Сибирская кровь - Андрей Черепанов

году оброка в сумме восьми алтын и две деньги с Гаврилы Черепанова из Жиганского зимовья; о числившемся в 1704 году гулящим человеком Иване Терентьеве сыне Черепанове78.

Здесь же есть «Книга выдачи жалования служилым людям» за 1641 год с «Тренькой Семеновым Черепаном»; «Книга о раздаче денежнаго, хлебнаго и солянаго жалования детям боярским и разнаго звания служилым людям Якутского острога» за 1648 год с Гаврилой Федоровым сыном Черепаном, и Ларионом Федоровым сыном Черепаном; сметы и именные указатели служилых людей по Якутску, составленные в 1680-х годах, где перечислены казаки под фамилией Черепаны, или Черепановы: Артем, Гаврила с сыном Иваном, около 1672 года рождения, Григорий, Морозко, Никита и Степан (в том числе сказано о командировках Артема и Никиты в Оленекское зимовье и Охотский острог), в 1692 году – умерший накануне от оспы Акилко, Алексей Яковлевич, новокрещенный Гаврила Яковлевич, умерший Ганка, Федор Феоктистович; перечень якутских посадских за 1693 год с Яковом Черепановым и его сыном Харитоном, около 1687 года рождения; опись якутских дворов за 1700 год, в одном из которых, у местного пономаря, жил казак Алексей Черепанов; переписная книга Якутского острога за 1720 год с двумя абзацами о Черепановых – служилом Семене Григорьевиче с сыном-младенцем Иваном и служилом из Енисейского города Андрее; «Реестр якутских дворян, детей боярских, казаков и их родственников» от 10 ноября 1744 года опять же со служилым Семеном Григорьевичем и его сыном Иваном, смотровой список находящихся при г. Якутске войск, вероятно 1760 года, с пятидесятником Иваном Черепановым79.

Якутск в XVII веке

К сожалению, в описи 2 к фонду № 350 нашелся лишь один материал по ревизским сказкам Якутии, и он в деле № 4194, которое в аннотации именуется как «Книга переписная выбывших после 1-й ревизии посадских людей, разночинцев, казаков, дворовых, государственных крестьян г. Якутска, Охотского, Зашиверского, Алазейского, Анадырского, Олекминского, Камчедальского, Верхнекамчедальского, Болшерецкого, Удского, Нижнего Камчатского острогов, Устинского, Ситкацкого, Верхнековымского, Среднековымского, Нижнековымского зимовьев Якутского уезда» 1748 года. В действительности же приведенный в книге список содержит перечень выбывших ревизуемых по г. Якутску (потерянные пункты перечня с 1 по 34 относятся к его умершим посадским), Анадырскому, Зашиверскому, Олекминскому острогам, Алазейскому, Жиганскому, Ковымским (Верхний, Нижний и Средний), Средневилюйскому, Ситкацкому, Усть-Янскому зимовьям, Оленьей реке, Амгинской, Витимской, Усть-Витимской и Пеледуйской слободам. И эти изменения даны по пункт 2353. Под остальными же пунктами приведены не данные по выбывшим, а перечень фактически проживавших в тот период ревизуемых из Болшерецкого, Камчадальского, Верхне- и Нижнекамчадальского, Охотского, Тауцкого (на его пункте 3742 перечень обрывается) и Удского острогов.

В той книге сказано об умерших разночинцах г. Якутска Андрее и Семене; предъявленном в г. Якутске в казачью службу Иване – сыне разночинца Степана; умерших посадских Оленьей реки Василии, Иване и Илье Черепановых; с Оленьей же реки взятом в рекруты Михаиле Ивановиче Черепанове и бежавшем от Егора Черепанова дворовом Василии (уж не тот ли он «новокрещенный мунгальской породы» Василий из Кежемской слободы под Илимском?); находившемся в Охотском остроге разночинце Семене Черепанове80.

Я не ограничился работой в иркутском и московском архивах и впервые за четверть века побывал на своей малой Родине, в г. Якутске. Пытаясь выяснить корни живших там Черепановых, изучил 28–30 марта 2017 года в Национальном архиве Республики Саха (Якутия) несколько десятков дел. В первую очередь занимался поиском исповедных росписей якутских церквей за период с XVIII века по начало XX века. Их в архиве – целая коллекция, и находятся они вместе с метрическими книгами среди почти двадцати тысяч единиц хранения фондов № 225 «Якутское духовное правление», № 226 «Якутская духовная консистория» и № 228, 230–267, 269, 270, 273, 274, 475, 492, 560, 561, 567–569, 573 и 574 отдельных церквей[147]. Но в самых древних из сохранившихся росписей действовавших тогда в Якутске Богородицкой, Николаевской, Предтеченской, Преображенской церквей, Спасского мужского монастыря и Свято-Троицкого кафедрального собора – за 1833–1834 годы81 – православных жителей самого города под фамилией Черепановых не нашлось[148]. Прихожане с такой фамилией были лишь в прикрепленных к городским церквям многолюдных сельских поселениях, но они – новокрещенные инородцы. К примеру, в приходе Предтеченской церкви состояла большая семья Якова Черепанова из Хомустахского родового управления Намской инородной управы82. Вероятнее всего, свои фамилии те инородцы получили в конце XVIII – начале XIX века, когда происходило массовое обращение местных жителей из их исконного язычества в православие. Скажем, из документа, названного «покорнещий рапорт» и представленного 2 апреля 1805 года «Великому господинну преосвященному Вениаминну Епископу иркуцкому и нерчинскому и ковалеру», и приложенной к нему справки следует, что в бытность Григория Слепцова протоиереем Богородицкой церкви в Якутске, а затем – проповедником он обратил в 1800–1805 годах в новую веру 11068 якутов и якуток из нескольких улусов83.

Не оказалось «неновокрещенных» Черепановых и среди имен одной тысячи двадцати жителей г. Якутска в обнаруженных в деле архивного фонда № 12 «Якутское областное управление (1805–1919)»84 сказках девятой ревизии, которая проводилась в городе в 1851 году[149]. Согласно же одному из дел фонда № 166 «Якутская городская дума (1856–1917)», в десятую ревизию 1858 года в перечень городских мещан оказались включенными двое Черепановых – Николай Васильевич в возрасте двадцати одного года и его сестра Анна, семнадцати лет. Там же имеются отметки, что Николай причислен в Якутское мещанское общество по отдельному указу областного правления и в 1871 году умер, а его сестра в 1859 году вышла замуж. Из другого дела того же фонда я узнал, что Николай – незаконнорожденный сын мещанской дочери Акулины Васильевны Черепановой85 (стоит полагать, что его сестра Анна – тоже незаконнорожденная).

За недостатком времени мне не удалось заняться поиском архивных материалов о Черепановых, проживавших в Якутске в конце XIX века, да и вряд ли это продвинуло бы тему моего исследования. Но ведомости уже советской переписи, той, что проводилась в городе в 1931 году, я посмотрел (они подшиты в дела № 1139–1142 описи 1 к фонду № Р-70 «Статистическое управление ЯАССР»). Как оказалось, тогда в Якутске было всего три семьи Черепановых по четыре человека каждая[150] и в трех других жилищах находились еще пенсионер-инвалид, женщина-пенсионерка и учащаяся. Все пятнадцать – русские. Вероятно, они или их предки перебрались в город незадолго до той переписи.

Но зато в начале XIX века жило совсем немало Черепановых «неинородного» происхождения в отдаленных от центра Якутии поселениях. В деле «Исповедных ведомостей и росписей различных церквей Якутской