, если это узнает, а тот еще больше завелся… Кстати, приказал никому ничего не говорить, мол, пусть все продолжают считать вас высокопоставленной особой. Решил, видимо, что через это и сам еще больше возвысится. Вот такой это был человек… А брат у него совсем без тормозов. Когда он здесь появится, мой вам совет: будьте с ним поосторожнее. Так что жаль, что у вас нет серьезных родственников, которые могли бы помочь…

– Меня и без президента есть кому защитить, – соврала Лена. И от лжи ей стало совсем тошно, потому что никого у нее не было, ни сейчас, ни вообще никогда.

Разве что отец…

Когда она объявила дома, что выходит замуж за Романа, отец долго молчал и смотрел в стену. А Лена ждала если не радости родителей, то хотя бы одобрения. Но отец смотрел в стену, а мать на него.

Наконец он обернулся к дочери и спросил:

– Зачем тебе это надо?

– Рома меня любит.

– А ты его?

Дочка кивнула. Тогда ей казалось, что все так и есть и что скоро они с Романом будут счастливы. Уж потом, гораздо позже, выяснилось: ее муж любит только себя, а сама Лена просто очень хотела быть счастливой, но не получилось.

После регистрации гости бросились обнимать и поздравлять молодоженов. Отец дождался, когда волна схлынет, поцеловал дочь, затем зятя. Обнимая Рому, он шепнул ему тихо на ухо, но Лена все равно услышала:

– Обидишь мою дочку, убью!

Если бы отец был жив и узнал, что пьяный Чагин хотел сделать с его дочерью, убил бы того наверняка. Но отца нет на свете. Однако все-таки кто-то подкараулил Леонида Петровича на темной лесной дороге. И непонятно, почему.

Странно, что его убили в том самом месте, где накануне Чагин увидел волка.

Совпадение?

Обедали долго, больше, конечно, разговаривали. Виктор Иванович рассказал о себе – служил в армии и даже побывал на войне, где был ранен. На службе не оставили, хотя силы у него были. В охранную фирму Чагина устроился случайно рядовым сотрудником, но выбился в начальники довольно быстро, потому что раньше там были не те люди, как он выразился. И тут же седой уточнил – бывшие дружки братьев Чагиных не понимали, что их время ушло.

Виктор Иванович рассказывал не торопясь и время от времени задавал вопросы, на которые Лена отвечала. И только потом девушка сообразила, что ее собеседник навязчиво интересуется соседями по деревне.

– Вы бы мне сразу сказали, что хотите знать, – с легкой обидой сказала тогда она, – и я ответила бы без утайки.

– Убийца и сейчас в Ершове, – пояснил Виктор Иванович, – а я хочу выяснить, кто это. Все люди мне в той или иной степени знакомы, поэтому мне известно, что у некоторых есть повод мстить.

– Два генерала, академик… – напомнила Лена. – Они-то за что могли не любить Чагина?

– Начнем с того, что богатых у нас никто не любит. Но это абстракция. А конкретно следующее. У генералов, когда те были на службе, были дела с Леонидом, который им платил, разумеется, но не те деньги, на какие они рассчитывали. Правда, в тот момент военные особо и не настаивали, им ведь нельзя было светить свои доходы. Чагин дал каждому по четверти гектара земли, построил дома, купил машины детям, наличные подкидывал. Но когда генералы ушли на покой, поступления прекратились. Отставники пришли к нему и попросили рассчитаться полностью. Сначала Чагин отказал им мягко, сказал, что и так переплатил. А когда один из них завелся и стал требовать, ответил жестко, мол, нечего тут выступать, иначе у них очень скоро не станет ни домов, ни машин, ни детей. Вряд ли люди, привыкшие орать на других, смогли это забыть. Оба сейчас с семьями уехали отдыхать – отличное алиби. Предположим, кто-то из генералов находит среди бывших подчиненных снайпера, и тот выполняет заказ за какие-нибудь армейские блага – внеочередное звание, перевод с повышением в должности из отдаленного гарнизона в столичный. Ну и деньги, само собой. При этом совесть того человека не особо мучить будет: во-первых, ему дали приказ, а во-вторых, сообщили, что объект – преступный авторитет, зажравшийся олигарх, ворующий бюджетные деньги, выделенные на строительство реабилитационного центра для инвалидов и ветеранов войн. Наверняка именно так могло быть. Теперь, что касается академика… Покойный Леонид Петрович являлся доктором политических наук.

Брови у Лены поползли вверх, что собеседник сразу заметил.

– Да, да, не удивляйтесь. Правда, Чагин не написал ни одной статьи. Просто Сурин указывал его как своего соавтора, потом подготовил за него кандидатскую диссертацию и обеспечил защиту, а позже настоял, чтобы работу засчитали как докторскую. Леонид обещал ему за это хорошие деньги, но академик сам от них отказался. Дело в том, что его сын попал в ДТП, пострадала женщина, находившаяся за рулем другой машины. Отпрыск академика в тот момент готовился к защите собственной кандидатской, а предстояло судебное разбирательство. Чагин сказал академику, что у него имеются связи в правоохранительных органах и он постарается помочь. Добавил еще, что по предварительной информации в аварии виноват младший Сурин, находившийся в состоянии алкогольного опьянения, а потому осудят в любом случае именно его. Значит, парню светят минимум три года колонии-поселения и выплата пожизненной ренты на содержание инвалида. И, конечно, прощай, ученая степень, да и вообще надежда на светлое будущее. Короче, молодого человека оправдали. А потом, значительно позже, Сурин как-то узнал, что в состоянии сильного алкогольного опьянения была, наоборот, женщина, автомобиль которой выскочил на встречную полосу и врезался в машину сына академика, выпившего за час до ДТП всего лишь бокал шампанского. Что не кто иной, как Чагин, договорился с гаишниками, чтобы при разборе те записали виновным Сурина-младшего. Кстати, свой участок профессор приобрел за собственные деньги и, по словам Леонида, даже переплатил, потому что ему понравилось место. Другие соседи…

– Про других я знаю, – перебила Лена. – Про Валентину Васильевну, про Альберта. Чагин забрал у первой торговый центр, а у другого процветающую компьютерную фирму. Но есть еще один житель Ершова…

Девушка имела в виду Николая и сама испугалась того, что хотела узнать.

– А вот с ним нечто непонятное, – ответил Виктор Иванович, кивнув в знак того, что понял, о ком Лена говорит. – Он был фермером… Нет, не так. Землей владели его родная тетка со своим сыном, постоянно проживавшие в Ершове. У них на двоих имелось сорок гектаров, которые они, разумеется, не могли использовать полностью, и долги перед банками, частными инвесторами. Была начата процедура банкротства, но фермеры неожиданно нашли деньги и со всеми рассчитались. А потом вдруг появился этот родственник, на которого оказалась переписана половина земель. Вероятно, он и оплатил задолженность. Но тогда Николай еще не жил здесь постоянно. И вот в один прекрасный день, то есть наоборот, в далеко не прекрасный, происходит несчастный случай с его двоюродным братом. Тот отправляется на рыбалку, ставит сети, а потом почему-то ночью решает их проверить, вываливается из лодки и, запутавшись в сетях, тонет. Очень скоро умирает его мать, тетка Николая. Тогда уже он перебирается сюда на постоянное жительство, сносит старый дом покойных родителей и ставит бревенчатый теремок, которым вы, вероятно, любуетесь из своего окошка.

– Не любуюсь уже, – смутилась Лена, – у меня теперь из окон виден только высокий забор.

– Тем не менее. В общем, этот житель Ершова внушает мне самые большие подозрения. Во-первых, Николай некоторое время бегал по утрам и вечерам, причем делал это легко, словно у него хорошая спортивная подготовка. Потом, заметив, что за ним наблюдают, он бегать перестал, но на своем участке продолжает тренироваться: китайская дыхательная гимнастика, упражнения на перекладине… Вполне вероятно, дома у него стоят тренажеры, потому что… Вы обратили внимание на его торс?

Лена подумала немного и ответила:

– Не заметила. То есть не обратила.

– Странно, у этого парня идеальная спортивная фигура. Но он одинок, к нему никто не приходит.