Рыба красного цвета. История одной тайной войны - Уоррен Хинкл

Вскоре прибыли еще два В-26, пилотируемых американскими экипажами из Бирмингема. Летчики Томас «Пит» Рэй и Билл Петерсон выбрали цели и начали обрабатывать их бомбами и огнем из бортового оружия. Немного спустя к ним присоединились Дон Гордон, Райли Шембергер и Хэл Макджи.

Самолет Эрреры подбили, но он сумел дотянуть до своего аэродрома, а вот Питу Рэю и его наблюдателю Лео Бейкеру повезло меньше. «Нам конец!» — только и успел крикнуть Рэй за миг до того, как его машина врезалась в землю неподалеку от взлетно-посадочной полосы в Заливе свиней.

Шембергера пачало тревожить отсутствие реактивных самолетов ВМС США. «Как там насчет наших маленьких друзей? — запросил он по радио у Гордона.— Видел их?»

«Какие еще маленькие друзья?» — Дон Гордон недоумевал: сообщение о самолетах прикрытия пришло в «Счастливую долину» после его отлета.

«Обещали, что с нами будут маленькие друзья,— объяснил Шембергер.— Ну, эти, знаешь, наши ребята». «Никого я не видел»,— ответил Гордон, так и не поняв, о чем говорил Шембергер.

Хэл Макджи видел, как это случилось. Два Т-33 пристроились в хвост самолета Шембергера, когда тот на бреющем полете строчил из пулеметов по наземной цели. Две цепочки трассирующих пуль сошлись на В-26, и его правый двигатель пыхнул пламенем. На крутом правом вираже он вошел в пике и врезался в море, подняв фонтан брызг.

«Прилетели птички «Т»,—прокричал в микрофон Хэл Макджи,— они прикончили Райли!» Дон Гордон услышал эту новость в своих наушниках. Огнем с земли у его самолета был поврежден правый двигатель, и сейчас он находился уже в 50 милях к югу, возвращаясь в «Счастливую долину». Он взглянул на часы: 6.18. Гордон не знал, что самолеты «Сейбр» должны появиться над плацдармом в 6.30. И тут к нему слева пристроился «Сейбр» без опознавательных знаков. Его летчик приветственно помахал изумленному Гордону. Гордон попытался связаться с ним по радио, но их рации работали на разных частотах. Он начал энергично жестикулировать, показывая пилоту реактивного самолета, что ему надо развернуться и лететь к берегу. Тот понял и ушел крутым виражом. Гордон увидел, что за ним последовали еще два «Сейбра», которые летели чуть позади и выше.

Но было слишком поздно. Суда не могли пойти на самоубийственно рискованную попытку разгрузиться среди бела дня.

В 8.30 утра радио Гаваны объявило, что среди обломков В-26 в Заливе свиней обнаружены тела двух американских летчиков. Установлена личность одного из них — Лео Фрэнсис Белл — и «адрес этого пилота-янки: 48, Бикон-стрит, Бостон»,— говорилось в радиопередаче. Под псевдонимом Лео Фрэнсис Белл, придуманном в ЦРУ, скрывался Лео Бейкер.

Летчики бригады слушали передачу в мрачном молчании. Они только что получили задание обеспечить поддержку плацдарму с воздуха и теперь начали осознавать, что положение там быстро ухудшается. Они хотели знать, почему их заданию придается столь важное значение.

«Нам надо продержаться еще 24 часа,— объяснил им советник ЦРУ.— Не надо об этом трезвонить, но еще кое-что должно произойти».

Это был намек на 72-часовой период, по истечении которого следующим утром можно было бы объявить о создании повстанческого правительства, правомочного обратиться за военной помощью извне. Об этом прекрасно знал и Кастро. Впоследствии он скажет иностранным журналистам: «Неотложной политической проблемой для нас было вышвырнуть их оттуда как можно скорее, чтобы они не смогли создать там правительство».

Бригада вторжения, действительно, захватила аэродром в Заливе свиней, и еще в то самое утро там приземлился С-46, доставивший необходимые грузы и принявший на борт раненых для эвакуации. Как только наступит заветный час, временное правительство «Кубинского революционного совета», находящееся в Оупа-локе, будет переправлено в Залив свиней, чтобы объявить там о создании нового правительства Кубы. А уж когда это случится, убеждали себя стратеги ЦРУ, Джон Кеннеди уступит и даст согласие на высадку морской пехоты.

Последнюю отчаянную попытку спасти плацдарм было намечено осуществить при помощи шести истребителей «Мустанг Р-51», принадлежащих ВВС Никарагуа и любезно одолженных генералом Сомосой. Пока никарагуанские летчики, только что перегнавшие самолеты из Манагуа, праздно слонялись по аэродрому, наземный обслуживающий персонал лихорадочно закрашивал опознавательные знаки, устанавливал дополнительные бензобаки, пулеметы и ракеты. Возглавлять желторотых летчиков бригады, никогда в жизни не садившихся в «Мустанг», должен был Бак Персонс, который имел боевой опыт полетов на этом истребителе во время второй мировой войны. Они планировали сесть на аэродроме в Заливе свиней и дозаправиться там горючим из ранее сброшенных бочек.

Незадолго до полудня самолеты и пилоты были готовы к вылету. Но тут по взлетной полосе промчался джип. «Отставить, Бак,— сказал выскочивший из него агент ЦРУ Персонсу,— у них больше нет плацдарма».

Сообщение о падении плацдарма пришло в Белый дом к полудню. Роберт Кеннеди вспоминал:

«В предыдущие три часа президент предпринимал невероятные усилия, чтобы организовать эвакуацию. К тому времени, когда мы получили это сообщение, люди там уже были в воде. Было слишком поздно посылать эсминцы, поскольку их уничтожили бы артиллерийским огнем. Он приказал тем не менее эсминцам курсировать вдоль берега на возможно близком расстоянии, чтобы попытаться подобрать хотя бы некоторых оставшихся в живых».

В «Счастливой долине» в последней попытке оттянуть полное поражение поставили под погрузку боеприпасами и провиантом для бригады самолет С-54. Поскольку кубинский экипаж отказался лететь, добровольцами выполнить это задание вызвались Персонс и еще один бирмингемский летчик. Когда наконец около 2 часов дня последний тюк уложили в самолет и Персонс выбивал ногой колодки из-под его колес, к нему снова подлетел джип. На этот раз это был сотрудник ЦРУ, называвший себя полковником Фрэнком. Он привез дурные вести. «Их всех выбили,— сообщил Фрэнк.— Будешь сбрасывать груз прямо в чужие руки».

В 4.32 дня Пепе Сан-Роман вызвал по радио базу Тайд. «У меня нечем воевать,— сообщил он.— Ухожу в болота. Ждать вас не могу». На «Благере» перехватили передачу и включились в радиообмен, упрашивая Сан-Романа продержаться еще немного: «Мы идем к вам со всем необходимым». Когда ему сказали, что на это потребуется три-четыре часа, Сан-Роман отрывисто бросил: «Не успеете». И отключился от связи.

В 5.30 члены несостоявшегося временного правительства Кубы с застывшими в шоке лицами гуськом тянулись в Овальный кабинет, обмениваясь рукопожатиями с президентом. Церемония была устроена для того, чтобы как-то улестить их после домашнего ареста в Оупа-локе.

Через несколько часов в штаб-квартире ЦРУ Говард Хант диктовал Лему Джонсу в Нью-Йорке последнюю фальшивку. Распространенная в 9 вечера как бюллетень «Кубинского революционною совета» № 6, она гласила;

«Недавнюю высадку на Кубе постоянно, хотя и неправильно, называли вторжением. В действительности же имела место переброска на берег необходимых грузов и подкреплений для наших патриотов, борющихся на Кубе уже на протяжении месяцев... К сожалению, мы должны признать трагические потери, которые в сегодняшней операции понесла небольшая группа прикрытия... героическое мужество которой позволило большей части наших высадившихся сил достичь гор Эскамбрай».

Спустя несколько недель после катастрофы в Заливе свиней Аллен Даллес вновь появился на публике, выступив в телевизионной программе Эн-би-си «Встреча с прессой». «Мистер Даллес,— спросил ведущий,— начиная вторжение в Заливе свиней, вы, очевидно, ожидали, что оно будет поддержано всеобщим восстанием. Но этого не произошло. Как вы могли так ошибиться?»

«Всеобщее восстание? — переспросил Даллес, с удивленным видом попыхивая трубкой.— Это всеобщее заблуждение. Нет, я бы не сказал, что мы рассчитывали на всеобщее восстание. Мы ждали, что на Кубе произойдет кое-что другое... что так и не осуществилось».

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ОПЕРАЦИЯ «МАНГУСТА»

Все повторяется — так учит история.

Генерал Эдвард Лансдейл

«Ты провалил все дело!» — так приветствовал Джозеф Кеннеди-старший своего сына, когда тот прибыл в семейные владения в Уэст-Палм-Биче, Джозеф Кеннеди понес ощутимые убытки. Ему на пару с ирландским тенором Мортопом Дауни принадлежала монополия на производство кока-колы на батистовской Кубе. После революции все это досталось народу. И вот теперь Кастро наглядно демонстрирует иностранным корреспондентам в Заливе свиней, как его войска унизили захватчиков — ставленников янки. Джо Кеннеди был вне себя от ярости. По его убеждению, сын доверился не тем людям. «Я знаю эту лавочку,— сказал он, имея в виду ЦРУ,— и я бы не стал платить им по сотне долларов в неделю».