Рыба красного цвета. История одной тайной войны - Уоррен Хинкл

Но главный секрет ЦРУ остался за семью замками. На протяжении всего расследования Аллен Даллес не обронил ни словечка о террористическом заговоре ЦРУ и мафии, целью которого было убить Кастро до высадки в Заливе свиней.

«Группа изучения Кубы» не отказалась от милитаристских устремлений. Один из оставшихся в живых участников десанта, А. Эстрада, вспоминает, что на следующий же день после того, как он и несколько его товарищей давали показания в комиссии, их пригласили в Белый дом на встречу с президентом. На ней также присутствовали Роберт Кеннеди и агенты ЦРУ, известные как Рип и Грей — Уильям Робертсон и Грейстон Линч» «Роберт Кеннеди спросил меня, не хочу ли я снова работать против Кубы»,— сказал Эстрада.

Многие разделы доклада «группы изучения Кубы», который подготовил генерал Тейлор, остаются засекреченными и по сей день. «Рекомендуется оценить ситуацию на Кубе в свете всех известных в настоящее время факторов,— подчеркивал генерал,— и выработать новое направление в политической, военной, экономической и пропагандистской деятельности против Кастро».

Тейлор рекомендовал произвести радикальную реорганизацию правительства, чтобы расширять «холодную войну» на всех фронтах. «Мы ведем борьбу не на жизнь, а на смерть»,— писал он. С присущим ему воинствующим шовинизмом генерал предложил президенту обдумать вопрос о введении в стране чрезвычайного положения, пересмотреть договоры, препятствующие «максимально полному использованию всех ресурсов в «холодной войне», и изучить адекватность президентских "чрезвычайных полномочий"».

Это был жесткий курс. Бобби Кеннеди, которого один из хороших знакомых характеризовал как «несгибаемого ястреба», одобрил его с энтузиазмом. Джон Кеннеди избрал компромиссное решение. Он не реорганизовал правительство. Но зато реорганизовал тайную войну.

Президент стремился подлатать «Кубинский проект». Из Белого дома посыпались меморандумы. Номером 55 Комитету начальников штабов предписывалось досконально изучить имеющиеся «военные и полувоенные силы и средства», оценить их боеготовность и резервы совершенствования. «Я надеюсь, что начальники штабов проявят себя как творческие руководители и внесут свой вклад в успешное осуществление военных и полувоенных аспектов программ "холодной войны"»,— объявил он.

В номере 57 речь шла о ЦРУ. Кеннеди еще раз подчеркнул тот главный принцип, что тайные операции должны быть действительно секретными и легко опровергаемыми. В этой связи он критически заметил, что операции в Заливе свиней не было присуще ни то, ни другое. Отныне любая операция, которая по своим масштабам потребует тылового обеспечения со стороны армии, немедленно переподчиняется Пентагону — кстати, то же рекомендовал в своем докладе Тейлор.

Как бы Кеннеди ни был зол на двуличие ЦРУ, он все равно нуждался в его услугах, дабы осуществлять свои тщеславные планы подавления освободительного движения по всему миру. Ужесточая контроль над ЦРУ, он одновременно принимал меры по укреплению управления. Как-то президент сказал Артуру Шлезингеру: «Из всего этого дела я понял одно — без ЦРУ нам не обойтись». Следить за деятельностью ЦРУ президент назначил человека, которому доверял больше всех, — своего брата.

Это были трудные времена для министерства юстиции: на Юге нарастала волна выступлений за гражданские права, только-только набирала силы кампания борьбы против организованной преступности. Но ЦРУ для Роберта Кеннеди стало делом первостепенной важности, ежедневная «текучка» в министерстве юстиции была перепоручена Байрону Уайту, бывшему футбольному асу.

Белый дом изводил эмигрантов намеками о новом выступлении против Кастро. 4 мая президент «Кубинского революционного совета» Хосе Миро Кардона имел встречу с президентом, уходя с которой так и светился улыбкой. Позже он заявит, что президент лично «официально утвердил соглашение, предусматривающее новое вторжение». Последующие встречи с Кеннеди способствовали тому, что Миро Кардона объявил о согласии Соединенных Штатов предоставить средства и военных специалистов для обучения, вооружения и снаряжения эмигрантской армии, организации саботажа внутри Кубы и поддержки «партизанских групп» с тем, чтобы они были способны оказать помощь, когда «будет нанесен основной удар».

Шло типичное для Белого дома совещание. Главный вопрос — Куба. Президент сидел в любимом кресле-качалке. Вместе с ним в Овальном кабинете были Тэд Шульц, корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс», и Ричард Гудвин, автор президентских речей и верный сторонник лагеря братьев Кеннеди.

Вдруг президент спросил: «Что бы вы подумали, если бы я приказал убить Кастро?»

Шульц был поражен. Он промямлил, что в принципе выступает против политических убийств. Ликвидация Кастро вряд ли поможет решению проблемы.

Кеннеди, вспоминает Шульц, откинулся на спипку кресла, расплылся в улыбке и заявил, что он только испытывал своих собеседников, поскольку советники из разведки, имена которых он называть не будет, оказывают на него сильный нажим, требуя убрать Кастро. Кеннеди сказал, что сам он решителъио возражает против политических убийств, поскольку Соединенные Штаты по моральным соображениям никогда не должны быть к ним причастны. «Рад, что вы думаете так же»,— объявил он.

Позже Шульц много раз спрашивал себя, не хитрил ли с ним Кеннеди. «Затрудняюсь сказать,—писал он,— насколько тогда, в ноябре, он был осведомлен о плане, разработанном офицерами разведки ВМС вскоре после Залива свиней (и о котором в то время я знал лишь в самых общих чертах). Целью плана были убийства Кастро и его брата Рауля, заместителя премьер-министра и министра обороны. Предполагалось воспользоваться помощью снайперов из кубинских эмигрантов, которых намеревались переправить на Кубу через военно-морскую базу США в Гуантанамо на юго-восточном побережье острова».

Подробности гуантанамской проделки остаются скрытыми за темной и весьма удобной завесой многочисленных заговоров Белого дома, однако разнообразные источники предоставляют достаточно фактов, чтобы обрисовать ее общие черты. Двойное убийство намечалось на 26 июля, день революционного праздника — не прошло и трех месяцев после вторжения в Заливе свиней. В этот день оба брата Кастро появлялись на народных митингах. Фидель находился в Гаване на торжествах по случаю приезда в страну советского космического героя Юрия Гагарина. Рауль отправился в Сантьяго. Он собирался выступить там в связи с восьмой годовщиной штурма казармы Монкада.

Сведения, которыми располагал Тэд Шульц, вполне достоверны. Военная разведка оказалась замешана. Вернее, одно из ее подразделений — ONI, управление военно-морской разведки. После того как в январе 1961 года было закрыто американское посольство в Гаване, значение военно-морской базы в Гуантанамо возросло вдвое, так как она превратилась и в разведывательную резидентypy, и в центр подпольных действий. ЦРУ тесно сотрудничало с хозяевами-моряками, но данным заговором с целью убийства, очевидно, заправляло ONI. Непосредственным руководителем являлся лейтенант ВМС, а один из убийц, Лупе Балбуэна по кличке Эль Гордо (Толстяк), являлся давним агентом ONI. Балбуэна до того, как стал работать на базе Гуантанамо, был театральным кассиром в провинции Ориенте. В свое время он присоединился к организации «Движение 26 июля», боровшейся против режима Батисты. Балбуэна лично знал Фиделя и Рауля. Следователь майамской полиции, который допрашивал его в 1963 году, докладывал: «В начале 1959 года он включился в антиправительственную деятельность, стал связным между разведкой ВМС США и подпольем в Ориенте». Балбуэну избрали в антикастровский совет кубинских служащих базы Гуантанамо, который вел контрреволюционную деятельность.

Другого снайпера звали Алонсо Гонсалес. О нем известно только то, что он был священником епископальной церкви и рассчитывал после устранения Кастро стать епископом Кубы. Как утверждают, Гонсалес прошел обучение в «академии» ЦРУ в Вирджинии, известной как «Ферма». Во время сенатского расследования Балбуэна признался, что в 1961 году работал вместе с Гонсалесом в Гуантанамо, и подтвердил, что тщеславный священник весьма искусно обращался с огнестрельным оружием. Прочие подробности Балбуэна согласился рассказать только при условии сохранения их в полной тайне.

Гонсалесу удалось тайком выскользнуть из Гуантанамо. Но по пути в Гавану он бесследно исчез. Что касается Балбуэны, то он заявил полиции Майами о своей причастности к «попытке покушения на жизнь Рауля Кастро», которая была «раскрыта кубинским правительством». Он признался, что был вынужден в связи с этим укрыться на военно-морской базе (его вывезли в Майами в 1962 году).

Каким образом кубинцам удалось раскрыть заговор, так и осталось неизвестным, по, видимо, знали они многое. Через две недели после празднеств 26 июля, которые не омрачил ни единый инцидент, министр промышленности Че Гевара на сессии Межамериканского экономического и социального совета[61] в Уругвае огласил длинный список актов американской агрессии против Кубы. В их числе фигурировало обвинение в том, что Соединенные Штаты организовали попытку покушения на жизнь Рауля Кастро (имя Фиделя не упоминалось) 26 июля. Следы заговора ведут на базу Гуантанамо. Организаторы заговора, заявил Гевара, планировали после убийства обстрелять базу из минометов, чтобы создать впечатление, будто разъяренные кубинцы мстят за гибель Рауля от рук контрреволюционеров, Это «неопровержимое свидетельство» кубинской агрессии явилось бы предлогом для вооруженного вмешательства Соединенных Штатов.